Девушка из Дании - Дэвид Эберсхоф. Страница 65
Остальное Лили могла себе представить сама. Первый поцелуй в задней комнате, мягкое падение в чашу из нержавеющей стали, страсть среди ночи, пока шоколадный дом безмолвно стоял, а руки всех месильщиков бездвижно повисли во сне.
«Как-то очень грустно», - подумала Лили, сидя в своем металлическом кресле, когда послеобеденное солнце ударило по Эльбе.
Через пять дней она и Урсула стали друзьями. И, несмотря на нынешнее затруднительное положение Урсулы, Лили жаждала чего-то похожего. «Да, - сказала она себе, «это произойдет со мной. Мгновенная любовь, и беспомощная, жалкая страсть”.
***
На следующее утро профессор Болк появился в дверях палаты Лили.
- Пожалуйста, не ешьте сегодня ничего, - попросил он, - даже сливки с чаем. Совсем ничего.
Затем он добавил:
- Завтра день операции.
- Вы уверены? - спросила Лили, - вы не передумаете?
- Амфитеатр уже запланирован. Назначены смены медсестер. Вы поправились. Да, я уверен. Завтра ваш день, Лили.
После этого доктор ушел.
Лили завтракала в коридоре с арочными окнами за столом, на котором стояли тарелки с мясным рулетом, корзины с тминными булками, а так же стояли чашки кофе. Лили взяла свой кофе и села в углу стола одна. Она провела ножом для масла по печати плотного синего конверта, и открыла письмо от Герды.
“Дорогая Лили!
Интересно, как тебе живется в Дрездене? И как профессор Болк, с которым, я предполагаю, вы уже встретились? Его репутация очень впечатляет. Он почти легенда, или, может быть, после твоей операции он наверняка ею станет.
Из Парижа никаких новостей. Моя работа замедлилась с тех пор, как ты уехала. Ты прекрасно подходишь для написания портретов, и когда ты покидаешь меня, мне трудно найти кого-то столь же красивого. Ханс приходил вчера. Он беспокоится о рынке искусства. Он говорит, что деньги высыхают не только здесь, но и по всей Европе. Но это меня не касается. И никогда не имело значения, ты это знаешь. Я сказала ему это, и он ответил, что мне легко сказать, потому что мне и Эйнару всегда есть, что продать. Я не знаю, почему он это сказал, но я думаю, что это было бы верно, если бы Эйнар еще рисовал. Лили, ты когда-нибудь думала о живописи? Может быть, ты могла бы купить себе немного пастели и блокнот для эскизов чтобы убить время? Несмотря на то, что все говорят, Дрезден не Париж, я уверена.
Надеюсь, тебе комфортно. Это то, что беспокоит меня больше всего. Мне жаль, что ты не позволила мне поехать с тобой, но я понимаю. Некоторые вещи ты должна делать в одиночку. Лили, ты иногда останавливаешься и размышляешь о том, что будет, когда все закончится? Свобода! Вот как я думаю об этом. А ты так думаешь? Я надеюсь, что это так. Надеюсь, ты думаешь также об этом, потому что именно так оно должно выглядеть для тебя. По крайней мере, для меня это так.
Отправь пару слов, как только сможешь. Эдвард IV и я ужасно скучаем по тебе. Он спит на кушетке. А я почти не сплю.
Если ты хочешь видеть меня, просто напиши мне. Я могу приехать на ночь.
С любовью, Герда”.
Лили вспоминала о своей жизни в коттедже. Прежняя рабочая комната Эйнара, аккуратная и нетронутая; залитая утренним светом студия Герды; бархатный пуфик, помятый под весом Карлайла; Герда в халате, застывшая с дюжиной мазков краски, и ее волосы бегущие по спине, как ледяная вода… Ханс, выкрикивающий с улицы внизу имя Лили. Лили хотела откликнуться, но сейчас это было бы невозможно.
Во второй половине дня Лили снова встретила Урсулу с раскрасневшимися щеками, сбегающую по лестнице.
- От него пришло письмо!- сказала она, размахивая конвертом, - это от Йохена!
- Как он узнал, где тебя искать?
- Я написала ему. Я не могла промолчать, Лили. Я сломалась, написала ему и рассказала, как сильно я его любила, и не было ли слишком поздно...
Волосы Урсулы были затянуты в хвост, и сегодня она выглядела еще моложе, с пухлыми щеками с ямочками на них.
- Как ты думаешь, что он хочет сказать?
- Узнай, - ответила Лили.
Урсула открыла конверт, и ее глаза начали бегать по буквам. Ее улыбка начала незаметно исчезать, и к тому времени когда она перевернула страницу, ее губы слегка сжались. Затем она провела рукой по своему носу, и сказала:
- Он приедет ко мне. Если сможет накопить достаточно денег и взять отпускной в шоколадном магазине.
- Ты хочешь, чтобы он приехал?
- Думаю, да. Я не должна надеяться на удачу. Ему может быть трудно получить выходной в магазине. Но он говорит, что придет, если у него будет время.
Несколько минут они молчали. Затем Урсула прочистила горло.
- Я так понимаю, завтра у тебя будет операция?
Лили ответила утвердительно, подобрав на своих коленях пух.
- Что они собираются сделать с тобой? С тобой все будет хорошо? Будешь ли ты та же, когда они закончат?
- Я буду лучше, - ответила Лили, - профессор Болк сделает меня лучше.
- О, жуткий старый Болк! Надеюсь, он не сделает с тобой ничего плохого. Знаешь, “Болк-клинок”, так его называют. Всегда готов вскрыть девчонку своим ножом.
На секунду Лили испугалась.
- Прости, - сказала Урсула. - я ничего не имела в виду. Ты знаешь, как девочки могут болтать, но они ничего не знают.
- Все в порядке, - ответила Лили.
***
Позже, в своей комнате, Лили готовилась ко сну. Фрау Кребс дала ей маленькую меловую таблетку.
- Это поможет вам уснуть, - сказала фрау Кребс, закусив губу. Лили умыла лицо в раковине розовым полотенцем. Макияж - приглушенный апельсин её пудры, розовый цвет помады, коричневый