Драма Иова - Мацейна Антанас. Страница 22

Названные причины, вызывающие жалобу, показывают нам, что жалоба всегда связана со страданием. Страдание – это источник жалобы, из которого она проистекает и который ее питает. В счастье человек не жалуется. Радость тоже не знает жалобы. Пока Иов жил обычной спокойной жизнью, он не жаловался. Но те же самые причины показывают, что не всякое страдание вызывает жалобу.Жалоба возникает только из необычайно большого и непостижимого для человека страдания. Поэтому она никогда не является тем поверхностным мучением или криком, которое вызывается физической болью, но она – глубокий голос человеческого бытия. Жалоба не является только чисто психологическим переживанием, но она – онтологическое раскрытие глубин человека. В ней говорит не неудовлетворенная повседневная жизнь человека, но сама человеческая экзистенция, затронутая страданием и этим страданием лишенная части бытия, экзистенция, заблудившаяся в страдании до полной его неосознанности. Жалоба это вопль о помощи исчезающего человека; человека, который очутился у черты своего бытия и который чувствует, как он медленно, но неудержимо движется к небытию.

При поверхностном рассмотрении жалоба в конкретном своем выражении иногда может показаться злословием. Так поняли жалобу Иова его друзья. Поэтому они, ведомые своеобразным страхом, пришли к Иову, пытаясь его спасти, ибо ведь подлинное злословие, богохульство означает смерть. Величие страдания и вместе его непостижимость вызывает в человеке определенную горечь, которая может прорываться и в ужасных словах. Это психологическое проявление жалобы, связанное с неспособностью человека вытерпеть, с его ограниченной возможностью терпеть. Однако в своей сущности жалоба никогда не бывает злословием. Злословие – это форма борьбы, но не жалобы. Человек начинает злословить тогда, когда он хочет бороться, но на это у него нет сил. Совет жены Иова проклять Бога сам по себе был не чем другим, как советом объявить Богу войну. Но ведь человек, да еще покрытый язвами, бессилен в глазах Бога. Поэтому, вступая в борьбу с Абсолютом, он не может найти никакого другого оружия, кроме злого слова. Поэтому и борьба Конрада с Богом в «Дзядах» Мицкевича, о которой говорилось, закончилась угрозой и, наконец, попыткой бросить в мир злое слово, что Бог есть не отец, но – царь. Но ведь страданием настигнутый и движущийся к небытию человек обычно не борется, ибо ему не с кем бороться. Он только призывает на помощь. Поэтому он обычно не злословит, хотя, если судить о жалобе поверхностно, может показаться, что жалоба проявляется в злословии. Потому Иов и обращает внимание своих друзей на то, что его резкие и смелые высказывания отнюдь не являются злословием: «Есть ли на языке моем неправда? Неужели гортань моя не может различить горечи?» (6, 30). Своей жалобой Иов только хочет сказать, что он необычайно тяжко страдает и что он не видит основы этого страдания и не понимает его смысла. Поиски основы и смысла становятся главным мотивом жалобы. Безмерность страдания вызывает жалобу. Ее ведет и придает ей содержание непостижимость страдания. Таким образом, жалоба в своем глубинном смысле есть поиск смысла страдания. И здесь не имеет никакого значения, умоляет ли человек или просит помощи и утешения, или рассказывает о своей трудной ситуации, ибо за всеми его словами и высказываниями кроется один единственный вопрос — «почему?» Почему страдание сделалось невыносимым? Почему человек не может освободиться от него? Почему он страдает? И т. д. По своей внутренней структуре жалоба всегда есть вопрос.

