Путь к океану - Нартова Татьяна. Страница 47

Неверски обернулся, и едва не выронил драгоценный перстень на пол. Совсем рядом на витрине не было ни следа запустения, а сама витрина была совершенно пуста, если не считать двух или трех листов полупрозрачной кожи.

— Это же место… — начал мужчина.

— …для печати Дэрлиана, — закончил за начальника Декариус.

Зал Большого Собора гудел как тысяча рассерженных пчел, у которых пытаются отобрать все запасы меда. Обыкновенно советники приходили на собрание молча, тихо здоровались друг с другом, чинно рассаживались, лениво потягивая чай или что-нибудь покрепче, и практически в дружеских беседах принимали сложные и важные решения. Да и зачем накручивать себя и остальных, когда тебе перевалило за три-четыре тысячи лет? Все равно от криков и ожесточенных споров обсуждение вопроса быстрее не продвинется.

Но сегодня было особое совещание. Во-первых, потому, что оно проводилось без Сотворителя. Конечно, ни Дэрлиан, ни его предшественники особенно не вмешивались в политику Собора, присутствуя на собраниях лишь для соблюдения формальности. Но никогда еще лекверы не чувствовали себя столь неуютно, зная, что сейчас именно у них сосредоточена вся власть в стране и ответственность. А, во-вторых, совещание было незапланированным, и никто из членов Собора не знал, чем оно закончится. Все пятнадцать писем лежали посередине стола, вызывающе чернея на фоне светлой мраморной столешницы темными пятнами сургуча с давно позабытым оттиском рода Элистаров.

Некоторые мужчины и женщины прохаживались из угла в угол, нервно жестикулируя и поминутно оглядываясь на вход. Тереит сидел, барабаня ухоженными старческими пальцами по подлокотнику, выбивая не то марш, не то забавный мотив песенки про елочку. Ей-то было зимой холодно, а вот председатель собрания обливался потом в своей мантии, кляня и не вовремя погибшего Дэрлиана, и того гада, который прислал ему загадочное послание. А еще его потряхивало от любопытства. В голове его кружились самые разнообразные догадки, но отчего-то он чувствовал, что ни одна из них не подтвердится.

— Приветствую вас, дорогие эивины и лиовины, — стоящие и сидящие как по команде повернули головы на источник звука, и, кажется, даже дышать перестали, — Рассаживайтесь, в ногах правды нет, как любила говорить одна моя знакомая!

— Не может быть! — одна из женщин не удержалась от невольного восклицания. Голубые глаза ее стали больше раза в два, не меньше. Она картинно схватилась за полную грудь, с трагическим шепотом оседая.

— Все может быть, дорогая моя Аерия, — на середину залы прошел зеленовласый леквер, будто точь-в-точь списанным с древней картины, изображавшей Элаймуса Сотворителя. Только вот на коже появились многочисленные морщинки, а в волосах запуталась седина. Сомнений быть не могло — перед Собором стоял настоящий Элистар.

— Это вы прислали нам эти письма? — обличающее ткнув пальцем в кучу бумаг, произнес Тереит. Свергнутый правитель кивнул, без церемоний занимая самое роскошное кресло. Глава Собора едва не задохнулся от такой наглости. Элаймус закинул ногу на ногу, всем своим видом показывая, что вставать с места, на котором не так давно сидел Дэрлиан, не собирается. И точно, словно не услышав вопроса, зеленоглазый дед Гервена продолжил:

— Все может быть. Не так уж много изменилось за прошедшие пять тысяч лет. Охрана все такая же доверчивая: заходи, кто хочет, убивай кого хочешь. Хотя зачем все делать самому, если есть узнающие?

— Зачем вы устроили все это представление? Что вы хотите от нас? — в горле Неверски клокотал гнев, смешанный с ужасом. Сидящий напротив мужчина поправил челку, второй рукой изящно поднимая бокал с вином.

