Роковое наследие - Скуркис Юлия. Страница 4

Старичок сердито засопел, выдвинул ящик стола и вручил ей потрепанный фолиант. Как Анаис и ожидала, текст в этой засаленной книге оказался почти нечитаемым. Кроме того, справочник утратил самую важную информацию: время открытия каналов. Девушка захлопнула книгу.

Взгляд Анаис отражал недоумение, взгляд смотрителя — плохо скрываемое торжество.

— Расписание у меня здесь, — постучал он себя пальцем по лбу.

— Хорошо, — сдалась Анаис. — Когда откроется канал в Эриду?

— В столицу собрались, — покивал старичок, отхлебнул настоя и посмотрел на часы. — Канал закрылся пять минут назад, — улыбнулся он. — Следующая переброска через сутки.

Гнев Анаис отразился лишь в проступившей на щеках бледности.

— Здесь за углом есть харчевня, а при ней гостиница, — сообщил смотритель.

— А вы хозяин, — ледяным тоном произнесла Анаис.

— Уже донесли, — прошипел старичок.

— Нет, сама догадалась. Куда откроется следующий канал?

— В Рухан. Транзитом-то через все города дороже выйдет, — попытался отговорить ее смотритель.

— Сколько стоит услуга? — устав препираться, спросила Анаис.

— Зависит от спроса, — сообщил старичок и отхлебнул настоя.

В этом милом городке Анаис уже успела запятнать себя грабежом, не хотелось присовокуплять к этому убийство.

— Судя по тому, сколько времени я тут нахожусь в гордом одиночестве, у вас мертвый сезон.

— Ничего подобного, — покачал головой старичок. — Просто время обеденное.

— Табличка на двери ратуши утверждает, что зеркала путешествий работают круглосуточно, без перерывов на завтрак, обед и ужин, — сказала Анаис, чувствуя, что еще немного, и она повысит голос.

— Зеркала — да, а я — нет, — отрезал старичок. — Если вас что-то не устраивает в работе нашей службы, можете написать жалобу. Вон их у меня сколько.

Он кивнул на стол, где пыльными стопками лежали бумаги.

— Сколько?

— Почем я знаю? Не пересчитывал, — огрызнулся смотритель.

— Я спрашиваю, сколько стоит услуга? — сквозь зубы уточнила Анаис.

— Не будете писать жалобу? — возмутился старичок.

— Нет, не доставлю вам такого удовольствия, — ехидно улыбнулась Анаис. — Вы же меня пошлете бумагу покупать, потом чернила и перья. Так? А после того, как я ее напишу, отправите заверять подпись у нотариуса, чтобы все чин по чину.

Старичок выглядел оскорбленным в лучших чувствах. Он сложил руки на груди, поджал губы и нервно покачивал ногой.

— Не стоит в вашем возрасте сидеть нога на ногу, — сказала Анаис. — Ущемление седалищного нерва может случиться.

— Какая нахальная молодежь пошла, — нахмурился старичок. — Никакого уважения!

— И не говорите, просто беда. Мало того, что старшим перечат, так еще и подсидеть намереваются.

Старичок побледнел, схватился за сердце, но моментально оклемался. Он бодро вскочил со стула и, вцепившись в рукав куртки Анаис крючковатыми пальцами, принялся допытываться, кто на его место метит и откуда такие сведения.

— Слышала по пути сюда один разговор, — уклончиво сказала Анаис. — Вас ведь Турнусом зовут.

«Турнус Мохик, вдовец», — уточнил один из внутренних голосов.

«Может, он снова женился», — перебил другой.

«Да кто в здравом уме за него пойдет?!» — возмутился третий.

«Заткнитесь!» — подумала Анаис. Вслух предложила:

— Я скажу имя, а вы, Турнус Мохик, дадите мне стопроцентную скидку.

— Ишь чего удумала, — сощурился старичок.

— Как хотите, — покачала головой Анаис.

Было видно, как смотритель борется с собой, оценивая, что важнее: нажива или сведения о злопыхателях.

— Переброска в Рухан стоит пять нюфов, — наконец, сказал он. — Возьму с тебя три.

