Эра безумия. Колыбель грёз (СИ) - Анненкова Валерия. Страница 52

- Моя прекрасная богиня! - сказал прокурор, обнимая Агнессу. - Самая прекрасная, самая нежная, а главное - моя!

- Да... - Ее ласковой шепот, убаюкивающий слух, эхом разнесся в разуме мужчины.

- Тебе нравится? - тихо спросил он.

Вместо ответа она восхищенно вздохнула, не зная, какими словами можно было описать то волшебство, что царило вокруг: необыкновенная тишина окутывала берег столь редким во все времена умиротворением, лишь едва слышный звон ветра мог ее прервать, чтобы, будто герой-любовник, хотя бы на миг коснуться зеленой листвы деревьев. В этот момент звезды, словно сверкающие алмазы, усыпали темно-синее небо, и вскоре на смену золотому светилу пришел серебряный диск луны. В ледяных глазах де Вильере начал отражаться ослепительный блеск седых морских волн, залитых стальными, белыми лучами ночного солнца. Его руки начали ласково поглаживать талию Агнессы, но теперь он делал это не с такой жестокой страстью, как прежде, желая разорвать тонкую ткань платья, сейчас он делал это более нежно, словно прикасался к хрустальной вазе. Последнее время девушка стала представлять для него большую ценность, чем раньше, отныне она была для него божеством, прикоснуться к которому было бы самой великой наградой на свете.

Затем де Вильере, нежно целуя красавицу, развернул ее к себе лицом и впился страстным поцелуем в ее трепетные губы, обхватив руками ее тонкий гибкий стан. Она прижалась к нему всем своим трепещущим от холода телом, как будто ища защиты от ледяного дыхания ночи, пробирающего до костей даже легким дуновением ветра. Мягкие губы королевского прокурора обследовали каждый сантиметр шеи молодой супруги, заставляя ее замирать в томном ожидании. Он слишком сильно любил свою жену, настолько сильно, что желал насладиться каждой драгоценной секундой проведенной с ней, ибо считал эти мгновения самыми яркими в жизни. Но мужчина хотел видеть в девушке не только покорную жену и страстную любовницу, а еще и нежную мать своего ребенка, сына или дочери, неважно, только бы в его доме наконец-то послышался топот быстреньких детских ножек. Он даже успел представить, как устало возвращается со службы, а его радостно встречает Агнесса с дочкой. Почему-то в его воображении рисовался именно образ маленькой девочки, так похожей на свою прекрасную мать: темные вьющиеся волосы, собранные под большим голубым бантом, светло-зеленые глазки, с интересом смотрящие на мир. И, конечно, пухленькие коралловые губки, тихо щебечущие: «Папа, я скучала!». Де Вильере с довольным выражением лица представлял, как вечерами читал бы сказки своей маленькой принцессе, наблюдая, как она засыпала бы, обняв его руку.

Но это только сказочная мечта, которой еще рано было исполниться, осыпав своего владельца счастьем. Отвлекаясь от этого, королевский прокурор начал отступать назад, увлекая за собой красавицу, покорно, с улыбкой следующую за ним. Ей сейчас было абсолютно не важно, куда ее уводит любимый супруг, она лишь шла, любуясь его благородным лицом, кажущимся слишком бледным из-за мертвого белого света луны, отдающего своим блеском в его серых глазах. Вскоре Агнесса начала замечать, что они с представителем власти бредут по берегу моря, так уверенно, будто по заданному маршруту, прекрасно знакомому обоим. Насколько же была волшебна эта ночная прогулка, раз смогла навсегда вжиться в хрупкое сердце девушки, пораженной красотой Марселя.

Вот впереди, словно из густого тумана, объятого таинственным мраком, прикрытым тайной, показался большой двухэтажный дом, построенный прямо на берегу моря. Де Вильере вел свою красивую спутницу именно к этому месту, прекрасно знакомому ему, после долгих лет жизни в портовом городе, где всем были известны самые лучшие постоялые дворы. Агнесса ступала так медленно и так легко, что было трудно принять ее за обычную девушку, нет, она скорее напоминала божество, сошедшее с небес, дабы коснуться своими прекрасными ножками сухой земли, способной опалить кожу своей шершавостью. Королевский прокурор иногда оборачивался и невольно бросал взгляд на девушку, в частности на ее черные бархатные туфельки на небольшом каблучке, несколько пренебрежительно наступающие на землю. Ох, эта восхитительная грация, с которой двигалась красавица, воистину уподобляла ее древнегреческой нимфе, неохотно идущей вслед за своим похитителем.

Вскоре супруги остановились у входа в так называемую гостиницу; вблизи она была еще лучше, чем могла показаться на первый взгляд: сам дом - выстроен из камня, цвет которого невозможно было рассмотреть из-за ночной темноты, в некоторых окнах на втором этаже горел свет, а крыша была залита лунным светом. Агнесса начала несколько любопытно смотреть по сторонам и, заметив карету своего супруга, успокоилась. Де Вильере, недолго подождав, решительно постучал в дверь, с нетерпением ожидая, когда откроют.

- А, любезный господин, это вы! - воскликнула женщина, открывшая дверь. - Проходите, проходите! Ваш слуга уже отнес ваши чемоданы в комнату, самую лучшую, как вы просили.

Эта женщина, судя по всему, являлась хозяйкой этого заведения, на вид ей нельзя было дать меньше пятидесяти: она была невысокого роста, в ее редких волосах, наполовину спрятанных под бежевой косынкой, уже тонкими нитями пробивалась седина, а лицо, будто маленькие паутинки, опутывали морщины. Женщина пропустила вперед постояльцев, окинув их мрачновато-покорным, оценивающим взглядом, в особенности она внимательно всматривалась в черты лица представителя власти, находя их несколько знакомыми. Затем ее любопытный взгляд пал на Агнессу, недоверчиво рассматривающей гостиницу изнутри: она смотрела на бледно-серые стены, на резную деревянную лестницу, на некоторые картины, висевшие возле дверей в какие-то неизвестные комнаты. Старуха немного укоризненно глядела на супругу королевского прокурора, и ее чувства можно было понять - не всем приятно видеть вместе двух людей, которые совсем не подходят друг другу. А хотя, они жили как раз в то время, когда было не принято осуждать мужчину женившегося на девушке намного моложе себя, ведь это было нормой и, соответственно, подумать что-то непристойное хозяйка гостиницы просто не имела права. Женщина еще пару мгновений смотрела на девушку, мысленно возмущаясь ее красотой, что сразу же бросалась в глаза, сквозь тонкую сетку черной вуали.

Затем старуха жестом указала де Вильере наверх, и стала торопливо подниматься по лестнице, слегка приподнимая подол грязно-зеленого платья. Супруги же проследовали за ней, с предвкушением ожидая момента, когда смогут остаться одни, дабы забыть обо всех делах, окружающих их, и насладиться обществом друг друга, которое они считали самым достойным из всех. Поднявшись по лестнице, Виктор и Агнесса увидели достаточно длинный, но узкий коридор, из бледных стен которого, словно призраки, выделялись темно-коричневые деревянные двери. Они продолжали идти за старухой, иногда переглядываясь и обмениваясь снисходительными улыбками. Вскоре женщина остановилась перед дверью в самом конце коридора и, достав из штопаного кармана платья небольшой железный ключ, отперла ее, впустив первыми супругов. Она не солгала, комната была, действительно, самой лучшей, самой роскошной из всех: бледные зеленовато-желтые обои на стенах, две красивые деревянные тумбочки, огромный шкаф из такого же материала. На полу лежал бардовый ковер. Возле окна находилась большая кровать с бежевым пологом.