Тихий Коррибан - Шиннок Сарина. Страница 38
Наиболее страшное в этой ситуации – отсутствие ясности в вопросе, не зря ли я вообще на склоне лет решил все менять. Не отдавая полного отчета своим действиям, я достаю скальпель, машинально забранный из госпиталя, и опускаю его острие в откупоренный пузырек с белым экстрактом. Но на этом останавливаюсь. Неужели я дошел до того отчаяния в ситуации неопределенности, что готов ради истины резать себе руку этим сомнительным инструментом, обмазанным еще более сомнительным веществом? Разве оно того стоит?
Неожиданно до слуха доносится хриплый протяжный стонущий вздох. Я не один на балконе храма. Место скальпеля в руке занимает меч. И из-за поворота является монстр. Это человекоподобная фигура высокого роста, но вся голова существа покрыта крупными бледными червями, измазанными кровью. Между их копошащейся массой едва заметна половина лица с ослепшими глазами. Вся полость черепа и проточенная трахея заполнены червями, они кишат и в позвоночном столбе. На монстре лохмотья, смутно похожие на робу джедая – видимо, главным образом из-за характерного кожаного пояса – и лоскуты его собственной слезшей кожи. Его вид – съедаемого заживо человека – шокирует меня настолько, что я мешкаю, а он быстро бросается в атаку, толкая меня к неогражденному краю балкона. Я оступаюсь, лишь в последний момент успев вцепиться в арматуру разрушающегося пола. Никогда еще мне не приходилось вот так в буквальном смысле висеть на краю, и я сам не до конца верю в свою удачу и силу, которые позволили подтянуться и запрыгнуть обратно на балкон до очередной атаки монстра. Я солгу, если скажу, что мое сердце при этом оставалось спокойным, что на коже не выступил холодный пот, что некий отвратительный спазм внутренностей не лишал меня дыхания, что я не чувствовал страх. Страх дает силы для борьбы, благодаря этой эмоции я вновь стою на ногах. Но при этом уже не успеваю поднять выпавший из рук меч. Очередной быстрый выпад безоружного червеголового чудовища опережает любые мои действия. Оно толкает меня так сильно, что блокирование удара не дает ничего. Я вновь оказываюсь на краю пропасти, одной рукой с трудом удерживаясь за шаткий кусок ржавых перил. Под каблуками моих сапог крошится дюракрит. Меня вновь бросает в холод, и что-то сжимается внутри, в области диафрагмы. Какая ирония, что я так любил предупреждать других о падении с высоты, пусть и в переносном смысле. Монстр приближается, готовый сбросить меня с балкона, но в последний момент я собираю силу, отталкиваюсь от рассыпающегося под ногами края балкона одними лишь пальцами ног, но, тем не менее, набрасываюсь на противника и пытаюсь уложить его на лопатки, как ни противна мне такая полноконтактная борьба с червеголовой тварью. Несмотря на все усилия, усталость дает знать о себе, и монстр валит меня с ног. Я падаю опасно близко к краю, а под моей спиной дыра в разваливающемся дюракрите. Червеголовому стоит только посильнее ударить ногой в пол – и этот балкон обрушится с высоты птичьего полета вместе с нами двоими, и вряд ли это существо думает о смерти, если вообще способно думать. Я пытаюсь дотянуться до рукояти светового меча, не совершая резких движений, ведь пол подо мной легко дает новые трещины. Тварь приближается, согнувшись, словно пытается смотреть в мое лицо, притом, что она не может смотреть вообще. Но, к счастью, в этот раз мой клинок оказывается быстрее. Я пронзаю монстра, стоящего надо мной, и умерщвленное мерзкое существо едва не валится на меня. Я вовремя успеваю вскочить и уйти подальше от опасного участка.
Еще один взгляд вниз с высокой башни рождает прозрение. Сомнения были единственной ошибкой. Гложущие подобно червям, превращающие жизнь в тление. Верный выбор я сделал или нет – это способен решить лишь я, а ничего объективного нет.
Если уж дорога привела меня в это место из прошлого, здесь также нужно что-то выяснить. Я встретил упоминание о магистрах, так что стоит наведаться в Зал Высшего Совета.
Ничего из того, что помнил я, уже не осталось в Храме Ордена. Зал принял вид заброшенного помещения, пострадавшего от погромов. В его центре возник огромный провал, оставив лишь узкую полосу мозаичного пола по-над стенами. Высокие окна остались без стекол, от стен местами остались одни голые каркасы. Дверь в зал резко зарывается – и помещение погружается во Тьму. С оставшихся фрагментов стен осыпается краска, всюду проступает ржавчина, а из черноты вверху со скрипом спускаются клетки с однорукими слепыми монстрами с зашитыми ртами – коррибанскими аллегориями на джедаев. Этих тварей оказывается ровно двадцать, как Потерянных – рыцарей, добровольно покинувших Орден, последним из которых стал я.
С этими монстрами уже приходилось биться, и стратегия сохранилась в памяти. Но первая же попытка провести маневр проваливается – пронзенное световым клинком существо остается живым, только лишь дернувшись синхронно с остальными. Я пробую атаковать еще раз, уже иного монстра, но с тем же результатом, вдобавок к чему тварь рядом ранит меня в плечо. Боль оказывается столь сильной, что у меня темнеет в глазах, и вдруг в сознании проносится мысль: «Они не настоящие». Похоже, что это имеет смысл. Они не настоящие – все, кроме одного, и если я убью его, умрут все.
Нельзя стоять на месте, нельзя терять время, но как понять, где моя цель? Пробовать бить всех наугад я не могу себе позволить – я вымотан, выжат едва ли не до последней капли, у меня нет сил выстоять долго в столь непредсказуемой и напряженной борьбе. Уворачиваясь от хаотичных непрогнозируемых атак, я замечаю, что у одного из монстров конечность облита кровью. Если это «Потерянные», и мое плечо сейчас в крови, стоит проверить эту гипотезу. Пригибаясь и рискованно отступая к самому краю провала, я добираюсь до твари с окровавленной рукой и совершаю точный выпад. Беззвучная агония – и все замирает. Это сработало. Я не успеваю отдышаться, когда вновь слышу металлический скрежет, на это раз снизу. Взглянув в провал,