Барон-дракон (СИ) - Огнева Вера Евгеньевна. Страница 41

Значит, привели и прислонили. Но какова воля! Стоит как памятник. Или это кататония?

Проверить не дали. Внезапно и неумолимо к Вадиму приблизился клубок из тел и начал дробиться на отдельные фрагменты. Из общего гомона вырвался пронзительный женский голос:

— Вот он!!!

Вадим отшатнулся и удобнее перехватил гнутую железку. Но, оказалось, не по нем прозвенело. Фрагменты, на которые рассыпался клубок, опять сползлись в единую массу и качнулись в сторону главного механика.

Дураку понятно, будут бить и теперь уже до смерти. Кто бы ни был у него за спиной, такого Вадим допустить не мог. Чем уж так досадил работягам Колька?

Совершить сколько-нибудь осмысленного противоправного действия он просто не мог. Сказать лишнее, пожалуй, тоже. Отчего такая ненависть?!

И - понеслось. Надвигающаяся кодла не сразу сообразила, что у них вместо безответного, почти что не живого врага в оппонентах достаточно подвижный, ловкий и сильный мужик. Собственно, Вадиму и надо-то было только отмахиваться.

После первых двоих, которых он уложил пинками, слегка добавив железкой, на роль лидера никто не претендовал. Подбирались, конечно, но больше материли и грозились из безопасного далека. Казалось, ситуация переломилась. Еще немного побузят, погрозятся и пойдут допивать.

Ан - нет. А Вероника на что? И ведь прекрасно сообразила, стерва, что Вадим на женщину руки не поднимет. Нутром поняла, женским низом.

— Ударь! Ударь женщину!

От комбинации почти уже ничего не осталось. Тощее тело светило во множество прорех. Как ни пьяна была его обладательница, нашла в себе силы скомпановаться и прыгнуть на грудь общего врага. Мужикам, которые с новой силой заклубились у нее за спиной, было невдомек, что сия попытка предпринимается не впервые.

Натренировалась уже дамочка. Но Вадим в данный момент был далек от галантности. Следовало в долю секунды принять правильное решение: и девку

"успокоить" и мужиков не разозлить.

Выставив перед собой кроватную дужку, он принял на нее тело дамы, нечувствительно развернул и, пока та не начала барахтаться, вогнал концы дужки в стену, на сколько позволил слой рыхлой штукатурки и дранки. Окажись на месте

Вероники ее полнотелая товарка с кухни, фиг бы получилось. А так, тощая как весенняя кошка блядь повисла в железном капкане. Она, разумеется, тут же подняла неимоверный крик. Вадим согласился: разумеется, не комфортно, даже, наверное, жмет и болит, но высвобождать - дураков нет. На него уже надвигались.

Осталось пригнуться и спружинить ноги в коленях. Накатил даже боевой азарт. И мужики, вроде того - почувствовали, перестали набегать. Пошли медленно. Но…

Толпа она и есть толпа - безмозглая, жестокая тварь.

Он пригнувшись стоял у стены. Внезапно пришло иррациональное желание: взреветь, заполнить грохотом собственного голоса узкое, загноенное помещение.

Следом за ревом вырвется язык пламени и слизнет с лица земли вонючую хибару вместе с ее содержимым.

А те все еще медлили. Вадим был далек от мысли, что его боевая внешность остановила пьяную толпу, скорее - отсутствие лидера. Да еще Галина: врезалась с тыла в толпу, раскидала в стороны несколько человек, подбежала и встала рядом.

Вероника, доведенная появлением врагини до иступления, рванулась из импровизированных оков и вывернула таки железную скобу.

Вадим был не мальчик, но муж, однако такой женской драки видеть еще не приходилось. Они сцепились как две кошки. Даже видавшие виды вахтовики расступились. Галина отбивалась молча. Зато, Вероника материлась и кляла ее на все лады. Локти, ногти, зубы… крылья ноги и хвосты. Все смешалось в мгновенном и неистовом вихре.

Вадим в первый момент оторопел. Но уже через секунду кинулся разнимать женщин. Естественно огреб, но не остановился, пока не отодрал одну от другой. В руках оказалась надоедливая блядь. Лучше бы комендантша, но выбирать не приходилось.

— Уходи, - крикнул он Галине. - Я ее подержу. Не видишь, они взбесились.

