Гладиатор (СИ) - Аретинский Сергей Валентинович. Страница 28

Чем это здесь бы сделал свет,

Вот пальцы Яна в мёртвой шее.

И дрогнул в скорости сонет,

Он видел чёрных крыльев взмахи.

Инвариантности здесь нет,

Тут тело видимо на плахе,

Забрызгав рукава рубахи,

Лежало.... Скальпелем хирурга

Уже под зрительские ахи

Хранилось в тёмных стенах морга.

"Великий воин", - голос Азатота

Сквозь шумность зала прозвучал, -

"сопроводите в стены грота,

Таких ещё я не встречал", -

Он с думой тяжкою привстал -

Глава орбит бескрайних Ада,

Мой слог в нём явно узнавал,

Давно всех мучавшего гада....

И снова ночь.... Здесь ночь всегда,

Тебя пугает мой читатель

Всё это зло и темнота -

Небес извечный знаменатель?

Я чёрный видимо копатель,

В литературе, тёмный зверь

Моей душе греха каратель -

Для Божьих книг Шандор ЛаВей.

Быть может смертью награждён,

Той самой стадией покоя

Давно истлевший идиом -

Прообраз моего героя,

Он отдыхает после боя,

На шею давит больно цепь,

Хоть ты присел, иль может стоя....

Я вряд ли смог бы то терпеть.

Я начинаю понимать

Всё это зло свершённое над Яном,

Тебе, читатель, надо знать,

Что испытать пришлось так рано.

В душе зияющая рана

Саднить невыносимой болью,

Но вопреки деяньям клана

Ад не лишил героя воли.

Вот потому-то в этих стенах

Он не блуждает тенью страха,

Не остывая кровью в венах,

Вновь крылья требуют размаха.

Ну, хоть чуть-чуть, хоть четверть взмаха

Необходимо для движенья,

Но стены грота, как собака

Грызут пространства назначенья.

Из инфернальных диатриб

Я извлекал блеск словосочетаний,

В посредственность сливая пошлый стыд,

Вновь ощущал я сети испытаний.

В миры исполненных желаний

Стремился всуе помутневший мозг,

Он задыхался меж бедующих стенаний,

Движения вдруг сковывая в воск.

"Так, где же волшебство иллюзий,

Свет в розовых восторженных очках,

Сверкающий с площадок киностудий,

Несущих лживость на подкрашенных губах?

Вновь давит крест на сгорбленных плечах

Уж близок край - извечная примета,

Жизнь, как известно всем, потерпит крах,

У каждого своя кончина света", -

Должно быть так, герой наш размышлял,

Склонив главу к плечам уже устало,

Он счёт часов и дней здесь потерял,

Лишь только сердце сладко трепетало,

Порой в надежде так бывало

Средь беспрестанных волокит

Дух что-то неустанно рвало

Ударам жизни подставляя щит.

Давно ль забыт он небесами?

Не осквернить бы Божество,

Как сажа чёрными крылами

Дух закрывает естество.

Уже ли тёмное родство?

Бог спутник матери творенья,

И лоно ночи - волшебство

Таит в утробе превращенья.

Я начал ощущать присутствие соблазна....

Опять ты здесь, о, злобный дух,

Озёр взволнованная плазма

Мне режет гулом слабый слух.

"Ты как всегда до откровений глух,

Твои здесь мысли сбились в ураган,

Всего лишь меж иллюзий двух

Ты чувствуешь темнеющий обман.

Из низменности ненависть взошла

В суровый край обыденности скучной,

Она с любовью вместе проросла

И стала для тебя не менее здесь нужной.

Настал тот час, периметра окружность

Имеет брешь, а с ней пути извне,

Я подготовил всё, но есть одна лишь трудность,

И в ней лишь смысл, скажу наедине", -

"Ты не страшишься, демон? Выгляни из тени

Соблазном воли дух мой не сломить,

Спрошу: в чём истинный ты гений

С чем в мире ты способен жить"?

"Ты хочешь лицезреть кем может быть

В наш неспокойный, грозный век

Способный зло не позабыть

Довольно мирный человек", -

Вдруг колыхнулась мгла, забились тени,

Под лёгким взмахом падежа

Я встретил приступы мигрени,

И извлекал из чертежа

Застывшим взглядом, чуть дыша,

Меж парадигм и идиом

То, что увидела душа,

Как с тени выполз скорпион.

Для чистых форм искал я сопряженья,

Соизмеряя бытие пером,

Я ощущал всей плотью вожделенья,

И был рождён наверно злом.

Мой разум чувствовал излом,

Триумф давно истлевших истин,

Я погружал в кошмарный сон

Весь смысл своей тревожной жизни.

"Давно ль ты здесь?", - он вопрошал, -

"Давно ль ты здесь, о, воин Ада", -

Он речью Яна искушал, -

"Свобода пленнику награда,

Я исполнял бы волю мага,

Пославшего меня сюда,

Не мой стиль злобного уклада,

И в том должно быть вся беда.

Ну, что ж, мой друг, пока минуты терпят.

Вот-вот пополнится число,

И свежий дух ворота встретят

И поперхнётся жертвой зло.

Я слышу, как бурлит нутро,

Печей бесовских наполнитель,

Зияет чёрной бездны дно.

Да будет свергнут повелитель!

Ты с честью справился с задачей,

И в лоне сгорбленной войны

Вдруг возродился вновь с удачей,

Как в прочем все её сыны.

Ты видишь раненые сны

Везде заслоны и преграды,

Но помнишь то, что воин ты

Не просишь слабости пощады.

Здесь стражи Ада самомненьем

Больны как все страницы зла,

Насытив слог предубежденьем,

В них объективность умерла.

Ах, если б жизнь опять могла

Вернуть утраченность скрижалей,

Тогда бы ум концепций зла

Увидел свет своих реалий.

Сломить тебя, заставить жить

По все законам Азатота,

Вот цель лишённого любить,

Пленённых радостью Эрота.

Здесь в тени призрачного грота

Наметит вечность верный путь.

Здесь установленная квота

Не может души обмануть.

Так в путь! Пусть всё уже свершится,

Исполнит мир бег злых страстей,

Смог тленных тел в прах облачится

В жар крема-творческих печей".

Вот лязг упавших ниц цепей

Бодрит измученное тело,

И Ад одно твердит: "Убей", -

"О, воин тьмы, ты снова в деле".

И грянул гром, тверды запоры,

Ржавеет без движенья сталь.