Муравьи, кто они? - Мариковский Павел Иустинович. Страница 107

Раскопка продолжается в необыкновенно быстром темпе и даже, как-то не верится, что обычно медлительные россомирмексы способны на такую быстроту действий.

Как будто труд землекопов не напрасен, появилась крохотная щелка. В нее, раздвигая в стороны землю, ныряет один из грабителей, за ним скользит другой. Как они ловко это делают. Уж не для этого ли у них такое полированное одеяние.

Проходит несколько минут. Пятясь, выскакивает один из налетчиков и выволакивает наверх несчастную бочку. Голова у нее уже отсечена. Затем появляется второй тоже с обезглавленной бочкой. Несчастные муравьи брошены рядом со входом. Муравьям не до них. Им нужно что-то другое. Расширение входа продолжается. Он уже полностью раскрыт. Но там внутри, наверное, еще немало дверей.

Не кажется ли странным, что у этого муравейника, так же, как и у первого, терпящего осаду, не появился наверх ни один из хозяев проформика. Будто оба жилица вымерли. Неужели все до единого жильцы в панике спрятались в самых глубоких камерах? И тогда закрадывается неожиданная догадка: почему прежде всего наверх были вытащены обезглавленные бочки? Обычно они располагаются в самых нижних этажах. Уж не служат ли бочки в страдавшем от налета обществе еще и своеобразной дверью, затычкой, закупоривающей телом узкие вертикальные ходы между камерами? Им, конечно, не трудно, протиснувшись в проход, плотно закупорить его своим телом. Какие, самоотверженные бочки, несчастные живые двери!

В двадцати сантиметрах от второго муравейника, которого постигло несчастье, располагается еще муравейник тоже со свежей насыпью около входа. Но он открыт. Возле него крутятся черные проформики. Многие из них возбуждены, не отходят от своего жилища, некоторые заняты обыденными делами, охотятся, занимаются строительством, выносят наверх землю. Почему-то этот муравейник не привлек внимание грабителей, а его жители не пытаются спасать свое убежище и не закрывают ворота своей крепости. Может быть, он уже обездолен, в нем уже побывали россомирмексы и поэтому более не представляет интереса, оставлен в покое, получил передышку. Но его крохотные разведчики все же обеспокоены, крутятся в возбуждении у входа и постоянно наведываются к своим соседям, на которых напали разбойники, подбегают к холмику, ведут неусыпное наблюдение над всем происходящем.

Но как они все хорошо знают россомирмексов, как они их боятся, с какой панической быстротой отскакивают от них в сторону, даже не удосуживаясь по муравьиному обычаю к ним прикоснуться усиками, а издали, на расстоянии два-три сантиметра угадывая своего смертельного врага! Уж не поэтому ли россомирмекс так ярок, чтобы знали, с кем имеют дело! Какой же силой обладает этот красно-черный воин, облаченный в блестящую броню, если одним своим видом внушает страх. В чем же секрет воздействия его на своих соседей, обычно слабо поддающихся страху смерти? Он же не охотится за ними, самих не убивает, разве только что отрывает головы бочкам, когда те становятся затычками на подземном пути к цели.

На насыпи у входа в муравейник не стало россомирмексов, все шестеро проникли вниз, и проформики — наблюдатели подбежали к входу, опускают — в него на одну-две секунды усики и в панике отбегают к своему дому. Один наткнулся на обезглавленную бочку, схватил ее за ногу, потащил к своему жилищу, но испугался, бросил, убежал. Другой, покрупнее, решительно поволок ее к себе. Зачем пропадать добру, сдавать его недругу, надо воспользоваться благоприятным моментом.

Эта постоянная слежка, наблюдение за всем происходящим, так демонстративна. В ней проявляется что-то значительно большее, чем инстинкт и я так сожалею, что нет со мною рядом одного из многочисленных скептиков, обремененных грузом ученого невежества и полагающих все поведение насекомых только как проявление инстинктов и рефлексов. Трудно тем, кто проводит многие часы в наблюдениях непосредственно в поле и видит, то, что недоступно, ведущим лабораторные эксперименты над поведением этих маленьких и загадочных жителей нашей планеты.