— Тварь! - надрывалась в это время Вероника. - Мужики, это она подговорила

Кольку. Паскуда!

Черт его знает, что там у них произошло. Брань явно имела под собой материальную подоплеку. Кроме страха наказания и полового инстинкта работягами двигал материальный интерес. На крик они загудели, заклубились и уже без оглядки пошли в наступление. Вероникой же и пришлось отбиваться. Не обессудьте, мадам, не хотел, само получилось.

Ростом Ангарского Бог не обидел, длинной рук, а главное силой тоже. Перехватив извивающуюся и царапающуюся женщину поперек тела, он в броске буквально распорол толпу на две части, бросимл девку, догнал Галину и уже вместе с ней рванул по коридору.

Они мчались по направлению к складу. Галинина резиденция осталась в другом конце коридора, можно сказать, в руках врага. Но склад - еще лучше. Помещение имело непрогораемо-непробиваемо-несворачиваемую дверь. Хорошо, что Галина не замкнула ее как положено на три замки и железную поперечину. Один поворот ключа, и они оказались в безопасности. Главное, Вадим успел захлопнуть дверь, а

Галя задвинуть массивный внутренний засов. Не иначе, тот, кто сей засов придумал, был хорошо осведомлен о местных нравах. Знал товарищ, что администрации время от времени приспеет нужда, ховаться от гегемона в надежном месте.

С той стороны накатило камнепадом. В дверь колотили руками, ногами и прочими подручными средствами. От отсутствия взаимности зверели и колотили еще сильнее, пока не выдохлись естественным путем. Благо стальная плита толщиной в палец, обтянутая с внутренней стороны дернитом, практически не пропускала звуков человеческой речи. От грохота и так уши закладывало. Дольше всех у неприступной твердыни задержалась Вероника. Вадим определил это по относительно легким толчкам. Да и отдельные слова стало возможным разобрать.

— Так и убиться можно, - кивнул Ангарский на дверь.

— Лучше бы башкой колотилась, - прошипела Галина.

В ответ с той стороны последовала серия ударов на уровне головы. Похоже,

Вероника скинула сапог и долбила теперь им. Сколько же в ней злости! Попадись такой, на куски разорвет. Не врали очевидцы про " подвиги" дамочек из ВЧК.

Пытали, говорят, не хуже мужиков, зато азартнее.

Но все имеет конец. Не в раз и не по доброй воле, но Вероника покинула поле боя. Ее оттащили. Она упиралась, не желая отступать. Ее сначала попытались увести силой, потом уговорили. И пошли они в даль, воркуя. Два мужских голоса и один женский отдалялись, отдалялись пока совсем не пропали.

— Как будем выбираться? - поинтересовался Вадим.

— Ни как.

— Что, вообще?

— До завтра не получится. Утром придут вахтовые автобусы. Те, кто работает по месяцу, уедут.

— Есть и другие?

— Конечно. Месяца по три тут сидят. Им просыпаться и собираться без надобности. Эти только к понедельнику маленько очухаются.

— Как вы тут с ними раньше-то справлялись?

— Думаешь, я первый раз в складе отсиживаюсь? И в конторе приходилось прятаться. В последнее время вроде чуть присмирели. Черт принес Верку на месторождение. Я ее добром предупреждала, грозила, стращала. Ей все - мимо.

Мужиков между собой стравливает и тешится. Сволочь!

— Да и хрен с ней. Отсидимся. Завтра она уедет - наступят мир и благодать.

— Откуда бы им взяться? Николай такую кашу заварил, расхлебать бы без мордобоя.

— Мордобой вроде уже случился?

— Это - семечки. Они хоть и пьяные, но сообразили, что до него не доходит. Его сейчас можно под трактор положить, не шелохнется. Сами же поили…

— А в чем собственно дело? Я, признаться, не понял, из-за чего началась разборка?

За разговором они переместились в глубь довольно прохладного помещения. Если коротать тут ночь, вполне реально к утру превратиться в сосульку. Но все оказалось не так страшно. Лавируя между тюками и ящиками, они добрались до небольшого закутка, задернутого плотной дернитной шторой. Тут имелось все, что нужно для короткой осады: лежанка, толстая стопка одеял, заваленный консервами столик и, наконец, колорифер. Хотя, толку от него: машинка маленькая, помещение огромное.