Меч ангелов (ЛП) - Пекара Яцек. Страница 18

– Ты сорвал его с шеи Лёбе, так? - Спросил я, и умирающий парень быстро заморгал в знак подтверждения.

– С… ссс… спа. - Кровь выплёскивалась у него изо рта, когда он старался говорить. Однако не смог закончить слова и скончался с вытаращенными глазами.

Я тем временем из последних сил спрятал амулет за пазуху, всё время чувствуя исходящую от него мрачную силу. Я прикрыл глаза, чтобы лучше рассмотреть светлый коридор, который, казалось, протянулся за моими зрачками. Мне стало легко, боль медленно проходила, и я знал, что теряю сознание и умираю. Но тут я услышал топот ног по полу, громкие мужские голоса и сильный, убеждающий голос Илоны Лёбе.

– Поднимайте осторожно, чтоб кровь не пошла… Это важный господин, заплатит золотом, если его спасёте...

Монастырь Амшилас стоял на лесистом взгорье, которое возвышается над излучиной реки. Это прекрасное место, а монахи, если б только хотели, могли бы любоваться из окон своих келий солнцем, заходящим на фоне голубого простора. Однако монахи из Амшиласа - смиренные должностные лица Святого Официума - собрались в монастыре не для того, чтобы предаваться эстетическим удовольствиям. В поте лица, в ежедневных трудах и с безмерной любовью выслушивали они грехи наиболее закоренелых и самых угрожающих грешников - блудных инквизиторов, чернокнижников и ведьм. Сюда попадали не только богохульники и еретики, но и проклятые книги. Именно здесь изучают мрачные знания, дабы его тайны не представляли уже загадку для Божьих слуг. Каждый молодой инквизитор по окончании своего обучения в Академии имеет право посетить монастырскую библиотеку и собственными глазами увидеть неизмеримое могущество зла, которое было заперто в стенах Амшиласа. Тома, написанные кровью, книги, переплетённые в человеческую кожу и украшенные человеческими костями, тома, написанные на древних, неизвестных уже почти никому языках, стоят на полках, том к тому, ряд к ряду и стеллаж к стеллажу. Порой они старше, чем христова наука и происходят из веков, в которых господствовал безмерный мрак, а правда единственной и святой веры не была ещё объявлена миру.

Однако никто из нас до конца не знал, что скрывают подземелья монастыря Амшилас. Об этом не говорили. Ба, да об этом не следовало даже думать. Кроме того, что именно здесь заблудшие души делятся своими темными знаниями, находят успокоение в признании грехов и добывают милость необъятного страдания. Так, чтобы очищающая боль могла открыть им путь к престолу Господню.

Амшилас защищают мощные стены, но на башнях нет лучников, и солдаты не патрулируют округу. Святая обитель охраняется мощью веры, такой сильной, что мы знаем, что никто никогда не отважится без позволения преступить порог монастыря.

Я сильно постучал в ворота. Настолько сильно, что заболели не зажившие до конца раны. Я зашипел.

– Кто там? - спросил старческий, но сильный ещё голос.

– Мордимер Маддердин, инквизитор Его Преосвященства епископа Хез-хезрона смиренно просит аудиенции - воскликнул я, и ветер, дующий с реки, проглотил мои слова.

– Чего хочешь, инквизитор?

Отчитываться перед кем-то, кого я даже не видел (и кто, наверное, не был здесь важной личностью, поскольку послан был следить за воротами), казалось мне немного унизительным. Но монастырь, со всей определённостью, не был местом, в котором просящий аудиенции инквизитор мог начать диспут на тему своего ранга.

– Я хотел бы воспользоваться знаниями братьев-библиотекарей, - сказал я громко.

– Не ори так, инквизитор, слух у меня хороший, - проскрипел сторож недовольным тоном. - Приезжай завтра, а лучше в какой-нибудь другой день...

– Если позволишь, отче, - сообщил я. – У меня срочное дело большой важности.

Он рассмеялся сухим, неприятным смехом, который перешёл в хриплый кашель. Отхаркнул и громко сплюнул несколько раз. Я спокойно ждал.

– Срочное дело, – проворчал он наконец. – У всех у вас срочное дело… Утром приходи.

