Дева дождя - Комарницкий Павел Сергеевич. Страница 30
Станок, не получивший положенный стальной пруток, обиженно заверещал, и керамический истукан уже двигался по проходу в сторону источника шума.
Удар! Искры из глаз…
– Работать!
Алексей торопливо сунул пруток в приёмник механизма. Следующий вопрос – глиняные големы обладают нечеловеческой силой, но держит ли местная керамика удар?
Нужен лом. Длинный стальной лом. И одинокий глиняшка для эксперимента, где-нибудь в укромном уголке. Где всё это взять?
Вопросы, вопросы…
…
– … Просыпайся… Марина… просыпайся…
Хрустальный голосок был мягок и настойчив. Марина чуть поморщилась. Просыпаться… а зачем?
Сознание вновь вернулось разом. Девушка распахнула глаза и села… ну то есть попыталась. Впрочем, невидимая сила, мягко удерживавшая её, чутко отреагировала на изменение обстановки, и спустя мгновение Марина уже сидела в невидимом кресле.
В центре комнаты, над солнечным кругом совершенно безопорно и неподвижно висело распяленное тело, у изголовья мерно билось увеличенное и прозрачное изображение человечьего сердца. Ещё один слой матрёшки… Девушка невольно потёрла левую грудь, но никаких следов жуткой инъекции не обнаружила. Более того, на оставленном теле жертвы местной медицины также не было заметно никаких таких следов.
– Ну вот и славно, – доктор Жаклин смотрела на пациентку немного виновато. – Увы, даже здесь не всё и всегда бывает легко и приятно, Мариночка… Осмотри себя хорошенько и можете двигаться в путь.
– Спасибо тебе, Жаклин, – рыцарь со вздохом встал. – Давненько я не проходил под Белой аркой…
Марина разглядывала себя в хрустальных зеркалах стен. М-да… Что общего у этой вот безупречной красавицы с той, прежней, Мариной Костровой? Ну была стройная, ну длинноногая… ну большеглазая… лицо правильное и приятное… Стройных-длинноногих-большеглазых-приятнолицых ой как немало в том, плотном мире. А вот таких… таких просто не бывает.
– Какая прелесть, верно? – бывший ангел Аллоула откровенно любовалась пациенткой.
– Плохих сюда не водим! – изрёк Агиэль, и все дружно рассмеялись. – Однако пора. Солнце уже садится.
– До свиданья… Аллоула!
– Пока-пока! – доктор-ангел помахала рукой.
Этот путь почему-то запомнился не очень отчётливо. Какие-то роскошные анфилады, большие двери резного дерева, мраморные ступени… Видимо, тройная кома за один световой день даже для эфирной матрёшки – это слишком.
Марина вдруг обнаружила, что их тургруппа стоит перед высокой белой аркой, дугообразно выгнутой над тихим прудом. Агиэль, в прежние разы даже не замедлявший шага, осторожно ступил на зеркальную поверхность воды… и пошёл, будто по тонкому льду.
– Давай, – тёплая ладонь герр рыцаря сжала плечо. Марина беспомощно оглянулась на него.
– Я не смогу…
– Сможешь.
– Йорик…
– Иди, говорю! Надо.
Наверное, таким тоном командир посылал в последний бой самураев-камикадзе, всплыла уже которая по счёту посторонняя мысль. Что ж… назвался груздем…
Она ступила на воду, и случилось чудо – водяная поверхность лишь чуть прогнулась, точно это была не вода, а губчатая резина. Шаг… второй… третий… пятый… я иду… ведь я же иду по воде, аки посуху!
Поверхность колдовского пруда расступилась под ногами внезапно, без всякого предупреждения, и Марина нырнула "солдатиком", хлебнув водички от неожиданности. Вынырнула, кашляя и отплёвываясь, по-собачьи забарахталась, выгребая к близкому берегу.
– Давай руку! – ангел уже стоял на бережочке, протягивая руку помощи утопающей.
– Я… я же… говорила… предупреждала… что не могу…
– Ну как же "не могу", когда ты сделала это!
И только тут, на берегу, Марина оглянулась. Белая арка стояла над тихим прудом по-прежнему незыблемо… Только была уже позади.
– О, а вот и Йорик! – Агиэль толкнул девушку в плечо, указывая на мощно гребущего стилем "кроль" пловца. – Как водичка?
