Волшебник - Скотт Майкл. Страница 23

— Садовник в отпуске, — без тени смущения заявил Сен-Жермен. — А я не очень хорошо умею обращаться с растениями.

Он поднял правую руку и растопырил пальцы. Каждый палец вспыхнул огоньком своего цвета. Сен-Жермен улыбнулся, и цветные огоньки бросили на его лицо разноцветную тень.

— Я ведь не этому учился.

Ската остановилась у двери, внимательно оглядела улицу снаружи и прислушалась. Убедившись в безопасности, она закрыла дверь и повернула ключ. Пятипальцевый замок с убедительным щелчком встал на место.

— А как нас найдет Фламель? — спросил Джош.

Хотя он и опасался алхимика, рядом с Сен-Жерменом ему было и вовсе не по себе.

— Я дал ему маленькую карту, — объяснил Сен-Жермен.

— С ним все будет нормально? — спросила Софи у Скаты.

— Да, я уверена, — ответила Ската, хотя голос и взгляд выдавали ее опасения.

Она отвернулась от двери, но вдруг напряглась, открыла рот и показала свои вампирские клыки.

Дверь в задней части дома внезапно распахнулась, и во двор кто-то вышел. В тот же миг засверкала серебряная аура Софи, и девочка в ужасе кинулась к брату, аура которого тоже вспыхнула, очертив его тело золотым контуром. И когда близнецы стояли, прижавшись друг к другу, ослепленные серебряным и золотым светом, раздался крик Скаты. Это был самый жуткий крик, какой они слышали в своей жизни.

Глава 16

— Стой!

Николя Фламель продолжал бежать. Он свернул направо и помчался по набережной Бранли.

— Стой, или я буду стрелять!

Фламель знал, что полиция не станет стрелять. Им не разрешено. Макиавелли запретил причинять ему вред.

Топот кожаных сапог и звон оружия приближался, и Николя уже слышал дыхание преследователя. Сам Николя с трудом хватал ртом воздух, к тому же у него на боку прямо под ребрами был шов. Рецепт из Кодекса сохранял его жизнь и здоровье, но от натренированного и спортивного полицейского ему все равно не убежать далеко.

Николя Фламель остановился так резко, что полицейский чуть не врезался в него. Замерев на месте, алхимик повернул голову и посмотрел через левое плечо. Служитель закона достал жуткий черный пистолет и прицелился двумя руками.

— Не двигайся. Подними руки.

Николя медленно повернулся лицом к полицейскому.

— Ты бы сначала определился, — спокойно произнес он.

Тот удивленно вытаращил глаза под защитными очками, и Николя пояснил:

— Так что мне все-таки делать: не двигаться или поднять руки?

Полицейский взмахнул дулом пистолета, и Фламель поднял руки. Еще пять бойцов РАЙД подбежали и выстроились рядом с капитаном. Они прицелились в алхимика своим разношерстным оружием. По-прежнему не опуская рук, Николя медленно повернул голову и посмотрел на каждого из них по очереди. В черной форме, шлемах и защитных очках они были похожи на насекомых.

— Ложись на землю! — скомандовал капитан. — Руки держи на виду!

Николя медленно опустился на колени.

— Лицом вниз!

Алхимик распластался на парижском тротуаре, его щека уперлась в холодный шершавый асфальт.

— Раскинь руки.

Николя раскинул руки. Полицейские сменили положение, быстро окружили его, но продолжали держаться на расстоянии.

— Мы взяли его, — заговорил капитан в микрофон у рта. — Нет, мы его не трогали. Слушаюсь. Да, немедленно.

Николя очень хотелось, чтобы сейчас рядом оказалась Перенель. Она бы знала, что делать. Но если бы с ним была волшебница, он бы вообще не попал в эту передрягу. Перенель — борец. Сколько раз она уговаривала его перестать скрываться, использовать накопленные за полтысячелетия знания из алхимии, ее колдовство и магию, чтобы сразиться с темными старейшинами! Она хотела, чтобы Николя собрал бессмертных, старейшин и представителей второго поколения — всех тех, кто поддерживал человечество, — и объявил войну темным старейшинам, Ди и ему подобным. Но он не мог этого сделать. Он всю жизнь ждал, когда появятся близнецы, о которых сказано в пророчестве:

Он никогда не сомневался, что найдет этих близнецов. Пророчества в Кодексе никогда не ошибались, но, как и все остальное в книге, слова Авраама, написанные на разных мертвых и забытых языках, зачастую были неясны по смыслу.

