Там, где холод и ветер (СИ) - Северная Ирина. Страница 78

Она чуть склонила голову на бок, янтарный взгляд стал острее.

— Ну, вот как с вами общаться, когда вы так явно закрываетесь и так однозначно даете понять, чтобы от вас отвалили?

Кейран пожал плечами, в глазах его мелькнула тень улыбки.

— Я открыт для диалога, — сказала он. — В любое время дня и ночи. Но не всякая тема может стать предметом общения.

— О, ну, конечно, — кивнула Морин. — Уверена в этом.

— Вот, кстати, тема для общения. Думаю, нам нужно кое-что изменить в графике съемок, — сказал Кейран, ловя себя на том, что озвучивает идею, которая срывается с языка, еще толком не оформившись в голове. Просто ловит момент. — Надо воспользоваться тем, что установились погожие дни и провести натурные съемки. А все оставшиеся тематические фотосеты, мы перенесем на потом. Как смотрите на это, Морин?

— Положительно смотрю, как же иначе. Тем более что прекрасно отдаю себе отчет в том, что ничего не смыслю в специфике вашей работы. Предпочитаю прислушиваться к мнению профессионала, — ответила она. — Давайте перебираться на природу, в самом деле.

Она снова пристально посмотрела на Кейрана, потом одарила его лукавой улыбкой.

— К тому же, у меня не проходит чувство, что вы всеми силами пытаетесь побыстрее покинуть стены моего дома. Словно вас здесь что-то угнетает.

— Не стану отрицать. Павильонные съемки люблю менее всего, — не колеблясь, ответил молодой человек.

— Понятно. Скажите, а вы уже отослали Лоре что-то из отснятого материала?

— Как раз собираюсь это сделать.

— Не спешите, — махнула рукой Морин. — Я не далее, как вчера созванивалась с ней. Лора не подгоняет нас и особо не волнуется. Мы укладываемся в сроки, даже с запасом. Она лишь просит, чтобы мы успели прислать ей что-то к августовскому номеру, где будет статья обо мне и анонс будущего альбома.

— Да, я помню, мы все это обговаривали, — отозвался Кейран. — Я отошлю ей материалы в ближайшие дни. Хотите обсудить, что именно представить лучше?

— На ваше усмотрение, — отозвалась Морин. — Целиком и полностью полагаюсь на ваше профессиональное чутье.

— Благодарю за доверие, — усмехнулся Кейран.

— О, вы даже не представляете, как высоко зарекомендовали себя в моих глазах! — воскликнула Морин, улыбаясь.

Кейран отметил, что на этот раз улыбка женщины не затронула ее янтарных глаз.

Неприятный холодок снова пробежался по позвоночнику, но сейчас ощущение отозвалось в сознании вполне четко и определенно. Как ответ на сложную задачу, которую долгое время не удавалось решить ни одним из известных ему способов.

Держись. От неё. На расстоянии.

Вряд ли здесь сработала какая-то неопределенная муть, типа предчувствия. В это он не верил. Только рассудок и очевидность происходящего в нем самом и в окружающем пространстве могли диктовать ему условия задачи.

Как бы там ни было, но именно творившееся внутри его сознания дало понять, что Морин явно не из тех, с кем он стал бы поддерживать тесное общение, если бы не профессиональный интерес. Пропади он пропадом, этот интерес. Это как мчаться по какой-то дистанции в горящих ботинках. Обутым и непострадавшим точно добежать не успеешь.

Что-то неприятно царапнуло внутри. Кейран проглотил гнусное ощущение и сразу же подумал о Хейз.

Она. Только она была важна. Больше никто и ничего. И будь он проклят, если упустит это и станет жить, как жил до встречи с ней, в режиме экономии всего на свете — чувств, эмоций, доверия и необходимости делиться этим всем с кем-то еще.

Если ценой того, чтобы быть с Хейз станет для него потеря всего, кроме нее, то он готов. Он готов до скончания веков трудиться, кем угодно, хоть чернорабочим, и делать только любительские снимки для их семейного альбома. Но Хейз он не упустит, не отдаст.

Почему вдруг эти мысли вломились в его голову? Словно какие-то едкие сомнения взяли штурмом его уверенность.

