Свадьба-Развод и наоборот - Нарицын Николай Николаевич. Страница 70

Глава пятая

ДЕТСКИЙ ВОПРОС

Человеческая жизнь, а особенно семейная, как известно, состоит не из одних радостей - бывают и сложности, и проблемы. Разумеется, решать эти проблемы можно по-разному. Но иногда все способы исчерпаны, и остается последнее средство - развод. И супруги, ка цивилизованные люди, начинают мирно делить имущество (или как нецивилизованные, дерутся из-за каждой ложки). Но возникает вопрос: а если у супругов ребенок? Его-то как разделить, чтобы никому не было обидно и больно - в том числе и самому ребенку?

"КАК ДЕЛИТЬ РЕБЕНКА?"

Когда мне задают этот вопрос (именно в таком виде), я всегда отвечаю, что дети не делятся никак: их просто делить нельзя. Что поделаешь: каков вопрос, таков ответ. И при таком подходе, когда разводящиеся родители готовы разорвать ребенка напополам, лишь бы никому из них не было обидно - страдает прежде всего ребенок.

Вообще такая ситуация «дележки детей», когда каждый из родителей кричит об «интересах ребенка», а ребенку в итоге и достается, напоминает мне эпизод из старой русской былины про Илью Муромца. Вышел Илья Муромец против злых татар, взял одного из супостатов за ноги и давай махать им направо-налево, побивая остальных врагов... Точно так же бывшие супруги, сражаясь друг с другом и пытаясь друг другу насолить, размахивают ребенком, как орудием. И насколько хорошо при этом ребенку - говорить наверное излишне.

Мало того, родители тащат ребенка каждый к себе зачастую именно потому, что у кого в руках это оружие - тот и прав, Да к тому же у кого ребенок - у того и поддержка общественного мнения. А второй родитель, таким образом, подразумевается, что ребенка бросил. Значит, он подлец (или стерва) и все шишки - на его голову. Таким образом, у кого остается ребенок - тому и наибольший режим благоприятствования в плане общественного мнения. А так как для многих это мнение до сих пор весомо, то как говорится, есть за что бороться...

Разумеется, для ребенка лучше всего, если родители все-таки договорятся мирно, за кем закрепить дитя (поскольку такого определения требуют юридические нормы нашего общества). Вообще говоря, так будет лучше и для последующей жизни и самого ребенка, и обоих родителей, каждый из которых сохраняет несомненное право на воспитание своего чада и общение с ним. Но когда супруги не могут спокойно поделить даже свои чашки-ложки, что уж говорить о взвешенном подходе к решению судьбы ребенка... В этом случае в дело вступает суд. И решает на основании очень многих данных, с кем же все-таки оставаться ребенку.

Разумеется, в таком случае следует исходить в первую очередь из интересов детей. Причем интересов истинных, а не подтасованных заинтересованными лицами. Однако увы: если ребенку меньше 10 лет, к его мнению вообще не прислушиваются. Если же ему больше 10 - его пожелания «могут быть учтены». Но не более того! И если в итоге суд сочтет, что ребенку по мнению чужих взрослых лучше будет с другим родителем - ничего не поделаешь, мал ты еще указывать взрослым! Разумеется, ребенок зачастую сам не в состоянии адекватно оценить свои желания и потребности. Ребенка можно подкупить, задарить, напугать... Но вообще-то бывают разные дети: иной ребенок и в 10 лет плохо представляет, чего хочет, а другой и в пять-шесть уже определился со своими привязанностями, причем не поддаваясь ни на какие способы давления. Вообще меня часто спрашивают: мол, в таком случае каков же должен быть возрастной ценз ребенка, чтобы он мог сам выразить свои пожелания? А наверное, и не должно быть этого ценза. Все зависит от конкретного случая и от конкретного ребенка. Но все-таки не слишком ли часто при «дележе» ребенка учитываются исключительно интересы взрослых?

