Смерть волкам (СИ) - Чеблакова Анна. Страница 79

Их дикие вопли прорезали воцарившуюся тишину. Двое охранников, бросившиеся было к ним, упали почти одновременно — одного пронзили две пули, в другого метнули нож, продырявивший ему сердце. Остальные повели себя неодинаково. Кто-то испуганно заметался на месте или застыл, как вкопанный; они погибли самыми первыми. Некоторые бросились со всех ног в здание ликантрозория, и тем отсрочили свою гибель на несколько минут. Но ещё несколько остались на месте, вскидывая оружие, чтобы защитить себя и испуганных, оглушённых, ничего не понимающих детей-оборотней, которые нестройно пятились к стене.

— Бегите в корпус! — закричал Бринтар, оборачиваясь к заключённым. — Бегите! — и, обернувшись, выстрелил из винтовки в истошно орущего чернобородого оборотня, бегущего на него с занесённым над головой окровавленным тесаком. Пуля попала оборотню в грудь, но не убила, однако он зашатался и рухнул в пыль. Бринтар размахнулся и ударил его по шее прикладом ружья, успокоив бандита навсегда, но тут же сам упал замертво на его труп — его сразил выстрелом из пистолета Аврас. Ещё через несколько секунд все четыре оставшихся охранника погибли от рук навалившихся на них всем скопом оборотней. Один из них, схватив уже мёртвого конвоира за волосы, с диким хохотом отпилил ему голову и, размахнувшись, бросил её в одно из окон ликантрозория. Голова отскочила от решётки, упала на землю и прокатилась по ней пару метров.

— Детей не трогать! — прогрохотал Кривой Коготь. — Бэр, Аврас, Лысый, Шакалка — к воротам, чтоб никто не вышел! Остальные, за мной! — и кинулся в двери ликантрозория. Его рыжие волосы и борода развевались, как огненный хвост от снаряда.

Тарлиди, хоть и была слепой, уже поняла, что происходит что-то неладное. Когда всё началось, она была у себя, и едва её тонкий, отточенный годами слепоты слух уловил далёкий рёв двигателя, девушка поняла: что-то не так. Единственные автомобили, которые появлялись в ликантрозории, были грузовики с заключёнными, но они никогда так не шумели — они въезжали на территорию тихо. Спустя несколько секунд со двора раздались вопли. Тарлиди резко поднялась на ноги и тут же замерла на секунду — она не знала, что ей делать. Страх охватил её, но пока что он не мешал ей соображать — паника пришла позже. Сейчас она на ощупь отворила дверь и, держась за стены, со всей возможной скоростью поспешила к лестнице, ведущей наверх, к кабинету дяди. Но тут же её окликнули из-за спины.

— Тарлиди! Беги к нам! — услышала она голос дяди и побежала на него, путаясь в своих одеждах. Вскоре под ноги ей попалось что-то твёрдое, больно ударившее её по голени. К этому времени забежавшие внутрь охранники уже успели соорудить в конце коридора, ведущего к лестнице наверх, что-то вроде баррикады, свалив в кучу лавки из столовой и водрузив сверху кровать из медпункта. О скамью девушка и споткнулась. Она чуть не упала, но кто-то подхватил её под локоть.

— Уведите её вниз! — крикнул комендант полным ужаса голосом. Неизвестный, схвативший Тарлиди, поволок её к лестнице, и в ту же минуту в коридор ворвались разъярённые оборотни. Люди с отчаянными криками открыли по ним огонь, но вервольфов это не остановило ни на миг — размахивая оружием и сотрясая воздух диким ором, они понеслись на баррикаду, как штормовой ветер. Большинство конвоиров были молодыми людьми, никогда не участвовавшими в настоящем бою, и привыкшими разве что усмирять выстрелами оборотней, находившихся от них на безопасном расстоянии. Сейчас некоторые из них запаниковали и кинулись бежать прочь, в подвал, в ужасе не понимая, что сами себя загоняют в ловушку.

Оборотни налетели на баррикаду, как волна на берег, и, в мгновение ока взобравшись на неё, спрыгнули вниз. Между ними и охранниками завязалась отчаянная драка, коридор огласился предсмертными воплями и стонами, выстрелами и звуком рубящегося мяса. Оборотни истребили их быстро, но двое из стаи всё-таки погибли, сражённые серебряными пулями, по случайности оказавшимися в пистолете одного из конвоиров (эти пули они использовали только для стрельбы по беглецам и казней — ведь они были такими дорогими и дефицитными). Последним пал огромный охранник, когда-то избивший Октая и Веглао. Кривой Коготь, с которым он вступил в единоборство, убил его, но и сам был им ранен, и теперь скалился от боли, пока одна из женщин перевязывала ему глубокую рану на предплечье.

