Охотники за Костями (ЛП) - Эриксон Стивен. Страница 121

Она вновь принялась гадать, что замыслили Калам и Быстрый Бен. Оба мастера своего дела, оба умеют прятать суть своих методов глубоко под покровами иллюзии, обмана. "Когда настанет пора открывать карты, они удивят нас всех".

Двое, которым никто не может доверять. Двое, которых не понимают даже боги — что тут таить.

Она сообразила, что, встав в солдатский строй, она попалась в чью-то сеть, и нет никаких гарантий, что удастся выпутаться. Вовремя.

Слишком все смешалось, и это тревожит. Она не уверена, что выйдет победительницей из схватки с Каламом. "В бою лицом к лицу — шансов мало…" Сейчас он настороже. Честно говоря, она сама виновата. Пыталась оценить его бдительность… да и просто заносилась. "И еще — старалась послать по неверному следу".

Ну, похоже, они тоже играли с ней.

Неупокоенные ящерицы Кодл и Телораст шли на значительном отдалении от взводов, хотя Апсалар все время ощущала их присутствие где-то в пустошах, к югу от тракта. Причины их желания не отстать от нее непонятны, но сейчас они хотят всего лишь наблюдать. Ясно, у них есть тайные цели и замыслы; среди этих замыслов, вполне вероятно, есть и предательство. "И в этом сходство всех нас, здесь собравшихся…"

Они шли по каменистой дороге. Сзади Бутыла бранился сержант Бальзам. Этот обмотанный тряпьем вояка в шлепающих драными подметками, обгорелых сапогах громко озвучивал свалившиеся на всех вышедших из-под И'Гатана беды. Они шли все медленнее, потому что камни врезались в подошвы, лопались мозоли, солнце воздвигало на пути стену нестерпимой жары. Движение стало неравной, изматывающей борьбой за каждый шаг.

Если каждый солдат нес по ребенку, то Бутыл тащил маму — крысу и ее выводок. Крыса восседала на плече, ее отпрыски таились в тряпке на сгибе локтя. Это уже не смешно, а скорее отвратительно… он сам понимал, но не мог бросить новых… союзников.

Рядом с Бутылом двигался сетийский полукровка Корик. Он увешался свежими костяшками пальцев, и больше на нем ничего не было. Каждая фаланга привязана к косичке — шаги вызывали бряцание и тихий шелест. Звуки, просто-таки пугавшие Бытыла.

Корик тащил целый запас в кувшине с отбитым краем, который нашел на дне одной из разграбленных могил. Разумеется, намерен раздавать амулеты солдатам. "Вот только найти бы подходящую одежду".

Маг уловил короткий стук в одном из сухих русел слева. "Клятые скелеты — ящерицы. Ловят моих шпионов". Интересно, чьи они. Разумно считать, что они связаны со смертью и являются слугами Худа. Он не знал среди солдат отряда магов, использующих садок Худа — но ведь умеющие это делать никогда не хвастаются. Целитель Мертвяк? Но зачем ему здесь духи — помощники? К тому же, чтобы связать двух духов, нужно быть могучим магом или жрецом. Нет, не Мертвяк. Кто же?

Быстрый Бен. Вокруг колдуна слишком много садков. Скрипач обещал свести их накоротке, но сам Бутыл не горел желанием. К счастью, сержант позабыл про свой взвод, захваченный в плен внезапным явлением старых приятелей.

— Проголодался? — спросил Корик.

Бутыл удивленно оглянулся: — Ты о чем?

— На первое сосунки на вертеле, на второе тушеная крыса — ты ведь за этим их несешь?

— Ты больной.

Улыба повернула голову и одарила их мерзким смешком. — Точно подмечено. Корик, кончай — ты уже выбрал годовую квоту на шутки. А Бутыл крыс не съест. Он женился на мамочке и усыновил помет — ты, Корик, просто пропустил церемонию. Охотился за костями. Жаль, ведь мы все рыдали.

— Упустили шанс, — кивнул сетиец Бутылу. — Нужно было забить ее до бесчувствия и бросить в тоннелях.

"Хороший знак. Дела идут почти как обычно. Вот только загнанный блеск в глазах…" У каждого солдата, прошедшего через пламя И'Гатана. В некоторых культурах, вспомнил маг, есть ритуалы похорон и воскресения. Обряды перехода. Но у них возрождение получилось горьким. Вышли они не очищенными, не обновленными. Нет, груз на плечах кажется еще большим. Возбуждение выживших, улизнувших из самой тени под вратами Худа оказалось на редкость краткосрочным.

