Когда цветет полынь - Марат Муллакаев. Страница 42
– Еще как могут! У колхозов-то дела идут не ахти, а эти бессовестные рогатые
разбойники съедают, оказывается, и без того хилый урожай зерновых. А еще, надо же,
коза дает хозяину в два раза больше молока, чем колхозная корова. Значит, что?
45
Повесть
– Что?
– Надо кончать коз, как когда-то кулаков, а еще – сократить приусадебные огороды
крестьян. Не дай Бог, частники, держащие этих бородатых производителей молока,
прибегут к коммунизму раньше самого Никиты Сергеевича. Этого допустить он не
может. Перед всемирным пролетариатом стыдно, да чего доброго, освистать могут, ведь
недоброжелателей у него хоть пруд пруди. Поэтому Хрущев со своим политбюро
решил: пусть крестьяне пашут на колхоз, а не на себя. Тогда уж обязательно он и
колхозы первыми доскачут до светлого будущего.
Бабушка Зинаида встретила нас настороженно, но неудовольствие не показала,
наоборот, позвала Зухру к себе, сообщив ей, что она нашла место, где растут крупные
ягоды. Через полчаса мне это занятие стало надоедать, как и деду Илье. Под
предлогом посмотреть, не появились ли грибы, мы с ним углубились в лес.
– Эх, тебя бы в наши пензенские края свозить, – вздохнул дед, отбрасывая палкой
попадающие на каждом шагу ядовитые грибы.– Бывало, выйдем с матерью за
огород, за час большую корзину подберезовиков собирали. Здесь тоже растут, но с
пензенскими лесами не сравнить.
– Домой не хотите уехать? – поинтересовался я.
– Как не хотеть, хочу, конечно! Только хотело не пускает. Каждого человека тянет к
местам, где он родился. В прошлом году попросили приехавших на недельку в
отпуск сына со снохой приглядеть за домом, ухаживать за скотиной, а сами тайком
поехали со старухой в наши родные края.
Дед замолчал, со злостью отбросил ногой поганку.
– Я тоже хотел бы увидеть свою деревню, – сказал я, – но мне туда нельзя…
– Лучше бы не ездили, – продолжил старик, – люди там живут еще хуже, чем
здесь. У каждого второго дома окна заколочены досками. Умные уехали в город,
остальные воруют с колхоза все, что могут. Тем и живут. Коровы надоенные, ревут,
а доярки пьяные. На стене одной колхозной фермы, где когда-то на отшибе стоял
наш маленький по нынешним меркам дом, висел непонятный для нормального
человека плакат с призывом: « Вперед, к победе коммунизма!». А на воротах другой,
еще более смешной: «Верной дорогой идете, товарищи!». Кругом грязь, разруха,
бедность...
Увидели на безлюдной улице бывшего председателя сельсовета, который выселял
мою семью с детьми из деревни. Узнал, но притворился, будто не признал. Зинаида не
выдержала, спросила: « Ну и как, Матвей, построил светлое будущее без нас,
кулаков - кровососов? Смотрю, шибко ты разбогател. Разорванные сзади штаны, старые
галоши и шляпа, побывавшая под трактором. Видать, хорошо живется тебе в твоем
колхозе». Испугался он, будто увидел самого дьявола, бочком - бочком побежал в
сельсовет, к участковому. Подошел молодой милиционер, проверил справку,
заменяющую нам паспорт и, узнав, что заехали к ним на часок, ушел, пожелав
счастливой дороги. А поджидавший его в сторонке Матвей бежал за ним, то выбегая
вперед, то отставая от него, как собачка, заглядывая ему в лицо. Пытался, думаю,
узнать причину нашего приезда. Скажу тебе, сынок, смотреть на него было противно
и мерзко. Так и уехали, не повидав почти никого и еще раз убедившись в правоте
слов: «Хорошо там, где нас нет». Пойдем, сынок, доложим нашим старухам, что
еще рано ходить по грибы. Скоро лисички пойдут, потом грузди… Вот тогда и
соберем.
– Дед Илья, а вы воевали? – спросил я.
– Меня в начале войны призвали в трудовую армию, торф копать. Потом в сорок
третьем забрали. Воевать не воевал, из винтовки не стрелял, а возил на передовую
снаряды для пушек.
– На машине? Вы шофером были?
– Упаси Бог, ездовым. До Праги дошел. Красивый город, люди чудные, улыбчивые…
46
Повесть
– Значит медаль не получили, – вздохнул я.
– Нет, – улыбнулся дед, проведя рукой по моей голове. – Я получил больше.
– Орден?
– Бери выше, сынок. Жизнь! Вернулся живым и