– Брррр! – герр рыцарь выбирался на берег, отряхиваясь, как мокрый пёс. Марина захлопала ресницами, как кукла Барби: на мужчине не было не то чтобы сухой – вообще ни одной нитки. – Давно не ходил под Белой аркой… и даже штаны утратил, надо же…
– Вот я и говорю, тренироваться надо, навыки укреплять! – тоном сэнсэя заявил Агиэль. В прекрасных ангельских очах плясали смешинки.
– Да слушай ты его! – Йорген обтирался извлечённой из ниоткуда целой махровой простынью. – Думаешь, он до самого берега дошёл? Крылья есть, вспорхнул, и все дела!
– Зависть нехорошее чувство, Йорик, – смешинки в глазах Аги стали гуще. Он протянул Марине большое махровое полотенце, также извлечённое прямо из воздуха. – И эгоизм к тому же. Нет чтобы девушку обтереть, всё сам, всё для себя…
Они пытаются меня развлечь, вдруг отчётливо поняла Марина. Вдохнуть бодрость, внушить уверенность и всё такое… И если милая мордашка ангела ещё могла обмануть, то лицо рыцаря даже в золотистом свете заката было смертельно-бледным, почти прозрачным.
– Ребята, не надо меня смешить, – просто сказало Марина. – Я с ног валюсь, честно. И вы тоже.
– Сейчас… – Йорген делал в воздухе пассы. – Сейчас вызову реалет… они тут в ходу… и одеться надо… тут ещё всё-таки Фэйр…
Он опустил руки.
– Ага, я сдох. Ничего не могу. Зря полотенце делал.
– Ничего, к утру будешь как огурчик! – Агиэль провёл рукой, и на траве возник тючок с одеждой. – Держи, Йорик, от всего сердца подарок. А это тебе, Марина.
– А себе?
– Йорик, имей совесть. Я и так уже сколько из тряпья не вылезаю. Я же ангел, в конце концов!
Йорген, сопя, облачался в некую помесь пижамы с японским кимоно, в каком занимаются каратисты и дзюдоисты. Марина слабо улыбалась, слушая трёп друзей. Наряд, созданный Агиэлем для подопечной, возможно, с точки зрения прирождённого ангела-нудиста и выглядел верхом строгости и целомудрия. На человечий же взгляд обитательницы Энрофа это была просто некая шёлковая комбинация на бретельках, с открытой спиной и притом довольно короткая.
– Не нравится? – обиженно оттопырил губу Ага. – Но тут же все женщины так ходят… В Фэйр-Москве тепло почти круглый год…
Ноги Марины внезапно подломились, и она села на траву. Попыталась встать – ничего не вышло. Ноги разъезжались, будто у новорожденного телёнка.
– Ребята… – она виновато улыбнулась, – я, кажется, совсем…
Ребята переглянулись, и по выражению лиц можно было понять, что между ними происходит яростная дискуссия.
– Ай, брось! – подвёл черту Агиэль. – Обязательно тебе гостиница! Здесь Фэйр, в конце-то концов! И возле порталов случайных прохожих вообще не бывает!
Он провёл по воздуху рукой, и на берегу, под сенью роскошных розовых кустов, возникла двуспальная кровать.
– Ложись и отдыхай, Мариночка.
– А вы как же?
– А мы с краешков. Чур, я слева.
Несмотря на крайнюю усталость, девушка вновь растерянно заморгала. Как там было-то, в одном детском мультике: "Эй, двое из ларца! Вы что, и спать со мной будете?" "Ага!"…
– Йорик вот стесняется, а я скажу, – ангел смотрел Марине прямо в душу. – Пока ты беззащитней новорожденного телёнка, мы тебя одну не оставим. Ни днём, ни ночью. Уж извини, Марина свет Борисовна.
Дура я, обругала себя Марина свет Борисовна. Что мешало этим вот ребятам сделать со мной всё, что угодно?
Йорген подвёл точку всем сомнениям и колебаниям – просто взял девушку на руки и уложил в постель. Сам пристроился рядом, закинув руки за голову, и Марина обнаружила, что голова её покоится на изрядных размеров бицепсе герр рыцаря.
– Сторожок поставь, будь добр…
– Поставил уже, – ангел просто и естественно устраивался на ночлег, в свою очередь, намереваясь использовать плечо девушки в качестве подушки. Марина не удержалась, обняла его одной рукой под крыльями – спина эфирного посланца была шелковистой и горячей. Агиэль тут же распустил крыло, укрыв им всю тесную скульптурную группу. Стало тепло и уютно.