Зимнее солнце - Нартова Татьяна. Страница 62

— Ага, а время у нас и так ограничено, — на этот раз Руалла была согласна с родственником. Ко всему прочему постоянное нытье леквер ей уже надоело. И не только ей. К концу недели даже невозмутимый Гервен стал чесаться от постоянных жалоб Вел на то, что ей не находится никакой работы, что она не в курсе и дела и так далее. Так что, думала рыжая, на сей раз им удастся не только занять девчонку, но и облегчить себе жизнь.

Следующие три дня в небольшой комнате суетились, кажется, все обитатели Дома, включая пятилетнего Рема — сына кухарки. Большущие швабры и метлы плавно сменились веничками и мягкими тряпочками для протирания, а бывшая лаборатория стала принимать, наконец, свой первоначальный вид. Тяжелее всего приходилось, как ни странно, не рабочим, а самим хозяевам. Сотни разнообразных бумажек и десятки предметов надо было не только расставить по местам, но и внимательно изучить, найти всем им применение, ведь некоторые из них были неизвестны даже лекверам. Но самой неожиданной была находка Велеры. В тот день ей пришлось скатывать громадный шерстяной ковер, который прислуга должна была тщательно отчистить. Не успела девушка обнажить и половины старинного паркета, как на глаза ей попалась достаточно толстая линия, старательно высеченная прямо в дубовой доске.

— Эй, ребята, — на зов Велеры поспешили Локмер и Гервен, разбиравшие очередную корзину из ивовых прутьев, в которую смогли бы влезть оба, — Тут что-то есть.

— Кажется, Вел, ты обнаружила то, что я уже давно искал, — довольно хмыкнул Элистар, — Это руна объединения, точнее, ее часть. Давай, Локмер, помоги-ка мне.

Лекверы одновременно схватились за ковер, почти за секунду превращая его в толстенный сверток, высотой не менее полуметра.

— А я думал, что руну нарисовали краской, — удивился адвокат.

— Я тоже. Обычно так и поступают, но, видимо, твой предок был намного мудрее. Насколько я понимаю, эти доски сделаны из местных деревьев.

— Ты хочешь сказать, что в них сохранилась часть его сущности? — догадалась леквер.

— Это для нас хорошо или плохо? — не поняла Велера, — И, вообще, зачем нужна эта самая руна?

— Руна служит дополнительным источником энергии, не более того. Однако для ее активации порой требуется иногда намного больше сил, чем могут позволить себе некоторые лекверы. Твой предок, Локмер, был еще и очень талантливым. И это значит, что таким образом руна стала более энергетически емкой, чем обычная, нарисованная. Так что проблем с обрядом возникнуть не должно. Поэтому я считаю, что тянуть с его проведением не стоит. Пусть твои люди вытащить отсюда все, что смогут. Нам нужно как можно больше места. Думаю, что сегодня вечером мы с этим покончим, — и с этими словами Гервен покинул комнату.

Тем же вечером трое лекверов стояли посреди полностью убранной лаборатории, в которой из всех вещей оставили только шторы и небольшой диванчик. На дворе давно стемнело, и комнату освещал только небольшой фонарь под самым потолком, бросая неровный свет на пол, словно шрамами покрытый истертыми знаками. Если Руалла откровенно тряслась, отчего зрачки ее временами начинали светиться самым настоящим пламенем, то ее брат и жених были спокойны. Девушка никак не могла окончательно примириться с мыслью, что все происходящее сейчас — правда, а не очередной страшный сон. Она кидала растерянный взгляд то на Гервена, то на паркет, словно пытаясь найти ответ на единственный вопрос: зачем? Зачем ей все это нужно? Для того, чтобы спасти почти незнакомую ей человеческую девушку, или же просто ради очередной прихоти своего ненормального родственника? Ведь если ритуал пойдет не так, она может навсегда утратить не только свою сущность, что само по себе катастрофично, но и свое тело, так что вернуть ее в этот мир уже никто не сможет. Руалла в последний раз зажмурилась, чтобы отогнать навязчивый образ: небольшую кучку пепла, оставшуюся от нее.

— Руалла, перестань стучать зубами, — ядовито заметил Гервен. Он, в отличии от девушки, широко улыбался, явно получая удовольствие от сложившийся ситуации.

— Вот кончится все это, — мрачно протянула рыжая, — и ты мне ответишь по всей программе!

