Венецианские каникулы (СИ) - Гарзийо Мария. Страница 12

Будит меня свербящая головная боль. Незваные гости в оранжевых касках строителей, заполонив оба полушария, дробят гидромолотом кору моего мозга. Англичане называют подобное состоящие royal hangover, французы величают gueule de bois monstrueuse, русские молча тянутся за бутылкой пива. Господи Боже мой, где же я так, извините за выражение, надралась вчера? Или сегодня. Время суток определить мне пока не удается. Как и свое место нахождения. Вроде отельный номер. Шторы плотно задвинуты, потому и не ясно, день на дворе или ночь. Возвращаемся назад по обглоданным ступенькам памяти, стараясь игнорировать настойчивый вой дрели. Марко. Особняк на Торчелло. Его лысый дружбан. Бокал вина. А дальше какие-то мутные садо-мазо забавы за гранью реальности. Брр. Приснится же такое. Должно быть, я отрубилась за столом, и Марко переместил меня в эту комнату. Превозмогая мучительно дребезжание в голове, я вылезаю из-под одеяла и, подойдя к окну, отодвигаю штору. За стеклом веселится жаркое августовское солнышко, лаская лучом мрачную улочку, настолько узкую, что обладатели 44 европейского размера и их более плотные товарищи по обжорству рискуют намертво застрять в ее чреве. За дверью слышится какое-то копошение, и я спешу нырнуть обратно в кровать, потому как в ходе путешествия до окна выяснилось, что я не одета. В комнату вопреки всем моим ожиданиям заходит девушка в длинном шелковом пеньюаре.

— Привет. Как себя чувствуешь? – спрашивает она меня по-русски.

— Голова болит, – признаюсь я, еще более озадаченная происходящим.

— Я тебе таблетку принесла. Вот, выпей.

— Ты мне сначала объясни, что происходит. Ты кто? Я где?

Девушка оставляет белую монетку лекарства и стакан воды на тумбочке и забирается в кресло, по-детски задрав вверх коленки.

— Меня Вероника зовут. Ты у меня дома. Меня попросили тебя выходить.

Присмотревшись повнимательнее, я мысленно перевожу Веронику в категорию «женщин». При дневном свете ей с легкостью можно дать тридцатник, хотя ее красивое лицо бесспорно ухожено и источает запах хорошей косметики и весомых денежных вливаний. Это белокожая брюнетка в стиле Моники Белуччи, с менее утонченными чертами чем у итальянской актрисы, зато с более утонченной фигурой.

— Кто попросил? – продолжаю допрос я, вспомнив фразу-пророчество на стене Арсенала «Something strange is happening here».

— О, это долго объяснять, – улыбается Вероника, обнажив тонкую полоску ровных жемчужно-белых зубов, – Главное, ты должна быть в форме к завтрашнему дню.

Похоже, сон окончательно перекочевал в реальность, накрепко переплетясь с ней корнями.

— Вероника, ты можешь мне объяснить, что происходит? Я приехала в Венецию на выходные в гости к одному итальянцу…

Позорненько, конечно, рассказывать малознакомой эффектной женщине про свои беспонтовые любовные передряги, но другого выхода я, даже сильно прищурившись, не вижу.

— Марко его зовут. У него вилла на Торчелло.

Очередная улыбка приютившей меня хозяйки не внушает оптимизма. В ней вибрируют жалость и насмешка.

— Ты слышала про Venise Expériences?

— Да. Это фирма Марко, которая организовывает частные туры по Венеции, – чеканю я как отличник у доски.

— В некотором роде. Во-первых, твой Марко как многие другие всего лишь шестерка, шурупчик в огромном механизме. А что касается, частных туров, тут он не соврал. Только вряд ли объяснил тебе, что эти туры в действительности подразумевают.

— И что же? – дрогнувшим и повисшим над пропастью как оступившийся канатоходец голосом вопрошаю я.

— Ну, например, то, что ты видела этой ночью.

Строители-садисты, просверлив огромные дыры в поверхности мозга, добивают молотками уцелевшие участки.

— Мне не приснилось?

Похудевшая Моника Белуччи качает головой.

— Твой Марко по всей видимости слегка с дозировкой переборщил. А, может, у тебя просто индивидуальная непереносимость препарата. Такое тоже случается, хотя и не часто.

