Смерть волкам (СИ) - Чеблакова Анна. Страница 60

— Как тебя зовут? — спросила девочка.

Чёрная фигура молчала несколько секунд, а потом глухо и медленно, будто вспоминая, отозвалась:

— Тарлиди.

— Можно спросить, Тарлиди, почему ты носишь эту маску? Ты… ты не видишь, да?

— Да. Не вижу. Это всё, что ты хотела узнать, оборотень?

— Я хочу тебе кое-что сказать. Я знаю, как тебя вылечить.

Тарлиди резко вскинула голову. Поскольку до этого она всё сидела согнувшись, это было неожиданно, и Веглао инстинктивно отшатнулась. Абсолютно белое слепое лицо блеснуло в лучах солнца, и Тарлиди заговорила. Злобный, полный отчаяния и ярости тон её голоса страшно не вязался со скорбно опущенными уголками чёрных губ:

— Да как ты смеешь, оборотень? Как ты смеешь зубоскалить над моей бедой? Уходи, или я скажу, что ты пыталась бежать, и тебя убьют! Убирайся ради всего святого!

— Я не уйду, — твёрдо сказала Веглао и, забывшись, потянулась к лежащей на столешнице руке.

— Тогда уйду я, и ты пожалеешь, — отозвалась Тарлиди прерывающимся голосом и поднялась. Проведя рукой по столу, она вышла из-за него и сделала шаг к выходу.

— Тарлиди, я не лгу! — воскликнула Веглао, вскакивая. — Это правда. Я знаю, как тебе помочь, я и хочу помочь, Тарлиди, клянусь!

Вытянутая вперёд рука Тарлиди замерла в паре дюймов от косяка двери. Медленно она повернулась к Веглао, и той почудилось, будто слепая с её дьявольским слухом отчётливо слышит, как бешено бьётся сердце девочки.

— Откуда мне знать, что ты не врёшь? — спросила Тарлиди спокойно, но Веглао чувствовала, что спокойствие это напускное.

— Меня ослепили, — сказала Веглао. — И я вылечилась.

С огромным трудом далась ей эта фраза. Веглао умоляюще вытянула вперёд руки, забыв, что Тарлиди не видит её.

— На болотах, к югу отсюда, растёт цветок, который пахнет гарью. Я смазала его соком глаза и…

— Хватит!!! — Тарлиди буквально взвизгнула и вскинула ладони к ушам, ну совсем как капризный ребёнок. — Цветок, который растёт на болотах и пахнет гарью? Поздравляю, гадина, ты придумала отличную шутку! Вот только мне она не нравится!

И прежде, чем Веглао успела что-то сказать, женщина развернулась и исчезла в дверном проёме, прошелестев длинной полой своей робы по бетонному полу.

«Всё, мне конец», — мрачно подумала Веглао, поняв, что, сама того не желая, рассердила и обидела Тарлиди. В самых мрачных чувствах она возвратилась во двор, с минуты на минуту ожидая, что её схватят и уведут на допрос. Хорошо хоть, имени Октая между ними не прозвучало.

Однако до самого вечера никто из охранников к ней не подошёл. Тогда Веглао решила, что те, вероятно, думают, что новое задержание взволнует оборотней, и хотят повременить до ночи.

Больше в этот день ей не удалось поговорить с Октаем — ни на минуту они не могли остаться одни. Мысленно Веглао попрощалась с ним, когда за ней захлопнулась дверь камеры.

В десять часов вечера прозвучала команда «Отбой», лампы мгновенно погасли, и во всём ликантрозории стало тихо. Веглао не спала несколько часов, то бесшумно расхаживая по камере, то садясь на кровать. Обычные ночные звуки — лёгкое звяканье оружия, шаги конвойных, их тихие разговоры — вызывали у неё сегодня отчаянный страх, хотя вроде бы за месяц она к ним привыкла. В конце концов Веглао, измученная усталостью и тревогой, махнула на всё рукой и легла спать.

Нет, Тарлиди не выдала её — или же ей не поверили. Ко второй версии Веглао не относилась серьёзно — судя по тому, что несчастная женщина беспрепятственно ходила по всему ликантрозорию, что конвойные не издевались над ней, а, напротив, часто помогали, например, обойти какую-то преграду или подняться по лестнице и сурово одёргивали тех, кто отпускал злобные замечания по её поводу, Тарлиди здесь была довольно важной персоной. Наверняка к её мнению прислушались бы.