– Я боюсь, что это не может ждать, - ответил я, стараясь придать голосу решительный тон.

– Этому монастырю почти шестьсот лет. - Услышал я через минуту. - Как думаешь, простоит он без тебя ещё год-другой?

Прекрасно, подумал я, быстро же завтра или послезавтра превратилось в его устах в год или два…

– Открывай, во имя меча Господня! - закричал я в конце концов. - Или я войду внутрь и вышибу ворота твоей чугунной башкой!

Очевидно, любезные мои, если вы отыщете нехватку логики в словах вашего покорного слуги, это лишь будет свидетельствовать в пользу вашей наблюдательности. Поскольку ведь, будучи внутри, я не должен был бы уже заботиться об открытии ворот, не так ли? Независимо от того, действительно ли я хотел бы употребить голову монаха как таран, или же нет. Однако я был раздосадован, я не намеревался дать ему отправить меня ни с чем и полагал, что дерзость моя будет прощена.

–Хо-хо – захихикал он, и его хихиканье снова перешло в хриплый кашель, завершившийся сочным плевком. – Инквизитор-весельчак, таких здесь давно уже не было. Не научен ты покорности и терпению, инквизитор? Что? Ну ничего, здесь научат...

С отчаянием я посмотрел на стены. Они были высоки, построены из плотно подогнанных каменных блоков. Даже если бы я обладал ловкостью канатоходца, я не смог бы на неё забраться. Я бессильно ударил кулаком в ворота.

– Открывай! - позвал я снова.

– Какие-то проблемы? - Услышал я тихий голос за спиной и резко обернулся.

Бог в неизмеримой мудрости своей наделил меня не только чувствительным обонянием (что иногда, в конечном итоге, я не считал такой уж большой милостью, особенно когда нужно было пробираться через толпу в жаркий полдень), но также и неплохим слухом. Тем не менее, я не услышал даже, как этот человек приблизился, и стоял теперь в двух шагах от меня. Он был худым, невысоким, закутанным в серый обтрёпанный плащ. Но я видел прежде таких людей как он, и что-то мне говорило, что они не относятся к тем, кого можно игнорировать.

– Мордимер Маддердин, инквизитор Его Преосвященства епископа Хез-Хезрона, – представился я. - Я пытаюсь допроситься, чтобы позволили мне увидеть одного из братьев-библиотекарей.

– А интересный у вас стиль изложения просьб. – Улыбнулся он, но только одним ртом, ибо его серые глаза смотрели на меня мертво.

Я не был удивлён, что он не представился, ибо я от него этого и не ожидал. Кроме того, что могло мне дать его имя, учитывая, что этот человек, вероятно, имеет много имён для разных случаев.

– Простите, - вымолвил я - но дело, с которым я прибыл весьма значительно, ибо никогда я не осмелился бы беспокоить честных братьев лишь ради удовлетворения собственных капризов.

– Хорошо сказано. – Кивнул он головой, не спуская с меня глаз. - Я слышал о вас, инквизитор Маддердин, - добавил он. - И действительно, лучше будет, если вы войдёте.

– Щас, щас, щас - прохрипел сверху сторож. - Но вы должны подождать, потому что этот дьявольский ворот заело.

Ясно было, что он не только слушал наш краткий разговор, но и знал моего собеседника. И стало понятно, что человек, стоящий рядом, не принадлежал к тем людям, которым отказывали во входе на территорию монастыря. Что могло оказаться удачным стечением обстоятельств. Или же могло им не оказаться...

Мы услышали скрип ворота, громкий стон, приправленный проклятиями, говоря по правде, не очень соответствующими месту, и в конечном итоге мощные створки дрогнули. Распахнулись настолько, чтобы через них мог протиснуться мой конь, после чего сверху донеслось до нас хрипение, смачный плевок и сдавленный голос.

– Входите с Богом, братья.

Человек в сером плаще без слов протиснулся в щель, и я пошёл следом, хотя мой конь и заупрямился, и я должен был крепко потянуть за узду, чтобы он погрузился в сумрак за воротами.

– Что с конём делать? – Спросил я, задрав голову вверх.

– Оставь во дворе, - ответил сторож. - Кто-нибудь позаботится. Только не давай ему кусты обжирать!