Как можно быть язычником - де Бенуа Ален. Страница 21

§ 11

В язычестве мы находим два основных представления об истории. Первое соответствует классическому образу циклического исторического становления: «Ничего нового под солнцем». Второе предлагает образ истории, возможно, имеющей начало, но не имеющей предсказуемого или обязательного конца. В обоих случаях историческое становление не зависит ни от какой внешней необходимости. Не существует общего смысла истории. История не разворачивается в заданном направлении, которое в долгосрочной перспективе не зависит от воли людей, являющейся единственным определителем. Кроме того, ни один народ не занимает центрального положения или положения избранности в постоянно многовариантном становлении человечества. Как не существует единственного бога, единственной правды или единственного человечества, так не существует и предопределения развития всех людей в единственном направлении. «Представление об истории, направляемой от начала и до конца, или о движении, являющемся неопределённым, но ориентированным в одном направлении, чуждо античности и нехристианским цивилизациям», — подчёркивает Эммануэль Мунье (La petite peur du XX^е siecle, Seuil, 1948). История в действительности является образом самой жизни: она отражает нескончаемую последовательность неустойчивых равновесий и ограниченных столкновений во времени, она является постоянной напряженностью, управляемой логикой разнородности и борьбы сил.

В язычестве невинность исторического становления соответствует невинности человека. Когда Ницше говорит о «невинности становления» в противоположность тому, что иудео-христианская история может считать грехом, он метафорически выражает представление о времени, которое, прежде всего, противоречит представлению о необратимом времени. Вследствие этого он неизбежно устанавливает иное отношение между временем и вечностью. Отношение, которое является: столько «не-историческим», как утверждает Пьер Будо («Возможная/невозможная встреча между мыслью Ницше и мистической мыслью», доклад на 5-м коллоквиуме Международной ассоциации исследования и изучения Ницше, Палермо, 19 декабря 1980 г.), сколько сверх-историческим, «ультра-историческим» — в том смысле, в каком и сверхчеловеческое представляет собой преодоление человеческого. Время для Ницше также чуждо миру классической механики, который совпадает с однолинейным представлением иудео-христианства и продолжает его. Вечность является не упразднением времени, а, напротив, его бесконечным выковыванием в образе становления и Возвращения в становлении. И, как говорит Будо, эта «генеалогия вечности» «осуществима только через волю к власти, способную вернуть человеку невинность, как если бы уже находился в вечности».

Согласно иудео-христианскому взгляду, у истории было абсолютное начало, о котором рассказывается в Книги Бытия. У неё также будет представимый, предвидимый и неизбежный конец. Говорится не только о том, что время, некогда начавшись, призвано некогда и кончиться, но и о том, каков будет смысл этого конца. Монотеистическое представление об истории линейно (или векторно): время ориентировано, у него есть направление и значение. Кроме того, эта история есть лишь эпизод, интермедия в бытии человечества. Подлинное бытие человека является внешним по отношению к истории; только лишь конец истории вернёт ему его полноту, которой оно обладало бы всегда, если бы Адам не «согрешил», и на этот раз сделает это определённо и окончательно. Когда будет достигнут этот предел, человечество придёт к своей цели — к цели, которую с самого начала определил для него Яхве. Будучи исполнена, в двух смыслах этого слова, история более не будет продолжаться, не будет воспроизводиться. Подлинная вечность человечества заключается не в становлении, а в бытии.