Прошло уже два дня после их тягостного разговора, а Веглао по-прежнему была цела и невредима, и никто ни в чём её не подозревал. Девочка вздохнула бы с облегчением, но одно тревожило её: за эти два дня она ни разу не видела Тарлиди. Октай тоже не встречал её. Кажется, она вообще никому не попадалась на глаза. Веглао было не только тревожно, но и стыдно: она думала, что у Тарлиди из-за неё случился нервный срыв, и теперь она не хочет выходить на улицу.

Но вот на третий день, с самого утра подойдя к окну, Веглао чуть не подскочила от радости: Тарлиди сидела во дворе на лавочке, сложив руки на коленях и устремив свои незрячие и закрытые маской глаза на восток, где за невнятно голубевшими Лесистыми горами вставало солнце.

Видимо, судьба в этот день решила немного смягчиться, так как Веглао вновь удалось поговорить с Тарлиди. За завтраком, пока Октай со своей партией мыл руки, Веглао небрежно спросила у своей соседки:

— Что-то нашу страшилу в белой маске почти не видно. Куда это она делась?

— В лазарете, наверное, торчит, — откликнулась соседка, круглолицая девочка лет семнадцати с тонкими рыжеватыми косичками. — Я как-то раз целую неделю там пролежала, ангину схватила. Так она там вертелась постоянно. Да и вообще ребята говорят, она часто в лазарет ходит. У неё, наверное, комната рядом.

К концу завтрака у Веглао уже был готов план. На выходе, когда из-за шума и толчеи спешно выстраивающихся узников почти ничего не было слышно, она тихо шепнула Октаю:

— Ничему не удивляйся и не бросайся мне помогать.

Мальчик вытаращил на неё глаза, но сразу всё понял и отвернулся, сделав безразличное лицо.

Вот наконец всех построили и повели наружу по уже знакомому гулкому коридору. С каждым шагом сердце Веглао билось всё сильнее. Наконец, когда начали спускаться по ступенькам, она неловко оступилась, ахнула и упала с крыльца прямо на землю, ударившись коленом о какой-то торчащий прямо из земли штырь.

— А-а-а-у-у-а! — взвыла девочка, мысленно похвалив себя за меткость и одновременно от души послав проклятый штырь куда подальше. — Моя коленка! А-а-ах, чёрт, больно-то как!

— Всем идти вперёд, не отставать! — прикрикнул на волчат высокий рыжий конвоир, шедший в хвосте. Ребята, оглядываясь, а некоторые и прыская от смеха, направились дальше, а конвоир спрыгнул на землю рядом с Веглао, которая, тихо ойкая от настоящей боли, осторожно трогала руками колено.

— Ну, чего с тобой? — крикнул надсмотрщик. — Ударилась, что ли?

— Коленка, — всхлипнула Веглао. — Ходить… не могу.

— Ещё чего! Ну-ка, вставай! — схватив девочку за плечо, охранник вздёрнул её на ноги, но Веглао тут же сморщилась и вскрикнула от боли.

— Что, стоять даже не можешь? Вот дурёха неуклюжая! Бринтар! Эй, Бринтар!

— Да, командир! — подлетел от дверей юный охранник.

— Отведи её в лазарет и возвращайся. Мне надо идти.

Бринтар обхватил Веглао за плечо, помог ей подняться по лестнице и довёл до лазарета. Во время пути Веглао прониклась к нему симпатией: он не ругал её, не злился и не раздражался, а наоборот, вёл её осторожно и не раз спрашивал, не больно ли ей. Наконец они дошли до цели, и Веглао во второй раз оказалась в здешнем лазарете.

Бринтар сдал её на руки доктору и убежал на свой пост, а доктор, осмотрев ногу Веглао и убедившись, что ушиб довольно сильный, отправил её в кровать.

Сегодня, кроме неё, пациентов не было. Лёжа на кровати, Веглао смотрела то на потолок, на котором неподвижно лежал отсвет от окна, то на само окно, то на матовый шар лампы, то на лысоватую макушку доктора, который сидел за своим столом и печатал что-то на машинке, изредка недовольно морщась и мотая головой. В какой-то момент Веглао взглянула на часы и ужаснулась: она лежит здесь целый час! А Тарлиди всё нет. Может, она вообще сегодня не придёт? Решила, например, прогуляться или посидеть в своей комнате, а Веглао зря калечилась? Девочка беспокойно завертелась на кровати, и доктор недовольно прикрикнул на неё, не оборачиваясь:

— Слушай, не мешай мне! Лежишь — лежи, не вертись!

Веглао сердито посмотрела ему в спину и откинулась на подушку, стараясь не запаниковать.