Анаис про себя решила, что на самом деле услуга стоит не более одной серебряной монеты. Не желая дальше пререкаться, она отсчитала три нюфа и вручила их смотрителю. Старичок с кряхтением поднялся из-за стола и, вытащив из кармана ключ, отпер дверь, замаскированную стенными панелями. За дверью оказалась продолговатая узкая зала, больше похожая на коридор с двумя рядами зеркал.

— Что, никогда переброской не пользовалась? — проворчал смотритель.

— Нет, — призналась девушка. — Это не опасно?

— Всякие случаи бывали, — уклончиво ответил старик. — Оставайся, я тебе расскажу.

Анаис помотала головой. Они уже дошли до середины залы, когда смотритель замедлил шаг.

— Так как же зовут мерзавца, который мечтает занять мое место? Пока не скажешь, никуда не переброшу, — категорично заявил он.

«Произвол и анархия. И это просвещенный Харанд», — подумала Анаис и заметила, как поверхность одного зеркала покрылась едва различимой рябью.

— А, эл, о, — сказала Анаис первое, что пришло в голову.

— Не знаю такого имени, — насторожился старичок.

— Это не имя, а три буквы из имени, — ответила девушка. — За стопроцентную скидку сказала бы все, а так — извините, — она подскочила к зеркалу и нырнула в открывшийся канал.

Не стоит думать, что человек, ни разу не пользовавшийся переброской, понятия не имеет, как она работает. Ну ладно, как работает, этого, наверное, вообще никто не знает, но уж отличить активное зеркало от неактивного — любой в состоянии.

В «Житиях нэреитских святых» сказано, что Парящая Дева пришла в Харанд потому, что здесь поклонение богине-луне — государственная религия. И была у Парящей Девы — заметьте, ее мирское имя почти нигде не упоминается — высшая цель и особое предназначение, о которых доныне спорят богословы-нэреиты.

Травница в Леберике

Денег, позаимствованных у пекаря, Анаис хватило только на два перехода: Тоборно — Рухан — Агерун. До Эриды предстояло добираться пешком и на голодный желудок. В государстве, где яблоку негде упасть, не тюкнув при этом по голове какого-нибудь мага, перспективы заработка оказались весьма туманными.

Анаис понуро брела по дороге, пиная камушек, непонятно откуда взявшийся на идеально чистом и ровном полотне. По ночам тракт слабо светился, делая легким и удобным путешествие в темноте. Главное убраться с дороги между тремя и четырьмя часами ночи, когда мощная энергетическая волна проходит над полотном, сметая весь мусор.

Услышав стрекотание крыльев, девушка оторвалась от своего занятия и посмотрела вверх. Над головой пронеслись всадники, не обратив на девушку внимания. «Важные господа, — подумала Анаис, — иначе бы путешествовали по земле. Эх, мне бы такую шиволь».

Из любопытства или по наитию девушка свернула с дороги на лесную тропу, откуда прилетели заносчивые харандцы. Преодолев пару заросших деревьями и кустарником холмов, Анаис увидела долину, где уютно расположился маленький городок, а за ним — замок в петле реки. Тут и в помине не было характерной для приграничных поселений крепостной стены. Между аккуратными белыми домиками с черепичными крышами сновали маленькие человечки. Лоскуты возделанных полей, фермы и мануфактуры, как лепестки окружали городок, издалека казавшийся игрушечным.

Ворота здесь все-таки были, но чисто символические: дорога проходила под каменной аркой, на которой цветной мозаикой была выложена надпись «Леберик» и красовался герб с церопусом.

«Вот так та-а-ак. Ноги сами принесли, — призадумалась Анаис. — Может, все-таки не стоит заходить на земли „достопочтенных“ Лебериусов?»

Предки хранили гордое молчание. Наверное, дулись из-за того, что она заткнула фонтан их красноречия. Но разве можно каждый день начинать с назойливых напоминаний: «Ты должна отыскать анагерий, пока не стало слишком поздно, он принадлежит нам и никому более в этом мире, бла-бла-бла…»? Ничего удивительного, что Анаис на них разозлилась и послала подальше всех скопом и каждого в отдельности.

Навстречу из-под арки вышла группа горожан. Девушка поприветствовала их и спросила, есть ли у нее надежда заработать в Леберике пару монет.

— На мануфактурах работы хватает, — ответила одна горожанка, — но требуется обучение. Естественно, платное, — ухмыльнулась она, оглядев путницу и на глазок определив ее низкую платежеспособность.