Психология свободы - Ткачёв Виктор Григорьевич. Страница 96
Отсего бывает нужно специально – самоприпирательно! – сообразить: поскольку ничего такого не "дадут", то хочешь не хочешь, а уже тепéрь ты в "настоящей" жизни. В том смысле, что хоть и плохая, а другой не будет, так что ничего не остаётся, как и при ней зажить "на всю катушку".
То есть, по типу кровь из носа бывает надобно отместь – наводящуюся от психоперегруза "пока несчитаемость" текущей жизни. Так сказать, инспирируемую истерогеном незачётность её. Вроде врéменную, но фактически нескончаемую. Мол, которая упразднится, когда жизнь в будущем изменится к лучшему и ты в ней сможешь выправить себя. Именем чего, мол, позволительно терпеть пока всякие несуразицы, которые истероген в эту нынешнюю жизнь наводит. И подменять таким терпежом что-нибудь толковое, в этой нынешней жизни возможное. А тут вдруг оказывается, что подменять как раз нельзя! В смысле что глупо, бесперспективно, а потому и бессмысленно! И тем самым, угодно терпеть, то терпи, но без подмены, а не получается без, то не терпи. И никак иначе!
Так что настоящая жизнь, в смысле что неимитационная, идущая с полной самоотдачей. И таковая она – это когда – среди прочего – можно лезть и в нирвану! Ну, по-настоящему производить подобную попытку. Без какого бы то ни было самоограничивания. А то из-за истерогена всё маячит самообманка: мол, недостаточны ещё условия жизни – для полноценной-то попытки. Тогда как тут самоприпирательность: лучших условий – внешних и внутренних – тебе не светит! В том смысле, что могут настать только непринципиально лучшие! Только таких ты способен достичь, если говорить честно самому себе! А принципиальная их лучшесть в возможном будущем – как волынящая посылка наведено, повторяю. От встроенного в тебя истерогена.
Это не говоря уже, что в нирвану лезть принципиально возможно при любых условиях. То есть что? Да фактически истероген выступал "заигравшим" нирвану! Что называется, тихонько вывевшим её из реестра реальных твоих возможностей. Отставил – скрыто в "толпе" других возможных твоих занятий, ещё отставляемых под маркой "пока ненастоящести" у тебя жизни. Отставляй он её открыто, принципиально, то ты его, что называется, послал бы подальше, так как для занимаемости нирваной предвариловок не может быть. Поскольку чисто определенчески – от самого понятия "нирвана" – они отметены.
Добывание нирваны – как деяние – стоит особняком среди других возможных наших деяний. Любое человеческое дело требует обеспечения. Предваряющих произошедшестей, открывающих ему путь. Задумал, скажем, дело – скрепить гвоздём две дощечки. Так надобно сначала найти гвоздь и молоток. Или сказать абстрактней, произошдшести должны сначала быть – наличка под рукой гвоздя и таковая наличка молотка. Начать же тотально ничего не делать (а это и есть нирванирование!) в обеспечении нуждается только одном – наличке дел. А с этим у каждого априорно порядок: сама твоя живость есть уже некое дело, прежде прочего будь сказано.
Итак, борьба с СОЖем, в какой бы смысловой форме он ни присутствовал. Необходимое изживание – упразднением в себе его смысла! Как самое начало изживания психоперегруза! Без изжитости же последнего жизнь – толком не жизнь.
Но почему именно с СОЖа начинается изживание перегруза? А оттого что СОЖ – завуалированное утверждение его, у себя нами! Фактическое оправдание перегруза, позволяющее ему оставаться. Ведь "отложенность" – при СОЖе – вожделенной "жизни по-настоящему" – лишь декларация, как оказывается. Ибо официально отложка – врéменность, а на деле нескончаема. В силу фактической фантастичности того, чтó подразумевает её конец.
А так, без СОЖа, и психоперегруз будет в тебе оставаться без такой своей сдобренности – как неофициальной – чисто явочным порядком реализующейся – его себе нашей оправдываемости. Без сдобренности, то есть в позиции, когда что-нибудь против него да можно уже делать.
Так что сначала борьба с СОЖем, и кое-что по теме уже сказано. Но можно и ещё поговорить – что называется, другими словами. Самоприпирательно тут вот что соображается: дескать, ежели по большому счёту, то я – в жизнепостоянке. Понятие "постоянка" как раз подразумевает открытость на вéсь реестр возможных для человека – как существа – действий. Ибо в чём такой реестр себе уменьшишь, того никогда и не поимеешь! Ведь постоянка, и значит жизнеизменений не будет, какие бы характеризовались исчезновеньем этой уменьшёнки. Так что – открытость на весь реестр возможных действий, а та или иная степень закрытости – возможная характеристика временности как жизнепериода.
Такая вот, значит, базовая надобность при психоперегрузе: через увеличение абстрактности рассмотрения жизни – официально утыкаешь себя в жизнепостоянку. Доводишь себя до той абстрактности жизнеподхода, когда получаются возможны в жизни лишь напринципиальные улучшения. То бишь такие, без каких можно обойтись. И что ты в постоянке – означает ненужность трепыхаться на предмет жизнеулучшений. Чем истероген устраняется от инспираций на эту тему. И возможно наконец заняться тем, для чего там жизнь у человека в её принципе предназначена. То есть, так называемыми настоящими делами. А не обеспечительными к ним. Не перманентно-вспомогательными, как доселе.
К примеру, когда начинаешь находить, что "живёшь в собственной жизни", то принципиально улучшить тут что-либо нельзя: что ни сделай, в жизни жить и останешься. Что ни добудь, добытое всё равно будет продолжением жития в жизни – в другой техноформе. Так что остаются только непринципиальные улучшения – типа смены места пребывания. Либо ротации этаких мест. Вот что значит применение абстрактного подхода!
Или пожалуйста, ещё одна абстрагируемость, позволяющая так вот заявленно "бесплатно" оказаться в жизнепостоянке. Карма как жизнепостоянка! Карма как то, что самó встроено в твою жизнь: сообразил стать на эту встроенность, так пропадает смысл поисково рыпаться.
В самом деле, ведь понятие "постоянка" – это то, от чего в определённом смысле нельзя отделаться, а от кармы как раз и нельзя, во всяком случае – враз. То есть "ложишься на карму", да можешь жить без мороченья головы.
Начальную же степень подобного абстрагирования являет "одетость на себя" особого психорежима. Типа "вольный человек"! Абстрагируемся не так сильно, как ради того нашего "жить в жизни!", а эффект не хуже. Суть такой нашей человеческой "вольности" – в ротации мест пребывания. В каком бы ни находился, знаешь о нём, что оно врéменно. А посему пристрастность к нему не та, и истерогену на ступень труднее за него – против тебя! – зацепиться. На предмет наведения его именем тебе какого-либо гнёта. Негатива в сферу чувств.