Живая статуя (СИ) - Якобсон Наталья Альбертовна. Страница 75

Помещение, в котором я очутился, было легко узнаваемым. Пламя переливалось в нескольких висячих, покрытых тоненькой решеткой фонарях. Зловеще поблескивали разложенные на столах странной формы ножи и железки, предназначение которых мог знать только палач. Волей — неволей о них в итоге узнавала и жертва. Я узнал дыбу и сапог. Угли тлели в оставленной без присмотра жаровне и выхватывали из темноты скелет, привалившийся к скамеечке, предназначенной для тех, кого пытали с помощью «сапога». Истлевшие клочья одежды делали его похожим на живого, очень исхудавшего человека. Похоже, никто даже не спешил избавляться от трупов. Их оставляли до ближайшего аутодафе. Приспешники Августина, которых я поначалу посчитал ленивыми, на самом деле хорошо все продумали.

Я обошел вокруг столов, легко пробежал пальцами по железным маскам позора. Их было полно в любых пыточных, но с таким уродством я столкнулся впервые. Холодный, принявший безобразную форму металл, как будто жег пальцы.

В воздухе пахло паленой плотью. Вокруг сохранились воспоминания о боли, страхе и смерти, но никто, кроме меня, не мог ощущать их.

Кто вдохновил Августина на создание этого спектакля ужасов? Что же за чудовища его господа? Они хотели извратить ум привлекательного, но глупого деревенского мальчика до такой степени, чтобы превратить его в монстра.

Часто ли посещал пыточную Августин? Наверное, каждую ночь. Хотя, может, он старался избегать частых визитов в место, напоминавшее ему о деревне, превращенной в ад одним дыханием дракона.

Как бы выглядел здесь Августин? Равнодушный ангел на фоне страдания. Он напоминал такое же недосягаемое, ангелоподобное существо, каким был я. Внешне мы с ним похожи. А вот внутренне…

Я приблизился к железной деве. Кажется, она стала необходимым атрибутом любого застенка. Более грубый и тесный, чем в моем замке станок был не пуст. Изнутри сквозь мелкий переплет решетки на меня смотрели чьи-то мертвые глаза. Неподвижный взгляд пугал. Расширенные от ужаса зрачки, кусочек окровавленного лба и темная прядь — всего этого мне было достаточно, чтобы узнать Кристаль. Ее тело, как и многие другие, ожидало своего костра.

Скоро ли он запылает? Когда вновь озарится площадь, чтобы сжечь несчастных и прославить Августина? Я бы мог раздвинуть створки станка, забрать труп и вдохнуть в мертвую материю жизнь. Я сумел бы оживить Кристаль одной капелькой своей крови, одним поцелуем, но не хотел. Хватило с меня и Ориссы. О том, как я выкупил и оживил ее труп, не хотелось и вспоминать. Анри вынудил меня. Я сделал это не для себя, а для него. Вот каково мое единственное оправдание.

Где-то рядом гнили трупы слуги из дома жениха Кристаль и камеристки Сюзетты, арестованной на час раньше госпожи. Если пройти чуть дальше, то я бы заметил и других, живых и мертвых, чьи имена были для меня пустым звуком.

Неудачное я выбрал место, чтобы подшутить. Но что поделаешь, я же запрыгнул в первое попавшееся окно. Теперь надо проверить другие помещения, может, где-то стража тайком играет в карты, или строят дальнейшие планы инквизиторы. Я бы с радостью испортил настроение и тем, и другим, но для этого надо было предстать перед ними не в ангельском обличье. Дракон или змей подействовали бы на них, куда сильнее, чем вестник с небес. К одному созданию с ангельским лицом и замашками сверхсущества они уже привыкли. Августин всегда был при них, как одушевленный знак с небес. Поэтому стоило продемонстрировать им нечто более страшное и впечатляющее.

Я не слышал шагов за дверью, но замок вдруг протяжно скрипнул. Одна не слишком громоздкая маска позора выскользнуло у меня из-под пальцев и скатилась со стола, при этом наделав много шума. Я быстро отпрянул назад, потому что эта железяка, по форме напоминавшая безобразную голову, подкатилась прямо к моим ногам и коснулась носков сапог.