И Николя ничуть не сомневался, что он и есть тот самый бессмертный. Об этом ему сказал человек с крюком вместо руки. Пятьсот лет назад Николя и Перенель Фламель путешествовали по Европе, пытаясь разгадать тайну загадочной книги в металлическом переплете. Наконец где-то в Испании они встретили таинственного однорукого человека, который помог перевести несколько отрывков бегающего текста. Однорукий рассказал, что секрет вечной жизни всегда появляется в полнолуние на седьмой странице Кодекса, а рецепт для трансмутации, то есть для превращения любого вещества, — на четырнадцатой странице. Когда однорукий перевел первое пророчество, он посмотрел на Николя угольно-черными глазами и постучал по груди француза своим крюком, прошептав:

— Алхимик, это твоя судьба.

Загадочные слова подразумевали, что Фламель однажды найдет близнецов. Но в пророчестве не говорилось, что в конце концов он будет лежать, распластавшись, на грязной парижской улице в окружении вооруженных и очень нервных полицейских.

Фламель закрыл глаза и сделал глубокий вдох. Прижав растопыренные пальцы к булыжнику, он неохотно притянул свою ауру. Тончайшая паутинка золотисто-зеленой энергии начала сочиться из кончиков пальцев и проникла в камень. Николя почувствовал, как нити его энергии продираются сквозь тротуар в землю. Тонкая, как волос, нить змейкой пробиралась в почву. И наконец она нашла то, что искала: бурлящий источник жизни. Осталось дело за малым — превращением, основным принципом алхимии. Нужно создать глюкозу и фруктозу, а потом соединить их в гликозидную связь, и получится сахароза. Жизнь зашевелилась и потекла навстречу сладости.

Капитан повысил голос:

— Надеть наручники! Обыскать!

Николя услышал, как два полицейских с шуршанием подошли к нему с двух сторон, и увидел перед собой начищенный черный сапог на толстой подошве.

В следующий миг возле его носа появился муравей. Он выскочил из трещинки в тротуаре, махая усиками. За ним показался второй, третий… Алхимик прижал большие пальцы к средним и щелкнул. В воздух взметнулись крошечные золотисто-зеленые искры, пахнущие мятой, и накрыли шестерых полицейских мельчайшими частичками силы.

А потом он превратил частички в сахар.

Тротуар вокруг Фламеля внезапно почернел. Из всех щелей полился огромный поток крошечных муравьев. Точно густой вязкий сироп, они расползлись по тротуару и ручьем хлынули на сапоги, а затем и на ноги полицейских, накрывая их. В первую секунду мужчины от шока не могли пошевелиться. Их костюмы и перчатки защищали их еще секунду, после чего один из них дернулся, потом другой, третий… Через мельчайшие отверстия в костюмах муравьи ринулись внутрь, щекоча ножками и покусывая челюстями. Полицейские начали дергаться, прыгать, вертеться, бить друг друга, ронять оружие, сдирать перчатки, стягивать шлемы, отшвыривать очки. Тысячи муравьев ползали по ним.

Капитан увидел, как арестант, которого рой муравьев обходил стороной, спокойно сел и брезгливо отряхнулся, а потом встал на ноги. Капитан попытался направить на него пистолет, но муравьи щипали его за запястья, щекотали ладони и кусали кожу, поэтому он не мог прицелиться. Он хотел приказать Фламелю, чтобы тот сел обратно, но муравьи ползали у него по губам, и он знал, что если откроет рот, то муравьи ринутся внутрь. Тогда он сорвал с себя шлем, выгнул спину, и насекомые поползли по его позвоночнику. Он провел рукой по коротко стриженным волосам и смахнул не меньше дюжины муравьев. Они упали ему на лицо, и он зажмурил глаза. Когда он снова открыл их, арестант уходил в сторону станции «Мост Альма», засунув руки в карманы и всем своим видом выражая, что ему плевать на весь белый свет.