Самовыражение не его самоцель, это точно. Он просто делает, что умеет и зарабатывает этим себе на жизнь. Никакого честолюбия (ну, может самую малость).

Амбиции? О, они имеются! Этого он не отрицает. Но амбиции, как температура при гриппе — стимулируют ответную реакцию иммунной системы организма на влияние «вируса» тщеславия. Случаются приступообразно, и с ними Кейран научился справляться.

Что-то выстраивалось на сегодняшнем этапе его жизни, что ни обойти, ни проломить было нельзя. Можно только прожить, пройдя сквозь все жернова. Но если рядом будет Хейз, то он готов к чему угодно. Разве что это не заденет, не ранит, не вынудит чем-то пожертвовать её саму.

И как долго он сможет сдерживать распирающую сознание и взрывающую мозг потребность сказать, что любит ее?

Как никогда и никого не любил.

Он сдерживал эти рвущиеся слова только от того, что страшился оттолкнуть Хейз.

Вдруг она еще не готова слышать их от него?

Вдруг попросту не нуждалась в этих словах?

И вот это пугало больше всего.

Глава 26

Глава 26

«От женской красоты казанок не закипит, но и без нее не наполнится».*

Поговорка крутилась и крутилась в моей голове. Кажется, мой «казанок» точно скоро закипит, если я не перестану постоянно думать о Кейране.

Мне обещано «явление в ночи», когда предположительно должна уже буду спать, как прекрасная Принцесса в башне («глупая-глупая плинцесса!»).

Глядя сейчас на себя в зеркало в ванной, я вспомнила Фиону из мультика про Шрека. Как она возлежала, притворяясь спящей, когда ее пришел спасать «прекрасный принц». Но больше ощущала себя той ипостасью мультяшной героини, в которую она превращалась с заходом солнца. Страшненький такой огр. Не буквальное, конечно, нет. Волосы у меня не рыжие, уши в трубочку не закручены. Да и не настолько я пышная (хотя излишества явно имеются в кое-каких местах).

Сходство было в том, что к вечеру этого бесконечно длинного, насыщенного переживаниями дня, я была сама на себя не похожа. Волосы всклокочены, бледная, под глазами темные круги. Вся какая-то померкшая и потухшая, словно пыльные мешки ворочала. И при всем этом — шальной взгляд, будто перебрала энергетиков.

Хорошо бы полежать в горячей ванне, расслабиться. Но ванны у меня нет, и расслабиться данным способом не представлялось возможным.

Вооружившись некоторыми верными и испытанными не раз средствами, которые приобрела сегодня, решив себя побаловать, я встала под крепко секущий усталое тело, обжигающий душ.

Шампунь и кондиционер для волос, нежный крем-гель для тела с ненавязчивым ароматом, к которому добавила один «секретный ингредиент» — немного натурального меда. Щедро нанести, тщательно растереть, чуть подождать и смыть.

«Принцессы» должны быть выше всего земного и прозаического. Они не могут уподобляться простым смертным. Особенно принцессы, потерявшие голову из-за прекрасного принца. Но ирония такова, что и царственные особы обрастают лишними волосами в самых разных местах, а также страдают прочими несовершенствами бренной телесной оболочки.

Но разве все эти мелочи могут помешать прекрасным принцам обожать своих принцесс?

Вопрос был интересным, но искать ответа опытным путем мне сейчас совсем не хотелось.

Бороться с вышеупомянутыми недостатками, конечно, утомительно, но возможно. Посему к финалу моих косметических ухищрений я представляла собой вполне удобоваримый образец женской привлекательности с солидной долей уверенности в себе.

Не знаю, какой я должна была быть для Кейрана. Что понравилось ему во мне? Какой он меня видел или хотел видеть? Такой ли, какой я была на самом деле, без искажений от раскаленного марева похоти, без слепоты от эйфории первой жадной близости.

Как скоро ждать охлаждения и прозрения?

Мысль быстренько погасила огонек уверенности и вызвала панику. Но кроме этого, как ни странно, пробудила яростное нежелание притворяться и прибегать к различного рода ухищрениям, маскирующим истину.

Мне вдруг захотелось рассказать Кейрану о себе все. Ну, или почти все.