Путь к океану - Нартова Татьяна. Страница 45

— Решил размяться, — с каждым разом у парня получалось врать все профессиональнее. Мне-то отлично было известно, что он до спазмов в желудке боиться отпустить меня от себя дальше чем на три метра, все еще опасаясь, что я пропаду. Да, есть у меня такой грешок, на этот раз у меня и в мыслях подобного не было.

— Ну-ну, — не стала я его смущать.

— Лида…

— А?

— Ты помнишь наш договор. Тот, который мы еще до помолвки заключили? — кивок, — Я, конечно, не хочу настаивать, но раз ты решила стать моей женой, не хочешь ли ты стать ею полностью?

— А я что, по-твоему, частично стану? Типа, ноги тебе, а все остальное тело останется свободным, так что ли?

— Э… почти, но не совсем.

И тут меня осенило. Что ж, он имел право не только на звание мужа, но и на все полагающиеся к нему опции. В конце концов, не стану же я всю оставшуюся жизнь разыгрывать из себя невинную девочку? Я обернулась к гвардейцу, задумчиво покусывающему губу. Мне никогда в голову не приходило оценивать его иначе, чем хорошего товарища и чуткого собеседника. И только сейчас заметила, насколько он приятен не только душой.

— Если ты захочешь…

— Я не настаиваю.

— А, может, я настаиваю! — я встала на цыпочки, почти касаясь волосами его лица. Вру, отчаянно, мерзко и гадко. И дабы Викант не прочел это в моих глазах, я осторожно чмокнула его в нос. Железными капканами мгновенно сомкнулись его руки у меня запястьях. Паническая мысль о том, что зря я вообще весь этот разговор затеяла, затерялась где-то в недрах сознания, когда парень ответил чистым и нежным поцелуем. В нем не было ни капли требовательности, только нежность.

— Ну, не все так страшно, — почти неслышный шепот, теплым клубочком свернувшийся у самого уха, — Тебе решать, только тебе…

От воспоминаний и рассуждений меня отвлек голосок Мэрке:

— Это твой дом?!

— Угу, — скромно ответил Викант, однако, было заметно, что он преисполнен гордости. И ему было чем гордиться. Даже с такого расстояния мы смогли рассмотреть многочисленные башенки (скорее всего фальшивые, уж больно они походили на шпильки модниц), разноцветные галереи и вязь барельефов, образующих вдали невообразимо красивое полотно луга. Стоило нам приблизиться к холму, в который буквально врос Карес-дер-Квирен, как он распался на сотни отдельных цветков и веточек. Белоснежные стены отливали всеми цветами радуги в соответствии с цветом украшений. Я только языком зацокала, не в силах что-либо сказать.

— Нравится? — обращаясь ко всем, но глядя только на меня, спросил жених.

— Красиво.

Я перевела взгляд на Гервена. Красиво? Тоже мне, ценитель нашелся! Здание было не просто красивым, оно казалось облаком на рассвете, бурунами на кристально чистой воде, светом, пронизывающим кроны.

— Герв, ты не прав, — не удержалась я от замечания, — Это самое прекрасное творение зодчества, которое я когда-либо видела!

Зеленоглазый только что-то промычал себе под нос, но спорить не стал. Тем более, что мы приближались к главному входу в особняк. Я пришпорила птицу. Ветер обдувал раскрасневшееся лицо, зелень смазывалась по обеим сторонам дороги в единое полотно, и мне безудержно захотелось смеяться. Викант нагнал меня почти у самых ворот, служивших скорее декоративным целям, нежели защищая от незваных гостей. Да и какие могут быть гости, если леквер чувствует каждого муравья на своей территории.

Советник мгновенно преобразился: плечи расправились, глаза засияли, он будто окреп, вздохнув воздух над своей родной землей. Что-то отозвалось и во мне. Словно часть его уверенности и радости передалась и мне. Все же мы были связаны неразрывными узами, заставляющими нас не только страдать вместе, но и вместе парить над миром.

Остальные ребята едва поспевали за нами. Но мне было наплевать на их возмущенные вопли, больше похожие на поддразнивания.

— Полетаем? — неожиданно предложил гвардеец, — Рассмотришь дом с высоты птичьего полета.

— А почему нет? Взлетаем, Карамель!

