Том II: Отряд - Джентл Мэри. Страница 24

Половина населения Дижона вылезла на городские стены, несмотря на то, что под ногами дрожал каменный парапет, когда камни из метательного снаряда снаружи влеплялись в стену.

— Они в пределах дальнобойности! — прокричала она в ухо Флоре, перекрикивая колокольный звон, вопли мужчин, женщин, детей.

— КАЛИФ СДОХ! КАРФАГЕН ПАЛ!

— Но калиф Теодорик умер до землетрясения! — прокричала в ответ Флора в ухо Аш, щекоча ей щеку теплым влажным дыханием. — И они выбрали себе другого!

«А Гелимер все еще с нами. Но этим людям все равно. Ну и ладно!» И Аш присоединилась к общему хору:

— Калиф сдох! Карфаген пал!

К ее знамени, расталкивая толпу, пробирались несколько человек в военном снаряжении и в бургундских форменных куртках. Аш спрыгнула с каменной кладки парапета. И наклонила голову, поклоном без слов приветствуя подошедших.

Позади них пехотинцы начали сгонять народ со стен, выталкивая тех, кто оказался на траверсах. Аш прищурилась, заметив, что громкость крика немного ослабла. Двоих из подошедших она помнила по летним встречам: пожилой гофмейстер, советник двора герцога, и знакомый ей дворянин, один из адъютантов Оливье де Ла Марша.

— Вправду она! — воскликнул гофмейстер-советник.

— Мессир… — Аш ухитрилась вспомнить его имя, — Тернан. Чем могу служить? Том, сгони оттуда этих чертовых кретинов! Христос Зеленый на палочке, я не для того привела их сюда, чтобы их пристрелили на стене! Простите, мессир Тернан, в чем дело?

— Мы ждали капитана Ансельма! — рявкнул адъютант де Ла Марша, лицо его было воплощением изумления.

— Ну а получили капитана Аш, — и она отошла на шаг, уступая дорогу первому из ее людей, соскочившему наконец с траверса и загрохотавшему сапогами по гулкому деревянному настилу.

— В таком случае — совет осады требует вашего присутствия, капитан! — прорычал Тернан надтреснутым от старости и напряжения голосом.

— Совет осады? Ладно! — Аш решительно кивнула головой. — Приду! Но сначала размещу своих людей на квартиры! Когда надо быть? В котором часу?

— За час до терции note 17. Мадам, до нас доходили такие слухи…

Она знаком попросила его замолчать — стоял такой шум, что ничего было не слышно:

— Позже поговорим! Я приду, мессир!

— КАРФАГЕН ПАЛ! КАРФАГЕН ПАЛ!

— Сдаюсь! — Флора поднялась на цыпочки, схватившись для поддержки за обтянутое кольчугой плечо Томаса Рочестера. И заорала в пространство: — Долой калифа! Карфаген пал!

Темноволосый англичанин фыркнул. Встретившись глазами с Аш, он жестом указал ей — она поняла, на что: штандарты, поднятые в разных участках вражеского лагеря. Отойдя в сторонку, чтобы пропустить последних из своих людей, она выглянула за стену на то, на что указывал Рочестер.

Надо же, это палатки франков, а вовсе не визиготов.

Что такое? О-о. У-гу… ясно.

В пятистах ярдов от них солдаты с деловым видом собирались под большим белым штандартом с изображением овечки в золотых лучах. Штандарт хлопал под холодным ветром на восточном фланге лагеря.

Перекрикивая колокольный звон, шум от ударов каменных ядер, крики толпы, ставшие ритмичными, — толпа дижонцев всеми силами сопротивлялась выдворению их со стен, — Томас Рочестер заорал:

— Командир, мы можем дать им под зад!

Рядом со штандартом Агнца Божьего, установленном в той части визиготского лагеря, которая предназначалась для наемников, Аш различила знамя Джакобо Россано — вот интересно, кто ему платит после императора Фридриха! — и полдюжины других мелких отрядов наемников. Один штандарт, с изображением обнаженного меча, задел ее.

— Вот дерьмо! Да ведь это Онората Родьяни.

— Что ты говоришь? — вскрикнула Флора.

— Я сказала, что это Онората… — и тут Аш смолкла. Порывом ветра развернуло соседний штандарт. Это было оборванное, изношенное триумфальное знамя, которое Кола де Монфор с сыновьями пронесли через сотни боев.

