Зеркало зла - Булычев Кир. Страница 107

Но и полковник упал.

Он схватился за ту руку, которой тащил Дороти, и между пальцев его текла кровь.

– Укусила! – крикнул кто-то из зевак. – Она укусила полковника!

Дороти и в голову не пришло кусаться… Но что же случилось?

– Там! – закричал Блекберри, перекрывая шум голосов. – Оттуда стреляли… – Пальцем здоровой руки он показал на могучее дерево Пламя леса, ветви которого, красные от цветов, нависали над бревенчатой стеной фактории.

И Дороти тоже показалось, что она видит человека, который спускается вниз… Вот он исчез за стеной.

– Он стрелял! Это ее сообщник!

Дороти знала только одного охотника в мире, который мог попасть в комара на лету, – Нга Дина. Неужели Бо Пиньязотта все же отрядил сына охранять Дороти?

Милый, милый простак! Он же только сделал хуже! Теперь все на фактории убедились в том, что Дороти связана с бирманцами или какими-то враждебными англичанам силами. И, хоть и раненый, полковник может торжествовать…

И когда Дороти потащили в тюрьму, полковник, радостный и даже веселый, прошел за ней несколько шагов и проговорил ей вслед, обращаясь к толпе:

– Я же предупреждал!

Но тут силы оставили его, и полковник Блекберри опустился на газон.

К нему, вызванный кем-то, уже бежал доктор Стренгл.

Дороти обернулась. На фоне виселицы под висящими толстыми петлями сидел на земле полковник Блекберри, а доктор Стренгл раскрывал свою сумку, чтобы достать корпию и бинт для перевязки его раны.

Хоть Дороти было больно – ее дергали, толкали, словно хотели убить до того, как она попадет в тюрьму, она вдруг подумала: а ведь ей повезло! Она же сейчас увидит Алекса! Конечно же, ей ведь хотелось попасть в тюрьму!

Дороти благополучно забыла, что ее сегодня собираются повесить, и беспокоилась, входя в тюрьму, хорошо ли она выглядит и понравится ли она Алексу.

Открылась дверь в тюрьму, вокруг были какие-то люди, что-то говорили, почему-то ее хотели обыскивать, и Дороти стала отбиваться от грязных рук, потом чьи-то опытные пальцы вытащили из ее головы булавки – не положено иметь в тюрьме булавки, волосы рассыпались по плечам – что подумает Алекс! – и Дороти оказалась в полутемном помещении с земляным полом, где было душно, жарко и дурно пахло…

Но Дороти сразу узнала Алекса – вон он поднимается с вороха соломы! Узнает ли он ее?

Со скрежетом закрылась дверь в каземат.

Капитан Фицпатрик тоже поднялся со скамьи. Скамья стояла у стола, на нем были кувшин и глиняная чашка.

В удивлении обернулись к Дороти второй штурман, помощник капитана и артиллерист – всех их Дороти отлично знала, несколько недель они встречались почти каждый день.

– Здравствуйте, – сказала Дороти бодрым голосом, и даже для нее самой голос прозвучал фальшиво. Ей пришлось откашляться и повторить приветствие.

– Дороти! – Капитан Фицпатрик не скрывал удивления. – Вас-то за что сюда бросили? Неужели вы обожгли хозяйку утюгом, когда гладили ее туалеты?

Дороти не поняла, шутит ли худой и еще более исхудавший в темнице капитан «Глории».

Но смех его помощников развеял ее сомнения.

Алекс не смеялся. Он приблизился к Дороти.

– Я испуган, – произнес он, вглядываясь в ее лицо. – Что случилось? Почему ты наказана?

– Я не просто наказана, – сказала Дороти, – меня казнят вместе с вами.

– Полковник Блекберри? – спросил капитан. – Это его интриги? А почему вас не защитит Регина Уиттли?

– Когда она меня защищала?

– Вы правы, – вздохнул Фицпатрик.

И Дороти поняла, что офицеры в эти дни немало обсуждали события недавних месяцев – судьба была к ним жестока и намеревалась нанести им последний удар.

– Расскажите, как он до вас добрался, Дороти? – попросил капитан.

Дороти начала рассказывать. Перед тем как довести рассказ до последних минут, она прервала его и попросила напиться. К счастью, в кувшине осталось немного воды. Ей не хотелось открывать свою тайну – говорить о том, что в Рангуне скрываются лазутчики из Лигонского королевства. Ей не хотелось говорить, что она знает, кто стрелял в полковника.

Поэтому Дороти ограничилась тем, что поведала о выстреле «откуда-то».

– Да, это замечательный предлог расправиться с тобой, – сказал сокрушенно Алекс.

О, как он побледнел и исхудал за эти дни!

– Боюсь, что ваша судьба была предрешена раньше. И если бы не мистер Пимпкин, который вас вчера защитил, то вы разделили бы нашу судьбу еще раньше…

– Что об этом говорить! – вздохнула Дороти. – Он же не раз пытался меня убить… И даже посылал своих подручных…

«Потом расскажу о смерти плотника, – подумала она. – Успею…» И вдруг поняла, что не успеет. Что никогда уже ничего не расскажет милому капитану Фицпатрику или курносому рыжему шотландцу – артиллерийскому офицеру.

– А опасная ли у полковника рана? – с надеждой спросил артиллерийский офицер. – Выживет ли он?

– Боюсь, что рана не опасная, в руку.

– Как жаль, – произнес артиллерист.

– Откуда же стреляли? – спросил помощник капитана.

– Как я понимаю, снаружи, с большого дерева за стеной фактории.

– Жаль, что это был не я, – сказал Алекс. – Я бы не промахнулся.

– Молодые люди, – остановил своих товарищей по несчастью капитан Фицпатрик. – Вам представляется, что если со сцены уйдет один, самый очевидный злодей, то наступят славные времена и восторжествует справедливость. О, какое это заблуждение! Подумайте, главный ли человек в этой интриге полковник Блекберри? Я сам отвечу: отнюдь не главный. Его используют супруги Уиттли. Я в этом убежден. Джулиану Уиттли надо доказать Компании, что в возможном провале похода он не виновен. Его жене требуется доказать, что ее поведение во время плавания было безупречным, а приключения ужасными! И конечно же, полковнику Блекберри важно доказать, что он вел себя безукоризненно, как настоящий лев, а не отсиживался во время боя где-то ниже лазарета.

Слушатели кивали, соглашаясь с Фицпатриком. И хоть его речь предназначалась скорее для Дороти, она поняла, что Фицпатрик повторял эту речь не единожды и что она выражает общее мнение всех узников.

– К сожалению, – продолжал Фицпатрик, – вы, Дороти, тоже плохой свидетель. И конечно же, Регина вас боится. Она понимает, что ваш рассказ о жизни в бирманской семье – неправда. Потому что вы согласились с ее лживыми утверждениями о буре в море и гибели всех остальных пассажиров шлюпки. Она лжет, а вы соглашаетесь с ложью! Зачем? Вы для нее смертельно опасны. И я почти уверен, хотя, может быть, вам горько это сознавать, что именно миссис Уиттли стоит за вашим арестом и решением полковника вас казнить. Теперь даже Пимпкин вряд ли вас спасет – налицо таинственный выстрел вашего сообщника…