Что же будет дальше? Мои добровольные помощники сообщают:

— Начали из первого гнезда выскакивать россомирмексы с куколками!

— Появились россомирмексы с куколками уже возле своего дома!

Грабители добились своего, завершили дело, проникли через все преграда, добрались до куколок и теперь один за другим возвращаются с добычей обратно.

Вскоре как будто все грабители покинули первый муравейничек, никто более не показывается из него с куколками, унесены и обезглавленные бочки, валявшиеся наверху еще с самого начала налета. Не показываются из него и сами хозяева. Муравейник будто вымер. Все его жители в панике, сбились в самой нижней камере.

А во втором муравейнике? Тут тоже дела идут к концу. Но грабители просчитались, плохо организовали разведку, попусту разрыли вход. Не оказалось куколок, или быть может, они очень надежно запрятаны. Впрочем, налет совершен не совсем зря: один потащил бочку, второй и третий — совсем нежных и белых с черными точечками глаз только что вышедших из коконов муравьев. (Такое среди рабовладельцев тоже никто не видел.) Четвертый, пятый и шестой — понесли совсем необычный груз — по одной беспомощной личинке. Неужели они будут воспитаны помощниками, или их растерзают и съедят?

Прошло четыре часа с начала грабительского похода. Все меньше и меньше возвращается домой красно-черных муравьев. Один за другим покидают меня и мои помощники, хотя небо по-прежнему в облаках и нет надежд на хорошую погоду. Муравьи им надоели. Наконец исчезли и россомирмексы, и ничто уже не говорит, что здесь между камешками находится вход в их таинственное жилище. Пусты и обездоленные муравейнички проформик, на которых был совершен налет. Все закончилось.

Сидя возле логовища россомирмексов, я наношу на план их жилище, ставлю из камней метки, чтобы потом, побывав на этом месте, проведать этот интересный и загадочный народец рабовладельцев, Вдруг из нее входа высовывается блестящая красная головка. Долго поводит во все стороны усиками и скрывается. Потом, вижу, как сверху вниз из темноты к свету движется что-то бесформенное и серое. Шевельнулось во входе и застыло. Муравьи закрыли маленьким камешком двери своей обители.

Оставшееся до отъезда из каньонов Чарына время я все время наведываюсь к закрытому муравейнику. Но возле него пусто, никто не стучится в закрытые двери, она заперта, видимо, все оказались дома.

Какой необычный народец, эти россомирмексы, сколько загадок породил для меня их грабительский поход, какая сложность взаимоотношений со своими помощниками и как трудно все это объяснить только одними инстинктивными действиями.

Три формы общественной жизни

Необычная погода для начала августа! Гор не видно. Они скрыты облаками. Тучи нависли над городом и вот-вот опустятся еще ниже и закроют верхушки высоких тополей и многоэтажных зданий. Вместо нещадного жаркого солнца — сырость, прохлада и дождь. Совсем как осенью. И за городом дождь. Дворник машины едва успевает очищать со стекла воду, о кузов машины с шумом ударяются брызги и асфальтовое шоссе будто река.

Вот и лессовые холмы. В кюветах дороги поблескивает вода. Как съехать в сторону? Но к счастью дождь затихает, тучи слегка приподнимаются, приоткрывают вначале предгорья, а затем и горы. Медленно, будто нехотя, облака уходят кверху. Сухая лессовая почва быстро и жадно впитывает пролившуюся влагу.

До чего привольно на холмах. После дождя воздух пустыни необычно свеж и наполнен запахами степных трав и серой полыни. До вечера еще далеко, но какое царит оживление среди муравьев-жнецов Мессор аралокаспиус, тропинки до отказа забиты носильщиками и движение по ним самое оживленное.

Присматриваюсь к муравьям, беру их в руки и удивляюсь: муравьи, защищаясь, выбрызгивают из конца брюшка ярко-белую капельку жидкости.

Раньше никогда не видал такое. Может быть, жидкость — гуанин, и выделяют ее муравьи благодаря тому, что напились воды после долгой засухи. Просматриваю другие муравейники этого вида и всюду так.