А должно было быть иначе. Чего-то не хватает. Сжигателей Мостов закалила Святая Пустыня Рараку — "а нам что, И'Гатана недостаточно?" Казалось, что солдат закаляли слишком долго, отчего все стали хрупкими и ломкими. Еще один удар — и рассыплются.

Впереди капитан объявила остановку; за звуком ее голоса последовал хор проклятий и стонов облегчения. Тени тут нет, но движение сквозь зной еще хуже, чем отдых на обочине. Хоть мозоли и ожоги на ногах перестанут болеть. Бутыл проковылял в канаву и сел на камень. Сквозь пот следил, как Мертвяк и Замазка ходят среди солдат, исполняя долг целителей.

— Видел капитана Алых Клинков? — спросила присевшая рядом Улыба. — Похоже, будто только что с парада.

— Нет, — отозвался капрал Тарр. — Она закопчена и обожжена, как и должно быть.

— Но волосы остались.

— Ага, вот в чем дело, злюка, — сказал Корик. — Бедняжка Улыба. Ты уже поняла, что они не отрастут? Никогда! Быть тебе лысой до конца дней…

— Врешь!

Бутыл услышал затаенную дрожь в голосе и сказал: — Да врет он всё.

— Знаю. А что насчет черноволосой на коне? Кто-нибудь ее узнал?

— Скрипач узнал, — сказал Тарр. — Думаю, из Сжигателей.

— Она меня нервирует. Похожа на ассасина Калама. Не терпится кого-нибудь убить.

"Подозреваю, что ты права. Но Скрипач не особенно боится".

Тарр продолжил: — Корик, когда начнешь делить собранные кости?

— Хочешь сейчас? Бери.

— Давай.

В горле першит, кожа покрылась слоями пота, хотя по спине пробегает озноб… Сержант Хеллиан встала на дороге. Она слишком утомлена, чтобы идти, и слишком больна, чтобы сесть на обочине — боится, что встать не сможет, просто свернется в дрожащий комочек, пока муравьи не закончат ползать под кожей и кожа не отвалится кусками, как у линяющего оленя. Тогда гады выйдут из — под нее торжественным маршем, тоненькими визгливыми голосками распевая песнь победы. Ясно, все дело в выпивке. Точнее, в отсутствии выпивки.

Мир вокруг слишком резок, слишком отчетлив; всё неправильно, вообще всё не так. На лицах видны лишние детали — все эти морщинки и пятна никогда не были так заметны. Она с потрясением осознала, что вовсе не является среди них самой старой (не считая чудища Каракатицы). Ну, хоть одно хорошее последствие вынужденной трезвости. Но если бы лица исчезли вместе с морщинами, она была бы счастлива. Увы, они не только не исчезают, но и морщины показывают. Как тут быть счастливой!

Уродливые люди посреди уродливого мира. Вот единственный вывод из трезвого воззрения на вещи. Куда лучше, когда мир размыт — она не замечала ничего, ни пятен, ни вони, ни бородавок, ни волос в носах, ни косых взглядов. Не слышала сочувственных замечаний и шепотков за спиной.

Хеллиан резко повернулась, уставившись на капралов. — Думаете, не слышу? Тихо, или я отрежу себе ухо. Вам же хуже будет.

Нерв и Увалень перекинулись взглядами. Нерв сказал: — Мы вообще молчим, сержант!

— Хорошая попытка.

Суть проблемы в том, что мир оказался больше, чем она воображала. Больше логовищ для пауков, чем смертный сможет счесть за тысячу жизней. Да оглянитесь вокруг! Тут не одни пауки. Тут есть мухи, кусающие и втискивающие яйца под кожу. Громадные серые бабочки, любящие по ночам скусывать струпья с ваших ран. Подбираются совсем незаметно… Скорпионы разламываются надвое, когда на них наступишь. Комары, приносящиеся с ветерком. Черви, гнездящиеся в уголках ваших глаз: они прокладывают красные ходы под склерами, а когда подрастут, заползают в ноздри. Песчаные клещи, пиявки, летучие ящерицы и жуки в дерьме.

У нее все тело паразитами кишит. Она чувствует. Под кожей крошки — муравьи и скользкие глисты, впиваются в плоть, жуют мозги. Когда выветрился сладкий запах алкоголя, им захотелось наружу.

Каждый миг она ожидала, что взорвется, что мерзкие твари полезут наружу, а тело сожмется, как пустой бурдюк. Сто десять тысяч мелких гадов, всем опохмелки надо.