Мир имел начало. Именно этим словом bereshit(«начало»), для которого существует около семисот различных истолкований, открывается Библия. Это представление о начале, равноценном полному разрыву, подразумевается дуалистической теорией. «Сказать, что есть начало, значит заявить, что с одной стороны существует мир Бога, а с другой — мир людей» (Josy Eisenberg et Armand Abecassis, A Bible ouverte, op- cit., p. 23). Раньше мира существовал только Бог; раньше бет, второй буквы еврейского алфавита, с которой начинается слово берешит, существовал только мир Единого, мир алеф, первой буквы, соответствующей Яхве. Разворачиваясь в мире, созданном Яхве, история тоже ему подчинена. У неё есть один-единственный смысл, и смысл этот заключается в осуществлении плана Яхве, какие бы превратности судьбы и задержки ни происходили вследствие «честолюбия» и «гордыни» людей. Смысл истории — осуществление мессианских чаяний или же, для христиан, таинство Христа. Помимо истории народа Израиля, которая представляет её своего рода мистическое сосредоточение, вся история человечества должна истолковываться как Heilsgeschichte, как «история спасения» — как именно «святая история». В иудаизме, подчёркивает Рафаэль Пате, «этноистория почти полностью ограничена религиозной историей в том виде, в каком её представляет Библия» (The Jewish Mind, Charles Scribner's, New York, 1977, p. 29). Эта «этноистория» служит прообразом истории, задуманной Яхве для всего человечества.

С этой точки зрения конец выводится из начала. Говорится не только то, что мир кончится, потому что он начался, но также и то, что этот конец будет равноценен возврату к началу (Восточная церковь утверждает обратное, конец не только не равноценен началу, но должен превосходить начало по своему онтологическому статусу). Он восстановит начало. Он восстановит первоначальное состояние, от которого человечество освободило себя посредством первородного «греха». Таким образом, историческое становление в том виде, в каком мы его знаем, является лишь длительным периодом в скобках, которые открываются в момент «падения» и должны закрыться благодаря «благости» Яхве, когда возникнут необходимые условия для отмены этого падения. Другими словами, история заключается в постепенном движении человечества к завершению и полному проявлению божественного плана. Она является моральным движением, которое должно завершиться установлением Царства. Конец истории, порождённой властью человека, совпадет с полнотой власти Яхве. Согласно каббалистическому учению, само имя Адама выражает это видение прошлых и будущих времен: А — это «Адам», Д — это «Давид», а М — это «Мессия» (Машиах). История развивается от Адама до мессианских времён через Давида и его род. Яхве участвует в истории: он создаёт её и приводит её к завершению. В целом, ничто не может воспрепятствовать осуществлению его замысла. В долгосрочной перспективе всё решено. Остальное есть лишь пыль и тщеславие. Таким образом, согласно Библии, история человека несамостоятельна. Она не может быть своей собственной причиной своим собственным «откровением». Она есть лишь средний этап движения, которое включает ещё два этапа, более важных и лучших, которые определяют её смысл. Как человек определяется чем-то иным, так и история имеет смысл только посредством чего-то другого. История — это ночь, она развивается между светом Творения и светом конца времен, между «Эдемским садом» и Страшным судом.

История человека как полностью очеловеченного существа, как существа исторического начинается изгнанием Адама из чистой природности «Эдемского сада». Это событие, воспроизведением которого является убийство Каином Авеля соответствует коренному психосоциальному разрыву, включающему сначала приручение человеком материи, а потом приручение человеком самого себя. В профанных вариантах линейной иудео-христианской схемы истории этот «момент» соответствует концу «первобытного коммунизма» у Маркса, «убийству отца» у Фрейда или разделению Природы и Культуры у Леви-Стросса. [32] Вступая в историю, человек получает возможность в полной мере испытать разрыв между миром как объектом и собой как субъектом как самое условие своего собственного преодоления и превозможения. Уже приобретя одну сверхприроду, он готов добиться приобретения ещё одной. Но именно в этот момент и вмешивается Яхве. Поскольку человек вступил в историю с намерением «уподобиться Богу», эта история должна быть обезврежена изнутри. С этого момента Яхве не может воспрепятствовать развитию истории, но он может сделать так, чтобы она не была тем местом, где человек мог бы проявлять себя как его соперник. Для этого достаточно «увенчать» её абсолютным сигнификантом, призванным ретроспективно осветить её значение и обозначить магистральный путь, с которого человек не должен сворачивать. Единобожие «открыло» этот путь человечеству. Предсказание «мессианских времён» является своего рода ответом Яхве на начало истории.