— Красное… отлично. Я люблю красное, оно напоминает мне кровь, смешанную с сущностью. Вижу, как она проливается на белый снег или черную землю. Месть — нет ничего упоительное и прекраснее, словно послевкусие на языке, придающее сил и дарующее успокоение. Вы спрашиваете меня, зачем я устраиваю здесь представление. А разве вы сами не занимаетесь тем же уже несколько сотен лет? Улыбаетесь Всевидящей, стелитесь ковром перед каким-то мальчишкой, свихнувшимся на почве большой и чистой любви к человеческой особе. Ах, простите, надо говорить "улыбались" и "стелились". Потому что ваша обожаемая Азули сбежала в свой Закрытый город, оставив вас разгребать оставшуюся после нее грязь. А драгоценный отпрыск Каэрала убит. Вы спрашиваете, что я хочу от вас? От вас лично, Тереит, мне ничего не нужно. Я лишь хочу вернуть себе одну небольшую приставочку к имени: Элаймус Элистар Вир.

— Вы с ума сошли! Как вы можете претендовать на пост Сотворителя! Это немыслимо! — истерично завизжал еще один член Собора.

— А что, разве у вас есть другие кандидатуры на сие престижное место? То-то. Через месяц, и это в лучшем случае, народы начнут подниматься один за другим, требуя независимости и совершенно не понимая, почему их страной никто не правит. Мятежи, покушение на советников во всех городах, новые битвы за власть. Все, кто хоть каким-то боком относится к роду Дэрлиана, будут рвать друг друга, а заодно и вас на части, чтобы им отдали это кресло. Как же плохо, что у погибшего не было прямых наследников, это еще больше усугубит ситуацию. Священный титул станет не более, чем официальной вывеской над большой кормушкой, и вся его святость исчезнет. Конечно, вы можете посадить сюда любовницу Дэрла — Лидию Мениас, недавно судимую и ненавидимую всеми. А что? Она-то как раз была ближе всех к нему.

— Что вы такое плетете? — не выдержал Тереит, поднимаясь на ноги, — Сотворитель никогда не связывался с людьми. Да, у него была развита любознательность к этнографии, к культуре других миров и народов. Но…

— Вот, наверное, из-за этой развитой любознательности он целых полторы сотни лет спал с ней. Конечно, на Земле время течет по-другому, так что вы можете не принимать во внимание какие-то пустяковые три года по их исчислению. Собственно, как и еще семь лет, в течении которых он постоянно находился рядом с Лидой под видом разных людишек. Да, всегда мечтал о такой талантливой сущности, как у Дэрлиана. Он мог менять ее по своему усмотрению, отделять от тела, направлять куда угодно. Фигаро здесь, Фигаро там.

— Если это и так, Сотворитель никто бы не опустился до того, чтобы вести двойную жизнь. Его сущность позволяла патрулировать все уголки страны, следить за личными мирами, не отрываясь от главных государственных забот, — уже менее уверено пискнула Аерия.

— Что ж, думайте, как вам угодно! Собственно, меня это совершенно не касается. Только хочу вас напомнить об одном небольшом праве, праве возврата… помните такое?

По залу будто прошелся ураган, трепещущий ветвями деревьев. Собравшиеся советники недовольно охали, переговаривались, практически с нестерпимой ненавистью глядя на Элаймуса. Неотъемлемые права. Дед Гервена знал, в какое место бить больнее всего, воспользовавшись самым коварным оружием. Конечно, этим неписанным пунктом пользовались крайне редко, да и в разговорах обыкновенно не упоминали. Но любой живущий в этом мире, каждый раз перечисляя права, не мог мысленно не добавить право возврата.

Право сильного, право старшего, право женщины и право вернуться на тот же пост и те же земли неважно через сколько веков.

Элаймус выжидающе обвел Собор взглядом, в каждом лице собирая частичку своей огромной победы. Они просто не могут не вернуть ему его власть, это будет чистейшим самоубийством. Никто и никогда за последние семьдесят тысяч лет не нарушал основные права. Лекверам хватило одного раза, после которого их страну пришлось едва ли не по кускам собирать. Светлейший, хоть и дремал у себя на планете, да только никогда не засыпал. Собравшиеся здесь ничтожества примут его своим правителем.

— Мы должны вынести этот вопрос на голосование, — наконец выдавил глава собрания, — Такие вопросы за один день не решаются, сами понимаете.

— Конечно. Я надеюсь на то, что Большой Собор, как всегда примет правильное решение.