— Что за… — я чуть было не выругался шепотом, но тут ощутил на своем запястье чье-то прикосновение. Тонкие, костяные пальцы скелета обвились, как наручник, чуть ниже моей ладони и слегка сдавили. Мне не чего не стоило просто отдернуть руку и рассыпать их в прах, но я был слишком изумлен. Стало интересно, а что же будет дальше. Неужели скелет попытается причинить мне боль? Мне, тому, кто от людей привык оставлять один прах, а не кости.

— Ну, что испугался? — пророкотал он голосом, больше похожим на какой-то шум или скрип, чем на членораздельную речь.

Удавка, обвившаяся вокруг черепа, сползла на пустые глазницы, но я успел заметить, как в них блеснули красноватые огоньки.

Я бы, наверное, еще долго оторопело смотрел на обнаглевшего мертвеца, если бы в этот миг костяная рука не разжалась. Скелет снова стал безвольным и мертвым, а кто-то, ловкий и озорной, всего на миг вселившейся в него, с хохотом вылетел наружу, пронесся у меня над головой и больно дернул за локон, спадавший на щеку.

Дух, стороживший Августина! Я сразу понял это. Другой, игравший с замком, тоже подлетел ко мне и засмеялся прямо в ухо. Шутники были крайне довольны собой и своей изобретательностью. Подумать только, им удалось сбить с толку самого императора нечисти. Здесь было, чем похвастаться перед соплеменниками.

Ну, с вами-то я всегда успею разобраться, быстро решил я. Не хватало только еще прямо сейчас выяснять отношения с ними. Пусть немного погуляют на воле, а потом я сумею переловить их всех и устроить им допрос.

Слишком озорная компания чужих духов уже успела мне надоесть. Они уже не раз перешли границы дозволенного, и их счастье, что голова у меня сейчас была занята другими заботами.

Я так разозлился на них, что не сразу заметил, как чье-то, почти полностью слившееся с темнотой, угловатое тело бесшумно юркнуло мимо железной девы и подобралось к окну. Этот кто-то был не из людей, это ощущалось уже по запаху. Пахло только кровью, причем как ни странно, свежей, но не чувствовалось при этом ни запаха пота, ни благовоний, ни живой плоти, ничего чтобы могло говорить о приближении человека. Один ловкий бросок руки, и я схватил лазутчика за воротник. Не последовало ни удивленного вскрика, ни жалоб, ни просьб о пощаде, только тихий, подавленный шепот:

— Монсеньер…

Пойманный даже не пытался оказать сопротивление, потому что заранее знал, что сопротивляться бесполезно.

— Алистер! — я узнал темные, курчавые волосы. В полутьме они казались чернее воронова крыла, но это еще не опознавательный знак. У всех теней волосы иссиня-черные. Я назвал имя наугад и не ошибся. Чистое, овальное лицо, поднятое на меня, с большими, чуть раскосыми глазами и тонкими скулами могло принадлежать только Алистеру.

— Разве вы меня не узнали? — спросил он таким пугливым и обиженный тоном, будто я уже успел его отколотить.

Узнал? Как можно узнать чужую тень? Члены тайного общества с волосами, окрашенными в глубокий, черный цвет, и в неизменно-темной одежде, были, как близнецы, неотличимы друг от друга.

— Не ожидал тебя здесь увидеть, — сухо произнес я, все еще не выпуская его воротник. — Ты не один…

Я принюхался к воздуху. На ком-то еще ощущалась свежая кровь, и они были не из инквизиторов.

— Со мной еще Джулиен и Гонория, — смущенно пробормотал пленник. — Мы приходим сюда, когда становится слишком…голодно. Здесь, как и любых других тюрьмах, никто не обращает на нас внимания. Люди умирают каждый день. Инквизиторам все равно, кого жечь на костре, умирающих или обескровленные трупы, а нам нужна пища.

Он шептал приглушенно, но с чувством.

— А в городе…

— Нас слишком много для одного города, — вздохнул Алистер. — К тому же, здесь к смерти привыкли, а на улицах это каждый раз событие. Вы же сам не позволяете нам посещать другие места.

— А ты хочешь нарушить мой запрет?

— Что вы? — он поежился. — Я только хотел сказать, что нахожу это здание отличным местом для охоты. Шарло тоже приходит сюда, но он заглядывает только в каменные мешки.

— А ты?

— Я поднялся наверх в первый раз, честно, — он бы торжественно поклялся в этом, если бы я потребовал от него клятвы. — До этого мы посещали только темницы. Вы ведь не возражаете против наших визитов туда.