Венок Альянса (СИ) - "Allmark". Страница 158

– Их отдали на попечение местной общины. Старейшины выразили огромное восхищение Шин Афал. Кажется, кто как из нас, а она явно станет почётной гражданкой Тучанкью. Есть за что… Тучанки сказали, привести их хоть в какое-то подобие рассудка было почти нереально, они с первых своих дней ничего кроме издевательств не видели. Какое там небо, какие изначальные символы… Они только сейчас увидели что-то, отличное от их привычных развалин с истлевшими непогребёнными телами. Врачи сказали, вероятно, их иглы были обрезаны ещё в младенчестве почти под корень. Они отросли, но только частично, на ту меру, на какую возможно… Это совсем не то же, что ослепить или оглушить кого-то из нас. Это можно сравнить разве что с серьёзной травмой мозга, ментальным увечьем. Неизвестно, как давно они оказались на улице, как вообще спаслись – в лаборатории был пожар, вероятно, подожгли сами, когда узнали об отзыве на родину… Может быть, есть и другие уцелевшие такие, поисковые отряды прочёсывают теперь эти руины частым гребнем, того ребёнка нашли, может быть, найдут и ещё кого-то.

Рузанна потерянно смотрела в недопитую чашку.

– Ужасно… Ужасно, что такое существует. Что кто-то из наших с вами соотечественников оказался таким вот исчадьем ада…

– Исчадья ада, хотя бы в небольших количествах, есть в любом мире, главное – что это не возведено в культ, как было у дилгар. Главное – что это ужасает, вызывает возмущение, что этого стыдятся, скрывают это, а не гордятся этим… Что можно призвать злодеев к ответу – и они понесут наказание. Можно хотя бы надеяться, стремиться к этому… Может быть, пройдёт ещё много времени, прежде чем мы изживём в себе черты этого… цивилизованного варварства… мы все… Но пока мы считаем это пороком, позором – мы не безнадёжны. Говорят, зло нужно, чтобы было добро. Как протест, противовес… Пожар – это очень плохо. Это значит, найти улики, доказательства будет очень сложно. Это значит, что ещё печальнее, что почти невозможно узнать, откуда эти молодые тучанки, кто их родители… Конечно, они найдут себе близких среди племени, которое приняло их, но ведь в каждом живёт тяга к родной крови, к правде о себе… Хотя, наверное, странно это слышать от меня… Но ведь их семьи, сколько я их ни видел – это счастливые семьи. То, что у нас – редкое везенье, у них – правило… У них, если ребёнок остаётся без родителей, он и сиротой себя не чувствует, он окружён любовью многочисленного семейства. А у нас родственные связи одно удовольствие рвать, и ни вы, ни я не горим желанием хотя бы навестить родные края…

– Этого я не говорила. Навестить – собираюсь. Есть у меня там дело… Очень важное дело. Я как раз потому была так взволнована этой историей, что… мне ведь предстоит как раз найти свою кровную семью. Я ведь приёмная дочь.

Винтари уставился на Рузанну ошарашенно.

– Вы удивлены, принц? Странно. Вы ведь знаете, что за болезнь была у моих родителей. В таком браке на рождение здоровых детей нечего было и надеяться, они не стали и пытаться. Они поступили логичнее всего – купили младенца у работорговцев. Мать рассказала мне перед смертью. У меня не слишком большие финансовые возможности, но всё же я надеюсь… сделать всё возможное, чтобы найти хоть кого-то из своих родственников.

– Но Рузанна, зачем? Вы всегда говорили о своей семье как…

– О родных, любимых, всё верно. Но разве это что-то отменяет? Я не держу никакого гнева на свою биологическую семью, по крайней мере покуда не знаю о ней ничего плохого. Они могли и не отказываться от меня, они могли сами быть рабами… И в конце концов, я получила прекрасную жизнь, лучшую из возможных. У меня была любящая семья, я выросла в заботе и понимании. Я получила дом, состояние… Несправедливо, если я буду наслаждаться этим всем одна.

– Но Рузанна… То, как вы видите мир, это… Вы чисты и наивны, поймите, а не весь мир таков. И ваша родная семья… Может разочаровать вас. Они могут оказаться невежественны, грубы, могут оказаться преступниками… Они не раскроют вам любящих объятий, только вашим деньгам.