Кривой Коготь похвалил её, хлопнув по широкой, почти мужской, спине. Оглядев поле боя, застывшие трупы (тех из охранников, которые были ещё живы и дёргались в агонии, оборотни добивали прикладами) и дымящиеся лужи крови, Кривой Коготь одобрительно кивнул косматой головой. Глаза его сверкали.

— Отлично сработано, волки! — прорычал он. — Обыщите эту падаль и заберите ключи. Отоприте камеры, в них наверняка кто-то есть. Загляните в лазарет. Проверьте каждый угол. Волчат — во двор. Всем, кто не пахнет оборотнем, выпустите кишки. А я пойду к начальству, — на этих словах он широко улыбнулся, показав обрызганные кровью зубы, и оборотни ответили хохотом и воинственными воплями.

Комендант в своём кабинете слышал эти вопли. Он видел из окна, как убивали часть его людей, и теперь слышал, как кричали при смерти остальные. Он отдал оба своих пистолета сражавшимся, когда спускался к ним несколько минут назад, и теперь у него осталось только одно оружие — дорогой антикварный пистолет, награда правительства. Он бросился к столу, вытащил ключ от одного из ящиков и принялся открывать его. Но пальцы дрожали и не слушались, комендант не сразу попал в замочную скважину, а когда наконец попал, то успел повернуть ключ только один раз из положенных двух — шаги загрохотали совсем рядом с дверью, а потом от резкого удара снаружи она сразу распахнулась.

Пока Кривой Коготь, огромный, с залитой кровью рыжей бородой, стремительно пересекал маленький кабинет, комендант даже не шевельнулся. Ему всё ещё казалось, что это неправда, этого не может быть — это призрак, всего лишь призрак… но тут Кривой Коготь схватил его за воротник, как мальчишку, и протащил через стол.

Вырвавшись из оцепенения, комендант сжал кулак и размахнулся, намереваясь ударом точно в центр груди вывести оборотня из строя. Но Кривой Коготь оказался проворнее. Изуродованной рукой он схватил коменданта за запястье и так крутанул, что мужчина взвыл от боли. Раздался хруст — кисть сломалась, и в следующую секунду из ослабевших разжавшихся пальцев выпал небольшой свинцовый шарик. Выпал и со стуком укатился под стол, как будто струсив.

Кривой Коготь отшвырнул свою жертву в сторону. Комендант так крепко ударился головой о стену, что почти потерял сознание, но острая боль отрезвила его. Рот изнутри наполнился тёплой кровью, от вкуса которой коменданта затошнило. Он слышал, как внизу топают десятки ног, слышал крики и выстрелы, доносящиеся с нижних этажей. Он попытался подняться, но тут же рухнул обратно. Никогда ещё он не чувствовал себя таким слабым и беспомощным.

Его взгляд наткнулся на Кривого Когтя. Тот уже обошёл стол. Для такого огромного мускулистого тела движения у него были очень лёгкими и бесшумными. Он внимательно посмотрел на ящичек стола, из которого торчал ключ, и, приподняв голову, улыбнулся коменданту. Тот почувствовал, как у него встают дыбом волосы на затылке.

Кривой Коготь быстро повернул ключ ещё раз. Не вытаскивая его, резко, с грохотом выдвинул ящик и запустил в него свою правую руку. Комендант видел, как на ней шевелятся обрубки безымянного пальца и мизинца. Всё с той же улыбкой Кривой Коготь выудил наружу пистолет.

— Нет, — захлебнулся кровью комендант.

Не переставая улыбаться, Коготь выскользнул из-за стола и подошёл к лежащему мужчине, сжимая в руке его пистолет.

«Да он же не умеет стрелять! — завизжал кто-то в голове у коменданта. — Откуда ему уметь! Он же бродяга, варвар!» но один только взгляд в прозрачные глаза вервольфа убедил коменданта: стрелять он умеет. Умеет, но не будет.

Кривой Коготь склонился и схватил коменданта за шею. Потом приподнял его. Комендант был крепким мужчиной, но сейчас мускулы не желали его слушаться. Он повис, как тряпичная кукла. Пальца оборотня больно давили снизу на челюсть. Кто-то скулил — комендант не сразу понял, что это его собственный голос.