Последыш (СИ) - "Терния". Страница 6

— Чего это ты такая послушная?

Лазо прищурилась, как будто что-то заподозрила.

Ника сделала жалобную мину и отправилась искать Марию. Вышла из кухни и поднялась в дом. Сестра подметала комнаты второго этажа.

— Ну как? — спросила она, когда увидела Нику.

Ника схватила ее за руку и потащила в угол.

— Ты чего? — Мария по дороге ударилась о стену локтем, выронила веник и теперь смотрела обижено. — Ты чего сбесилась?

— Марыська, нам нужно бежать.

Глаза сестры стали как круглые монеты. Хлопала они ими медленно и красиво, как теленок.

— Чего?

— Говорю, бежать нужно.

— Когда?

— Сейчас.

— Ты что, сбесилась? — тупо повторила она.

— Сейчас самцы сожрут жаркое и пойдут нас с тобой гнать. Тебя и меня. Ты поняла?

Губы Марии задрожали, она неожиданно опустилась на корточки, уткнулась в колени лицом и тихо заскулила.

— Марыська, нам нужно бежать с тобой из деревни.

Сестра тот час же заскулила громче.

— Сейчас. Надо собираться и уходить, пока не поздно, иначе ждет нас судьба Катрии. Помнишь, как ее по лесу гоняли? Сегодня наша очередь, я слышала. Они все собираются нас попробовать, поучить уму-разуму. Потом тебя отдадут на племя Чубею, будешь его сморчок ртом ласкать.

— Что? — ошарашенная Мария подняла голову. Ее мокрые красные щеки подтверждали, что она плакала. Как будто это поможет.

— Что слышала. Они это, оказывается, очень любят. А я буду игрушкой Крауфранца. Ты этого хочешь? Повторить судьбу каждой здешней самки? Повторить мамину судьбу? А твои сыновья подрастут и сами станут насиловать девочек. А твоих дочерей…

— Хватит, — страшно всхлипнула Мария, а Ника поняла, что почти кричит. Перевела дыхание:

— Решай сейчас. Я ухожу. Лучше сдохнуть, чем как все.

Сестра безостановочно мотала головой, но была так испугана, что не могла произнести ни звука.

— Чего стоишь столбом? Собирай вещи. Нужно уходить, Марыська. Сейчас.

Наконец, сестра заговорила.

— Я боюсь. Не смогу идти. Ноги не идут.

— Я в любом случае уйду. Давай, не трусь, пошли со мной.

Мария скулила, молча тряся головой. Нет, нет, не смогу. Времени на обычные уговоры не было, Ника размахнулась и со всего размаха дала сестре пощечину. Та замолчала, вытаращив глаза, но скулить и головой трясти перестала.

— Некогда скулить. Или мы уходим, или тебя сегодня будут пользовать всю ночь. За двоих, потому что меня не будет. Хочешь?

— Ты в своем уме? — совершено трезвым голосом спросила Мария. — Хочу?..

— Тогда пошли.

— Как? Просто так уйдем в лес? А дальше?

— Дальше уйдем далеко, спрячемся, переждем, потом найдем людей. Их в мире очень много. Притворимся своими. Не пропадем.

— Люди догадаются, кто мы и убьют нас.

— Не догадаются! Если не перекидываться, как они догадаются? У нас на лбу что ли написано, что мы оборотни? В любом случае, хуже, чем здесь, не будет.

— Все равно страшно! — упрямилась Мария.

— Тогда знаешь что? Тогда оставайся и жди. Они скоро за тобой придут, очень скоро. Чубей будет первым, а потом будет второй, третий, четвертый, пятый… Они будут пыхтеть над тобой, сотрут тебе все до мозолей.

— Хватит, — пискнула Мария, пряча лицо в ладони. Ее плечи тряслись, как от лихорадки. Не поднимая лица, она продолжала бубнить: — Старшие женщины говорят, такова наша доля и нужно терпеть. Если не сопротивляться, живыми останемся, а потом будет проще, попривыкнем со временем. Все так живут.

— Да?! — Нику охватил гнев. — Я не хочу терпеть. Не хочу так жить! И не буду!

Сестра сглотнула и прошептала:

— Не зря многие болтают… ты странная какая-то, слабая, недоразвитая, последыш и есть, но откуда в тебе столько отпора? Почему ты совсем не хочешь слушаться?

— Нашла о чем говорить, сейчас-то! Самое время поговорить о моем характере!

Ника развернулась и пошла к комнате, где они жили.