Видя огромный вопросительный знак, в который превратилась моя физиономия, Вероника, презрительно сморщив носик, поясняет для чайника в моем лице.

— Они обычно девчонкам возбудитель подмешивают в алкоголь, испанскую мушку или что-то подобное. Таня, так называемые туры – это секс развлечения для очень состоятельных клиентов. Venise Expériences выполняет любые пожелания заказчика. И когда я говорю любые, я не преувеличиваю. Марко и ему подобные занимаются поиском и поставкой «невест». Они находят на сайтах знакомств одиноких симпатичных девушек, обещают романтический уик-энд и любовь до гроба, оплачивают билет…

А я и билет сама себе купила. Современная независимая женщина. Работорговцы на мне сэкономили.

— Разработчик (обычно это совсем не тот мужчина, чьи фотографии отправлялись по имейлу) встречает невесту в аэропорту и отвозит на виллу. Его задача – убедиться, что она подходит для работы. Прежде всего, девушка должна быть хороша собой, и к тому же они пытаются прощупать, не поставила ли соискательница романтики в известность о предстоящей поездке своих близких и друзей, которые впоследствии могут броситься на поиски и создать проблемы для организации.

По моему позвоночнику пробегает стайка ежиков-мурашек. Мне вмиг становятся понятны настойчивые расспросы Марко и его несоответствие образу интернетного героя. Перед глазами проносятся события предыдущих дней. Удовлетворенный блеск в глазах Марко, когда он «случайно» отодвинул штору передевалки. «Va bene. Ciao» Нахальный оценивающий взгляд книголюба. «Ты рассказала кому-нибудь обо мне?» «Даже маме?» Глухонемая домработница… Моя интуиция почти сразу почуяла неладное и стала пихать меня в бок локтем тревоги. А я списывала эти толчки на излишнюю чувствительность и расшатавшиеся нервы.

— И что теперь? – упавшим в пропасть голосом требую я.

— А теперь добро пожаловать в ряды жриц любви, – улыбается Вероника.

Эта ее улыбка начинает по-настоящему меня раздражать. Хочется схватить ехидную куклу за волосы и ткнуть довольным лицом о коленки. Может, тогда она волшебным образом испарится, захватив с собой хамелеона Марко и весь этот широкомасштабный бордель.

— Ну, да, конечно, – со старческим упрямым недовольством ворчу я, – Еще чего не хватало. Сейчас встану, оденусь и поеду домой. Мне на работу завтра.

— Твоя работа теперь здесь. Считай, что тебя повысили.

— Послушай, Вероника…

— Это ты меня послушай! У тебя нет ни денег, ни паспорта, ни, если уж на то пошло, одежды, – цедит сквозь зубы тюремщица, превратившись в секунду из доброго полицейского в злого, – Куда ты пойдешь?

На кудыкину гору. Знать бы только где она, и пускают ли туда наивных охотниц за итальянцами без денег, паспорта и одежды. Видя, как моя физиономия стремительно ползет вниз, Вероника немного смягчается.

— Даже не думай. Бежать смысла нет. В полиции тебя слушать не будут. Венеция – это деревня, тут все друг друга знают, все взаимосвязаны. Вчерашний спектакль, в котором ты так неудачно дебютировала, проходил во Дворце Дожей. Чуешь размах?

Чую. Глубину болота, в которое я влетела с размаху по самые уши. Господи, неужели это все происходит со мной? Сколько разговоров было в свое время о секс-рабынях, о глупых девочках, которые ехали на заработки в какую-нибудь Турцию, а попадали в плен к сутенерам. Об этом гудели газеты, стрекотал неугомонный Малахов, транслировалась мрачная документалистика, где эти самые жертвы, прячась за размазанными до неузнаваемости пятнами лиц, горевали о загубленной судьбине. «Кошмар» отстраненно думала я, переворачивая страницу, переключая канал на что-нибудь более позитивное. Все жизненные катаклизмы вроде авиакатастроф, землетрясений, потопов и попадания в рабство случались где-то далеко с кем-то другим. Опасные ветра бушевали за стеклянными стенками защитного цилиндра, в котором на бархатной подушке ценным экспонатом возлежала я. И вот, решив доказать мне иллюзорность этой воображаемой неприкосновенности, некто всесильный одним щелчком разбил стекло, сбросив меня с трона в самую гущу тех неудачливых «других».