– Ну и что? Им, я думаю, простительно, если учесть, в каких условиях им пришлось жить. Страдания озлобляют человека. Но я могу хотя бы что-то исправить. Дать возможность выбора. Хотя бы сделать так, чтоб близкие больше не разделялись по воле хозяина, решившего продать на сторону мужа, жену, ребёнка… Чтобы мои сёстры или племянницы не вынуждены были продавать себя, чтобы жить. Рабство – это ужасно, так приучил меня думать мой отец. Если я сделаю хоть что-то – это будет почтением и к его памяти.

– Что ж, Рузанна… Я помогу вам, чем смогу. Кое-какие связи у меня всё ещё есть… И у меня есть деньги. Обещаю, по возвращении я займусь поисками вашей родни. Предоставьте мне отправные точки – и я сделаю всё, что будет от меня зависеть.

– Спасибо вам, ваше высочество… - в бархатных глазах Рузанны блеснули слёзы, - скажите, я… Я стала вам неприятна теперь, когда вы знаете, что я низкого происхождения?

– С какой бы стати? Вообще-то, практика усыновления в нашем мире имеет колоссальную историю, и, хотя, конечно, есть те, для кого главное происхождение, гены, всегда много было и тех, для кого главным было воспитание, принадлежность к роду… А я… Я всегда завидовал вам. Вашей чистоте, вашей светлости. И теперь завидую. У вас есть вера. А вера, как говорят на Минбаре, может всё.

========== Часть 4. МАК И ВЕРЕСК. Гл. 8. Ад рядом ==========

- В конечном счёте, Ранвил прав, я не смог её защитить. Это путешествие едва не стало последним в её жизни.

Андо покачал головой.

- А разве ты был обязан? Разве именно ты должен был защищать именно её? Ты не обещал этого Ранвилу, и она не избирала тебя своим защитником. Ты не более виноват, чем кто угодно другой из вас. Ты переживаешь просто из-за того, что вы с Диусом пили, разговаривали и смеялись в то время, когда она могла лишиться жизни. Но разве вы знали об этом? И разве она даже позволила б тебе об этом знать, позволила контролировать каждый свой шаг, ограждать от опасности? Она не позволила этого Ранвилу, не позволила бы и тебе.

- Знаю… Она мне говорила, что за то меня и ценит, что я веду себя иначе, чем Ранвил. Но действительно ли это правильно, действительно ли это лучше? Разве наши старшие, ограждая нас от чего-то, иногда прямо запрещая, не защищают нас? Где же грань?

- А разве тебе это нравится? И потом, ты ведь делаешь разницу между собой и всем этим умудрённым жизнью старичьём, которое вроде как может что-то там предусмотреть и предупредить? Тебя-то пока не назначали старейшиной клана, тем более её клана. Если они отпустили её - ты тоже должен подчиниться этому решению. Или дело в том, что ты не хочешь подчиняться?

- Не знаю… ничего не знаю, Андо. Знаю только, что я пережил уже смерть нескольких друзей, и больше переживать не хочу.

Взгляд Андо был одновременно грустным и жёстким.

- А это ты не выбираешь. Не вправе выбирать. Для того, кто готов пожертвовать своей жизнью, твоя защита будет унижением, или ты не минбарец? Или здесь две твои природы не могут примириться между собой? Да, ты скажешь, я не пойму тебя. Я нарн. Но не так уж различно нас воспитывают. И мы, и вы служим своему обществу, выполняем то, что нам прикажут, и если надо, отдаём жизнь. И для нас, и для вас трусость, приоритет своей жизни и даже жизни близких над Делом, приказом, благом для большинства - смертный грех.

- Да… Но разве ты сам не рвался ещё тогда, на Центавре, защищать меня? Правда, теперь ты не отправился со мной, и я рад этому…

- Я всегда рядом с тобой, Дэвид, я всегда защищаю тебя. Но пока не всё я готов тебе объяснить…

Дэвид проснулся. Что это было? Сон, один из этих нередких снов, которые кажутся реальнее самой реальности. Казалось, ладонь всё ещё чувствует тепло руки Андо, казалось, что край постели, где он будто бы сидел, примят… Сегодня его день рождения, и после пробуждения снова вернулась неловкость от того, что вернуть долг любезности не вышло, и даже поздравления были только во сне. Эти сны успокаивают, но если разобраться, то это странно. Во сне Андо говорил, что у него всё хорошо, что не о чем беспокоиться. А на самом деле? Где он, зачем он поехал на Марс? Вернулся ли уже? Может быть… может, он ещё может присоединиться к их миссии здесь, ещё не поздно? Хотя сложно даже думать о таком, кто ж будет устраивать ещё один рейс для него одного…