— Ты куда? — Мария бросилась следом.

— За вещами. Некогда ждать, пока ты думаешь. Ты соображаешь очень медленно. Я очень тебя люблю, Марыська, но даже ради тебя не стану под них ложиться. Я ухожу.

— Ладно, ладно, стой. — Мария схватила ее за руку и потащилась следом. — Ладно, пойдем. Что тогда с собой брать?

— Сейчас решим.

Ника зашла в угловую комнатку, где они жили вдвоем, сорвала с кровати одеяло и стала бросать на него одежду, полотенце, расческу, нож, мыло.

— Еда? — прошептала Мария.

— Нет. Если на кухню пойдем, сразу заподозрят.

— Без еды пойдем?

— Да. И не пойдем — побежим.

— В платьях далеко ли убежим?

Ника окинула ее взглядом.

— Пошли в комнату братьев, возьмем их штаны и безрукавки. Перекинуться не получится, вещи не сможем нести, придется так.

Через пять минут они обули самые крепкие из найденных в прихожей ботинок, закутались в куртки, прикрепили к спинам мешки с вещами и побежали.

Выбор был сделан.

Глава 3

Весна наступила поздно, но расцвела и раскрылась так быстро, словно не опаздывала.

Ника вышла на крыльцо, щурясь на солнце и глядя в лес. Хотелось побегать, весна звала оторваться, отдаться зверю, но нельзя. Деревня небольшая, но днем волчицу все равно могут заметить. Пойдут слухи по окрестностям, что завелись дикие животные, понаедет охотников, ну их.

Ника распрямила спину, так, что позвонки затрещали. Со дня их побега из стаи прошло пять лет. Ника посмотрела на желтое солнце и улыбнулась. Эти годы стали самыми счастливыми в ее жизни.

А самым счастливым стал день, когда их не догнали. Видимо, сказалась обильная выпивка и обжорство, а самое верное — Олимп с самцами даже представить не могли, что самки посмеют сбежать. Наверняка, вечером их не нашли и отложили гон до следующего дня, потому что было лень искать ночью, и только к обеду кто-нибудь заметил, что девчонки с вечера не появлялись. Тогда проверили комнаты — увидели, что пропали вещи, стали методично обыскивать окрестности.

И тогда только догадались.

Ника почти могла видеть, и даже несколько раз видела в кошмарах, как Шархай заходит в их с сестрой комнату, обнюхивает воздух и не может решить, что пропало, потому что у самок в их стае ничего и не было. Зовет Лазо, и та соображает быстрее. Говорит — нет одежды, одеяла, полотенца. Входит Олимп, рычит и цедит сквозь зубы: «Сбежали». Слово такое ненормальное для стаи, что падает с грохотом, как булыжник.

Нарушение ужасное, требующее неминуемой кары. Найти и поймать, любой ценой. Посадить на цепь, показательно наказать, избить до полусмерти, чтобы неповадно было.

Но подгоняемые страхом сестры ушли слишком далеко. Они шли с утра до вечера почти месяц, останавливались только на отдых и чтобы перекинуться и поесть. Шли быстро, обходя стороной жилые места. Даже мимо города прошли, углубившись в ближайший лес. Сумели набраться храбрости, опять же благодаря Нике и пересечь огромный мост через такую же огромную реку, и пару километров пройти по открытой местности, среди полей. Дальше снова попали в лес с другими деревьями — там они шли, пока не вышли к нескольким деревенькам, в которых жили одни старики.

А потом им улыбнулась удача в лице бабы Никаноровны. На самом деле она не была старой, всего лишь пожилой, просто казалась старой в цветастом платке и длинной серой юбке. Она проживала неподалеку, в деревеньке из семи домом.

Они столкнулись в лесу. Шел дождь, несильный, но за несколько часов он промочил одежду до нитки, а тропинки превратил в болото. На очередном привале сестры поссорились. Ника твердила, что пора остановиться, вечно бежать невозможно, а они ушли очень, очень далеко. Олимп и Шархай ни за что не поверят, что самки рискнут отойти от знакомых мест, а тем более пересечь реку. Это некое табу. Самки на такое неспособны. Так далеко их искать не станут, значит, пора расслабиться и найти дом, жилье.

Мария упрямо мотала головой и твердила, что нет, она не может остановиться, стоит только осесть, как их догонят, и тогда будет гораздо хуже, чем просто гон. Тогда их изобьют, вернут домой, посадят в хлев, на цепь и заставят рожать, вот что они сделают.