Здесь мы прослеживаем сущностную связь жалобы с экзистенциальным мышлением. Мы упоминали о том, что экзистенциальное мышление есть борьба человека с небытием, которое раскрывается в нем самом. Подойдя в страдании или в любой другой пограничной ситуации к границе своего бытия и встав перед лицом небытия, человек пытается преодолеть его и своим мышлением заново себя восстановить. Он спрашивает, он предъявляет свое бытие, но ни в себе, ни в своей экзистенции не находит ответа. Таков процесс экзистенциального мышления. Жалоба как раз и включается в этот процесс. Она становится конкретным выражением борьбы человека с небытием и выражением вопроса человека. Экзистенциальное мышление, как говорилось, не является абстрактным, теоретическим. Человек мыслит экзистенциально всем своим бытием для своей личной судьбы. Объект этого мышления его собственная экзистенция. Но экзистенциальное мышление, будучи не в состоянии победить небытие и дать ответ, превращается в жалобу. Экзистенциально мыслящий человек видит исчезающее свое бытие и поэтому зовет на помощь. Спрашивая и не находя ответа, человек чувствует, что очутился перед чем-то необъяснимым, чего он не понимает, поэтому он начинает жаловаться. Различие между жалобой и экзистенциальным мышлением исчезает. Жалоба становится способом экзистенциального мышления: экзистенциальным образом мышления. Жалуясь, человек мыслит глубже, ибо он мыслит, чувствуя в себе победу небытия и чего-то для него непонятного. Предельно развитое экзистенциальное мышление всегда превращается в жалобу, ибо всегда ударяется о небытие, преодолеть которое оно не в состоянии. Более того, мышление становится экзистенциальным в подлинном и глубинном смысле только тогда, когда оно превращается в жалобу. Пока человек не жалуется, он мыслит более или менее абстрактно, ибо мыслит о том, что для него чуждо и далеко от него. Однако когда мышление действительно сосредоточивается на собственном Я, оно обязательно оказывается перед лицом небытия и потому обязательно превращается в жалобу, становясь вместе с тем и экзистенциальным. Поэтому жалоба в своем существе есть не что иное, как высочайшая и интенсивнейшая форма экзистенциального мышления. Мы мыслим, жалуясь. Жалоба кроется во всех проблемах нашей личной жизни и нашей личной судьбы. Каждый экзистенциальный мыслитель это человек типа Иова, вопросы которого не находят ответа в экзистенции и потому переплетены мотивами глубокой жалобы. Этими мотивами переплетена и экзистенциальная поэзия, выражающая бытие не природы, но человека. Чем же являются «Duineser Elegien» Rilke, если не одной сплошной жалобой человеческого бытия? Ангелы — «баловни созидания», зеркала, которые красоту вбирают, «чтобы восполнить утечку». А мы? «Чувствуя, что улетучиваемся; вдыхаем сами себя... Что толку, ведь нас не удержишь... исчезаем Мы непрерывно» [68]. «Наружу тварь глядит во все глаза, И перед нею даль открыта настежь. У вас одних глаза, как западни, Свободный ограждающие выход... О, тихое блаженство малой твари, Не покидающей родного лона. Комар счастливый прыгает внутри, Свою встречая свадьбу. Лоно – все... А что же мы? Мы зрители везде, Всегда при всем и никогда вовне. Порядок наводя, мы разрушаем, И сами разрушаемся потом. Кто нас перевернул на этот лад? Что мы ни делаем, мы словно тот, Кто прочь уходит. На холме последнем, С которого долина вся видна, Он оборачивается и медлит. Так мы живем, прощаясь без конца. [69] Что такое все эти речи, если не осмысление человеческой судьбы, жалуясь? Жалоба проходит через все области нашего существования и проявляется как одно из главных экзистенциальных настроений; настроения не преходящего, не повседневного, но постоянного и онтологического. Само наше бытие наполнено жалобой.

Таким образом, в основе жалобы кроется вопрос. Человек может жаловаться в разных словесных формах. Он может упрекать или рассказывать о своем страдании и о своих несчастьях. Но в существе всех этих форм кроется вопрос. Жалоба всегда есть вопрошающее мышление. Даже Rilke, который сознательно хотел оставаться в границах экзистенции, поднимает вопрос: «Кто нас перевернул на этот лад?». Однако кроющийся в жалобе вопрос не является теоретическим и абстрактным. Это экзистенциальный вопрос. Он не является некой логической посылкой, преподнесенной в форме вопроса, из которой позже мы, используя силлогизмы, делали бы выводы. Нет, вопрос жалобы есть вопрос в самом глубоком смысле этого слова. Жалуясь, человек спрашивает и толькоспрашивает. Очутившись перед небытием, он не делает никаких выводов, ничего не решает, но только спрашивает всем своим существом, всей своей экзистенцией. Вопрос жалобы – это онтологический вопрос. Жалуясь, человек предъявляет и раскрывает свое бытие. Жалоба – это выражение открытости экзистенции. Вот почему вопрос жалобы всегда к кому-нибудь обращен. Логический вопрос это всег лишь средство мышления. Он не есть обращение к кому-то. Мысля логически, человек сам спрашивает и сам отвечает. Между тем экзистенциальный вопрос, будучи предъявлением нашего бытия и его раскрытием, естественным образом обращен к Другому, ибо сам человек, как говорилось, ответа дать не может. В жалобе это обращение как раз и проявляется лучше всего. Мы жалуемся не самим себе, но кому-то Другому, кто уже не есть мы, но кто может нам ответить и утешить.