Беда в том, что суды, распределяя детей среди разводящихся родителей, учитывают чаще всего только один, якобы основной аргумент детского счастья: возможность родителя обеспечивать физическую жизнедеятельность ребенка. Разумеется, это достаточно важно: сможет мама или папа дитя накормить напоить, спать уложить, а также обуть-одеть. Беда в другом: этим зачастую и ограничивается в понятии некоторых взрослых круг детских потребностей и детского воспитания. И если подходить так утилитарно, то и получается: ребенка получит тот, у кого больше материальных возможностей. А есть ли у него (или у нее) желание общаться с этим ребенком, развивать его интеллект, есть ли элементарная психологическая близость к этому ребенку, привязанность к нему - это, получается, дело десятое?

Что же нужно, чтобы учесть все особенности конкретной семьи и правильно определить ребенка, исходя именно из его интересов? Нужна компетентная и независимая экспертная комиссия, в обязательном порядке включающая в свой состав педагогов и психологов. Необходимо взвесить не только материальное положение родителя-претендента, но и его психологические особенности. Степень близости с ребенком, и разумеется, личность и потребности самого ребенка. Тогда есть достаточно серьезный шанс поступать именно ради ребенка, а не только прикрываясь его интересами... Вообще при решении разводных дел в нашем обществе практически всегда пренебрегают личностно-психологической составляющей вопроса - в том числе и при «дележке» детей. В то время как именно в этом вопросе - расторжение взаимоотношений интересы детей - необходимо тщательное взвешивание и считывание именно психологической стороны вопроса, часто называемой многими не иначе как «ненужными эмоциями и сантиментами»...

Как-то в суде слушалось дело о разводе властной "бизнес-леди" со своим безработным мужем, фактически выполнявшим роль домохозяйки. С тех пор, как жена пошла в гору и начала осваивать свое дело, муженек безропотно заменил ее у плиты и в детской. Жена поднималась все выше, а муж тем временем потерял работу вообще. Но был он человеком без амбиций и к ситуации подходил трезво: если жена умеет зарабатывать деньги, а я нет - то пусть она и зарабатывает, а я могу и на хозяйстве побыть... на развод подала жена: ей просто-напросто «стало стыдно» перед своим новым кругом знакомых, что у нее такой «рохля» муж, совсем не влиятельный, не упакованный и не крутой. Все бы так, но у супругов была девочка 8 лет. И при разводе, естественно ребенка оставляют матери: во-первых, это девочка, во-вторых, так принято. А в-третьих, у матери деньги, а у отца по факту развода - ни гроша... Причем этого отца обязывают еще и каким-то образом платить алименты... Причем все это - несмотря на активные, высказанные в суде пожелания девочки, что она хотела бы... остаться с отцом.

А что в этом удивительного? Ребенок все годы фактически не виделся с матерью - она пропадала с утра до вечера «по делам». Последний раз по-настоящему близка с дочерью мама была, пожалуй, только в роддоме. Все остальное делал папа. И ребенок привязался к нему неизмеримо больше, чем к матери. И ребенку не было никакого дела до наших условностей - ни до стандартной связки «мать-дитя», якобы неразделимой, ни до судебных традиции, ни до того, что отцу даже бросили упрек в том, что он эту девочку развращал и развратит... Причем несмотря на свои 8 лет, ребенок рассуждал достаточно трезво и взвешенно. Но как бы то ни было - девочка осталась с матерью. Несмотря на все слезы и просьбы.

Однако история не закончилась: через три месяца девочка... сбежала к отцу. Причем буквально в чем была, оставив дома и шикарную детскую, и наряды, и лакомства - она больше не выдержала. Мать так и продолжала работать, решив на время отдохнуть от семейной жизни. А девочке... наняла няню. И это при том, что дочери было восемь лет, причем она была достаточно взрослой, чтобы обходиться без няньки. К тому же общение вместо матери с совсем чужим ей человеком, а вместо родительской любви - только, что называется, отступные: игрушки, книжки, тряпки и конфеты - но все купленные без любви, без души, только чтобы откупиться...