— Сестренка, не надо угроз. Я бы на твоем месте сейчас думал не том, как мне отомстить, а о чем-нибудь приятном. Расслабься, иначе у нас точно ничего не выйдет.

— Хорошо, — покладисто согласилась леквер, — я буду вспоминать о том, как ты бегал от меня в детстве, когда я гонялась за тобой по всем комнатам в Эвер-Неге. Ты тогда так орал!

— Вспоминай, о чем хочешь, — девушка только сморщилась, стараясь пересилить желание показать брату язык. Нет, этого подлеца ничем не пробьешь. И когда он только успел обрасти такой прочной скорлупой, не позволяющей ни одной остроте в его адрес ранить его? Вроде бы рос обычным парнем, чуть нагловатым, немного циничным, но все же вполне живым. Руалла до сих пор помнила, как еще совсем маленьким этот заносчивый зеленоволосый нахал прибегал в ее комнату жаловаться на своих друзей, обзывавших его крашенным. А сейчас это ей приходится самой жаловаться на Гервена, который уже в печенках сидит со своими планами. Да… хорошие были времена. Тогда ей казалось, что Элистар так и останется вечно ревущим конопатым юнцом. Кто же знал, что из него вырастет это ненормальное существо с кучей амбиций и железным характером.

— Ну что, готовы? — прерывая Руаллу на самой интересной мысли, вклинился брат, — а то мы так до ночи здесь простоим!

— Готовы, — смиренно откликнулись соучастники. Зеленоглазый хозяин Кайроса кивнул, раскидывая в стороны руки, и воспроизводя в воздухе точные копии тех знаков, что были изображены на полу. На лбу Гервена тут же выступила испарина. Как только была выведена последняя руна, весь узор на полу слабо замерцал.

"Началось", — отрешенно подумала Руалла, с каждой секундой все больше и больше растворяясь в бесконечном потоке огня. А буквально в метре от невесты, словно расщепляясь на сотни тонких лучей, стоял Локмер. Один Элистар, казалось, не изменился. Только кожа стала еще бледнее, да в воздухе запахло хвоей. Девушка даже поморщилась, когда до нее дошел этот терпкий аромат, становившийся все сильнее. Но уже через секунду она перестала что-либо чувствовать.

Постепенно над каждым из лекверов стало подниматься марево, как больших раскаленных камней, хотя даже Руалла не испускала в данный момент ни капли лишнего тепла. Оно медленно приобретало вполне определенные очертания, и словно отодвигалось от их тел. Комната наполнилась тысячами забытых голосов тех, кто когда-то также, как стоящие сейчас приятели, отделял здесь свою сущность.

— Руки, — раздался глухой, но по-прежнему требовательный голос Гервена. Все трое сделали шаг, протягивая друг другу руки. Как только крепкие пальцы Локмера переплелись с тонкими пальчиками его невесты, вся комната на миг превратилась в один клубок светящихся нитей, составляющих изображение женщины с длинными, почти до самой земли, темными кудрями. И тут же все погасло. Отделившиеся от тел, сущности, больше похожие на размытые изображения самих участников ритуала, окончательно слились, входя в объединенное тело.

Женщина огляделась, протирая ярко-зеленые глаза. То, что творилось в ее голове очень напоминало царивший недавно в лаборатории бардак. Мысли Руаллы, Локмера и Гервена звучали там одновременно, прерывая одна другую:

"Почему женщина, темный тебя побери, Гервена?!" — ругался хозяин замка.

"И хорошо, что женщина. Никогда не хотела быть парнем", — довольно хмыкала рыжая.

"Ну же, давай!" — молил незнакомку Элистар. И, кажется, она услышала его просьбы. Все лишние мысли мгновенно пропали, заменяясь приятным голосом в голове. Поправив чуть вьющиеся кудри, женщина сделала первый шаг. Перед глазами у нее все расплывалось, но она продолжала твердить себе:

— Все хорошо, все просто замечательно. Я — Элеса, мне тысяча триста лет, и мне очень нужно в столицу. Да, я — Элеса.

И только после того, как женщина окончательно утвердилась в этой мысли, она продолжила путь до двери. Толстенная доска бесшумно отодвинулась, выпуская ее в уже знакомый коридор. Сознание женщины тут же наполнилось обрывками чужих фраз: