Венок Альянса (СИ) - "Allmark". Страница 195

Перед внутренним взором Андо появились корабли. Тысячи черных, блестящих кораблей – пауков, из самых страшных кошмаров. И крик. Визг, которым они между собой общались. Андо приложил ко лбу мальчика руку, стараясь успокоить.

«Это не твоё. Как бы глубоко, как ты считаешь, это ни вросло в тебя, это не твоё. И мы можем заставить этот крик смолкнуть навсегда»

Мальчик тихо, протяжно застонал, закрыл глаза. Когда он открыл их вновь, выражение в них уже было иным. Он пришёл в себя. Взгляд его медленно, затравленно обвёл лицо Андо, очертания комнаты – насколько позволяла темнота… Плечи его поникли.

– Опять… Отлично…

Андо отстранился, запахивая рубашку на груди, опустил голову, отчего волосы упали на лицо. Закрыв глаза, он пытался проанализировать то, что увидел в голове мальчика. Весь тот немыслимый, цепенеющий ужасом кошмар в его подсознании.

– Как ты себя чувствуешь?

– Как чувствую? – голос Алана был очень тихим, каким-то безразличным, хотя кажется, безразличие это было наигранным, - уже… чувствую… Оно ушло куда-то внутрь, свернулось там до поры… Но вообще мне не очень приятно иметь свойство время от времени транслировать свои кошмары в сознание тех, кто оказывается рядом… если уж об этом. Но ничего изменить я не могу. Моих лекарств у меня больше нет, я думаю об этом постоянно, и мне кажется, что мой собственный пульс вбивает меня, как гвоздь, в крышку моего же гроба… Виргиния пыталась мне помочь, хотя бы как-то. Долго не хотела верить, что… Ты тоже надеешься, что сможешь исправить?

Андо улыбнулся, все еще не поднимая головы.

– Нет, я не надеюсь. Надежда это вообще как-то не про меня. Я ни на что никогда не надеялся. Я просто знаю, что вылечу тебя. Пусть даже ты не веришь – это как раз не столь важно. Хотя тебе, возможно, много раз говорили, что само то, что ты жив - чудо, но я понимаю, что это вызывало у тебя только горькую насмешку…

– Ты много видел врождённых уродств, Андо? – так же тихо спросил Алан, - я был в утробе матери тогда, когда она была деталью для их корабля. Она не успела попасть на такой корабль… Если б успела, думаю, я б никогда не увидел свет. Но всё то время, пока они не знали, как вынуть эту штуку из её головы, я развивался… под контролем, под влиянием этой машины. Я тоже её слышал, я чувствовал, как она… смотрит на меня. Я неразлучен со страхом с тех самых пор. Моё развитие шло не так, как должно было, у меня, говорят, какая-то аномалия в мозгу, и даже не могут понять, какая. А по-моему, это я сам аномалия, то, что во мне ещё есть что-то, что способно думать, ходить, говорить, испытывать радость… Со мной не делали того, что с матерью, но у меня, в отличие от неё, и другой, нормальной жизни не было. Я пропитался её мыслями тогда, мыслями машины. Они все эти годы преследуют меня в кошмарах. Эта тёмная память во мне… возможно, она хочет… воссоединения с кораблём Тени. Или может быть, напротив, хочет умереть, сгореть, перестать существовать… Но я не знаю, возможно ли, чтоб это умерло, а я остался.

– До тебя, - таким же тихим шепотом ответил Андо, - я имел счастье видеть только одно уродство – себя самого.

Алан бросил быстрый взгляд на него – и снова уставился на свои нервно стиснутые руки.

– У тебя… Ты тоже был внутри, когда… Поэтому ты несёшь след Ворлона…

– Да. Я был зачат сразу после того, как Литу изменили. И она менялась все сильнее, когда я развивался в ее чреве. Я почти своими глазами видел то, чего не дано было видеть никому из живущих, по крайней мере… еще тысячу лет… А когда Лита… покинула меня и отчима, передав мне почти все программы Ворлона, мне был год. Она занесла их в мое подсознание, но сила, которой я обладаю, превышает силу любого из телепатов. Превышает силы сотни телепатов даже уровня П12. Знаешь… Однажды я чуть не убил своего… напарника. Просто потому, что не умел ею пользоваться. Этот свет мог бы разрушить и меня самого, но… Я полюбил его, полюбил раньше, чем сказал первое слово.

Алан кивнул.

– Это можно себе представить… Через это проходили… многие, кто отличается от большинства людей. Тем, у кого телекинез, ещё сложнее, чем телепатам… А тебе тяжелее, чем любому из нас. И… как же ты нашёл смысл жить?

– Я знал, что есть тот, кому я буду полезен. Я видел его в своих видениях с самого детства. Если и был смысл в моем рождении, в такой моей силе – то это быть его оружием, его щитом и мечом. И я ни на секунду не усомнился в этом. Я защищал его сына, я старался быть ему полезным. Хоть и не имею возможности защитить его от неизбежного.

– Ты решил посвятить свою жизнь некому человеку? Это выход, если подумать… Естественный человеческий выход. Жаль, я мог бы посвятить свою жизнь матери, она, как никто, достойна этого… Но что мне посвящать? Жизнь, которую и жизнью не назовёшь? В полусне, на лекарствах, от кошмара до кошмара… Сын должен быть радостью матери, а я - только боль.

– Ну… Если смотреть с твоей точки зрения… То да, некому человеку. Но для меня этот человек – больше, чем для любого верующего – Бог. Он был тоже изменен Ворлоном, Бог любил его, как сына, и умер ради него, помогая ему. Смысл жизни – быть нужным, быть его оружием, быть защитой для того, что для него важно, и тогда каждый шаг по этому пути даёт счастье. Но ты не прав, говоря так о своей матери. Она любит тебя, и не может не верить в лучшее для тебя. Не потому, чтоб на это ей хоть кто-нибудь давал надежду, а потому, что так может биться её сердце. Ради своей матери ты выжил, ради неё ты справишься.

Алан посмотрел на него глазами, в которых стояли слёзы.

– Андо… Мне действительно как-то не дано верить во что-то. Но если веришь ты – пусть будет твоя вера. Попытайся мне помочь. Я не хотел бы… быть один всю жизнь.

– Ты не один. Больше не один, - Андо взял Алана за руку, - у тебя есть семья. Твоя мать, мы с Офелией… И наше дитя, которое скоро появится на свет. Мы не оставим тебя. И все вместе… мы заставим замолчать голос кошмара.

– Спасибо, Андо, - Алан сжал его руку, - я привык быть один… потому что слишком рано понял, что я такое. Если твоя сила действительно так велика, что ты способен выключить это… Если можно, побудь со мной рядом, чтобы хоть раз в жизни увидеть обыкновенный, спокойный сон.

– Я останусь. Ничего не бойся. Я смогу защитить тебя.

Щёки Алана слегка порозовели. Он стянул покрывала на пол - на кровати, как ни крути, не разместишься вдвоём, а ему так хотелось засыпать не одному. Казалось, что целую вечность назад мать держала его руку и говорила, что никогда, никогда не оставит его… Кто же знал, что так получится, что он оставит её? Не прошло и десяти минут, как мальчик успокоился, его дыхание выровнялось, стало глубоким. Андо еще некоторое время смотрел на спящего Алана, прежде чем сам погрузился в небытие.

– Вот, - Виргиния гордо обвела рукой интерьер рубки, - наша проблема в том, что всем этим добром мы толком не умеем пользоваться. А сейчас мы потерпели аварию, рухнули на вашу планетку на приличной скорости… И хотя пробоин, механических повреждений на корабле как будто нет – взлететь мы не можем, аппаратура нас не слушается. Главная беда – что если даже здесь где-то завалялась инструкция по эксплуатации – мы ничего в ней не поймём, потому что это на неизвестном нам языке. Лорканцы долгие годы учатся понимать эту систему символов, а у меня и вообще такой возможности не было. Так вот, я подумала… Раз уж у тебя есть такое свойство – считывать память, то ведь ты мог бы проделать то же самое и с машиной? В отличие от него, ты хотя бы как-то говорящий, и, освоив память компьютера, сможешь объяснить нам, что там не в порядке.

Накалин подполз ближе к приборной панели.

– Риск конечно, велик, - продолжала Виргиния, - возможных раскладов много… Если тебя, допустим, убьёт разрядом при попытке засунуть своё щупальце в его электронные недра – пользы нам от этого будет маловато, конечно. Похороним твою обгорелую тушку и будем дальше думать, как выбраться с планеты или хотя бы послать сигнал о помощи. Если у тебя получится, но тем самым ты перекачаешь всю информацию в себя, очистив память компьютера до заводских параметров или не знаю даже, как назвать… То ты, конечно, нереально обогатишься духовно, но у нас проблем не уменьшится, а вовсе даже прибавится. Но я почему-то оптимистка. Зажмуримся и рискнём?