Птица довольно зачирикала что-то на своем языке, отталкиваясь сильными лапами от земли и оставляя на ней несколько черных отметин-борозд. Следом за ней в воздух поднялся, часто махая крыльями, почти серый Лунный — любимая птица Виканта. Господи, когда же я последний раз так радовалась?! Кажется, никогда…

Здание Карес-дер-Квирен окружили стройные ряды вишен, яблонь, кусты сирени и еще какие-то деревья, на которых уже распускались нежно-розовые крупные цветки. От запахов, поднимавшихся от сада, начала кружиться голова. Солнце, стоящее почти в зените, резало глаза, мешая рассмотреть в деталях посыпанные желтым песком и мелким разноцветным гравием дорожки. Викант кружил совсем рядом, так что при желании мы могли сомкнуть пальцы.

— Спускаемся? — после нескольких кругов над Домом мы осторожно опустились на небольшую площадку за особняком. Я едва смогла спуститься с птицы: от напряжения заныли руки и спина. Жених едва заметно усмехнулся, не став больше ничем отмечать мою неуклюжесть. Зато Велера с Гервеном начали недвусмысленно хихикать. Ну, и ладно! В данный момент я была милой, прощая даже такие измывательства над моей человеческой особой. Наверное поэтому я даже не стала громко материться, когда гвардеец подхватил меня на руки, пинком ноги открывая тяжелую деревянную дверь. Лекверы с элемой, недолго думая, повалили за нами.

— Что ты творишь?! — отчаянные попытки вырваться ни к чему не привели.

— Пользуйся, пока он еще мужем не стал. А то ведь выйдешь за него, мгновенно перестанет на руках таскать, будешь сама пешком километры нарезать.

Мы с парнем недовольно покосились на младшую сестру Локмера, которая уже успела стащить с кофейного столика спелую грушу. Нет, ну что за народ: стоит впустить в дом, они уже готовы стать в нем хозяевами! Решив, что нечего потакать таким привычкам, я вырвала фрукт из рук ошеломленной девушки, надкусывая его с другой стороны.

— Значит, так! Мне сейчас некогда рассматривать все красоты, я и так устала. Так что покажите, где тут ванная комната и спальня.

— Еще женой не стала, а уже наглости на целую тещу! — оживился Элистар.

— Пойдем, — Викант подхватил меня под локоть, в спешном порядке утаскивая наверх, — Я все тебе покажу и расскажу. И если ты чего-то захочешь — не надо спрашивать у меня разрешения. Ты такая же хозяйка здесь, как и я.

Парень улыбнулся, а я не сдержавшись, обернувшись на приятелей, и показала язык. Теперь у меня есть настоящий дом. И я готова была сражаться за него с таким же упорством, как когда-то боролась за свой мир.

Письмо было перечитано три раза, но Декариус все еще находился в состоянии растерянности. Леквер почти всю жизнь состоял в Совете, начав служить еще деду покойного Сотворителя в качестве личного гвардейца, и дойдя до поста одного из членов Большого Собора. Но он даже подумать не мог, что перед самым увольнением на него обрушаться такие события.

Письмо, запечатанное по всем правилам, доставил знакомый курьер, впрочем, так и не сказав, от кого оно. Как советник не допытывался, юноша только отвечал, что послание его попросил передать один из офицеров. На вопрос, откуда у простого солдата могла взяться подобная бумага, курьер лишь пожал плечами. Стоило Декариусу увидеть оттиск на темном сургуче, как ноги его немедленно подкосились, а на висках выступил пот. Извивающийся дракон — родовой знак Элистаров переплетался с четырехлистным клевером — знаком Сотворителя. Но ведь последний леквер, владевший подобной печатью погиб пять тысяч лет назад во время переворота. Правда, тогда никто не смог найти личное кольцо последнего зеленоволосого правителя, но дело это совершенно не меняло. Подобные вещи подчиняются только одному хозяину, или, в крайнем случае, тому, кто был приближен к нему. Да только вот Элаймус никому никогда не доверял.

Трясущимися руками советник распечатал письмо, и замер, не в силах пошевелиться. На листке черной пастой были выведены всего две строчки, но от них веяло такой властью и холодом, будто в конверт запаковали живой мороз.