Хирург прошептала ей на ухо:

— Сволочи! Ведь они — бургундские наемники!

— Были когда-то! Наверное, перешли после Оксона! А сколько у них людей! У Кола не отряд. У него небольшая армия, — Аш сощурилась из-за блеска косых лучей солнца, засиявшего с востока. — Похоже, что за шансы этого города никто не даст и полушки…

Флора крепче сжала ее руку. Аш проследила направление взгляда хирурга — в уже залитый солнцем лагерь визиготов. И не поняла, как же сама не заметила: позади шатров Монфора над палатками франков сине-серебряное знамя с изображением корабля и полумесяца.

— Джоселин ван Мандер, — сказала она сурово.

— Хренов фламандский молокосос! — выругался Томас Рочестер. — Он-то что тут делает?

— Да брось, Томас, он ведь наемник!

В воздухе завоняло горящим деревом. Она вздрогнула, под ногами у нее закачались мостившие стену камни. И обернулась к северо-восточным воротам. Горел ближайший траверс.

Чертовы поджигатели!

Ритм криков сменился беспорядочными воплями: толпа теперь стремилась прорваться к лестницам и покинуть стены. Издали до нее донесся скрип: это заводили осадные орудия, чтобы сделать выстрелы. В визиготском лагере блеснули руки голема, изготовленного из красного песчаника, он поднимал противовес большого требушета в четыре раза скорее, чем команда солдат.

В стену над воротами последовательно влетели несколько плохо нацеленных зазубренных снарядов; зубец стены разлетелся на куски, и толпа, напиравшая на парапет, отшатнулась, люди сталкивались друг с другом, их крики теперь стали громче всего шума.

«И на случай, если у визиготов тоже есть такой пушкарь, который может указать точно тот кирпич в стене замка, в который он целится…»

— Пора смываться, — проворчала Аш и повернулась спиной, а Рочестер поднял ее знамя.

— Нет, постой! — Флора сделала еще шаг вперед и прислонилась к деревянной раме траверса. Аш услышала, как хирург с шумом втянула воздух: — Господи, Христос Зеленый…

В бледном солнечном свете видно было довольно далеко, до речной долины. По той стороне Сюзона и по его мосту люди пешком брели к югу. Было слишком далеко и не разглядеть, кто они — крестьяне, мастеровые, матери семейств и девицы, возможно, несколько солдат-дезертиров; возможно, и священник. Неразличимые фигуры, закутанные в плащи и одеяла, тяжело перемещались, опустив голову от резкого ветра; маленькие фигурки, дети или старики, сгрудились по обочинам дороги, некоторые еще звали бросивших их.

Голодные, замерзшие, измученные, колонна пеших беженцев извивалась по дороге, и конца им было не видно.

— И все же идут, — выдохнула Флора, ее было почти не слышно на из-за орущей толпы, перевесившейся через стену.

Аш, не сильно озабоченная беженцами, схватила Флору за руку и оттянула ее от стены:

— Пошли!

— Аш, это ведь не солдаты, там ведь люди.

— Ну, не мучайся так: крысоголовые их не тронут. Кажется, еще соблюдаются кое-какие правила войны… — напор толпы на стены стал меньше. Аш потащила хирурга вниз по лестнице вслед за своими солдатами; Рочестер и знамя были рядом с ней.

— А я думаю, что когда им наскучит в лагере, они выйдут и изнасилуют кого-нибудь, да и ограбят… Не согласна?

— Это зависит от того, умеет ли она поддерживать дисциплину. Была бы это моя армия, мои бы люди думали только о том, как оказаться в городе, — Аш через плечо взглянула на дорогу вдали, запруженную густыми толпами людей.

— Знаешь, куда они идут? — вдруг сказала Флора. — На юг. К границе у Оксона. Посмотри на них: им лучше пойти туда, где нет солнца, чем оставаться тут!

Сюда, на стену, человеческие голоса не доносились; только скрип несмазанных осей сквозь морозный воздух, да вскрик лошади в упряжке. Одна точка — человек — пошатнулась и упала, снова поднялась на ноги, снова упала, встала, тяжело зашагала дальше.

— Плевать им, тьма там или солнце, — сказала Флора, — им все равно, куда они идут. Им просто охота уйти отсюда. Это жители герцогства, горожане, фермеры, жители деревень, торговцы; Аш, они просто идут. Им неважно, что ждет впереди.