Попаданка в академии драконов 4 (СИ) - Свадьбина Любовь. Страница 76

От волнения перехватывает дыхание. Пламя оседает, втягивается в узор из чёрных камней, выложенный прямо на сухой степной земле. Горячий воздух прорывается в лёгкие, размыкая оцепенение мышц. Пахнет горячей землёй, дымом и мясом.

Вокруг не армии — свет защитных чар, заграждение из тентов, оцепление разномастной охраны. Магия настолько густа, что я без усиления дара вижу её устремляющиеся прочь потоки. Она разноцветным туманом сочится мимо и сквозь нас, пронизывает медведеоборотней, громадных драконов, тенты и большой шатёр с одной открытой стеной.

Внутри него — мешанина непроглядного сверкания. Наверное, там собрались правители, и это сияют их защитные чары. Их невероятно мощная магия хлопьями уползает прочь вместе с другими потоками.

Как же здесь душно и жарко!

Из пёстрой струящейся дымки выныривает магистр Саториус в броне и при щите. Магия тянется за ним широким плащом, смешивается с утекающей. Золотой свет Арена тоже утекает к мерцающему на горизонте Пат Турину.

Поднимаю руки — магия рассеивается вокруг золотой пыльцой, падает в ползущий мимо поток. Пушинка сидит нахохлившаяся, сосредоточенная, но кое-что из потоков магии перетекает и в неё.

— Арен, — мой голос изумительно твёрд, хотя от увиденного мороз по коже. — Нам надо как можно скорее разобраться с Пат Турином. Наша магия уходит туда.

— Не может быть: мы разумны и закрыты щитами, магия не должна…

— Она утекает, Арен.

Мы смотрим друг на друга, и его зрачки расширяются. Пару дней назад я, лёжа в его объятиях, спросила, не высосет ли Пат Турин магию из армий, как он вытягивает её со всего Эёрана. Арен уверил меня, что выкачивать магию из разумных существ трудно, но на всякий случай все прибывающие будут под дополнительной защитой, так им ничего не грозит.

Только на практике всё совсем иначе.

— Значит, атаку начнём раньше. — Взяв меня за руку, Арен решительно направляется к шатру.

Глава 37

Взлететь приходится сразу. Ветер ревёт и гудит, бесится, что воздушный кокон Арена мешает ему властвовать в небе и трепать двух громадных золотых драконов и меня. С золочёной бронёй, оружием и инструментами видящей я вешу намного больше привычного, и мышцах крыльев уже скапливается напряжение. Хорошо ещё, на высоте прохладнее, чем внизу.

Нужно сосредоточиться. Гогглы помогают без помех наложенной на меня защиты рассматривать город и окружающие его армии.

Щит Пат Турина такой плотный, что сквозь него ничего не разглядеть ни мне, ни остальным. Нити всех видов магий сплетаются в головокружительный фрактальный узор. На него даже смотреть больно — настолько он невообразимый, машинный.

Через равные промежутки в щит втекают потоки магии. Плетения в этих местах выглядят искажённо, словно мятые. Похоже, изначально щит не был рассчитан на их пропуск, но его модернизировали.

Армии окружают Пат Турин не плотным кольцом, а секторными отрядами. Воинов не видно за дымкой магии, а курсирующие между отрядами и остальным миром грифоны больше напоминают белые облачка. Потоки всех цветов радуги дрожат, с неохотой отрываются от хозяев. Источающие магию драконы похожи на покрытые качающимися водорослями холмы.

Среди этой пестроты выделяется маленькая серо-дымчатая армия вампирских кантонов. Маленькая по размеру, но по выбросам магии она соизмерима с драконами правящих родов, явившихся под флагами империи Эрграй и десятка королевств.

Эльфийская армия озаряет степь живительным зелёным сиянием. Вокруг их лагеря на сухой и безжизненной земле проросли деревья, закрывающие их тенью, и пробились родники, дарящие прохладу под палящим солнцем.

Фосфорным светом горят зомби, некроманты и личи людских армий.

Землю под ногами и лапами воинов закрывает непроницаемый покров магии.

Зажав метку, мысленно отчитываюсь: «Ничего не разглядеть, даже если под армией находится поглощающая печать, среди потоков магии я её контура просто не увижу».

Арен прямо в воздухе обращается человеком и подлетает ко мне. Золотые искры сыплются с наших крыльев. Слова в воздушном коконе звучат гулко, словно с эхом:

— Тогда срисовывай щит Пат Турина! Пробьём его — разберёмся со всем остальным.

Оптимисты они.

Киваю.

Похоже, Арен успел переговорить с отцом или ещё кем-то, потому что армии одна за другой отступают от Пат Турина ещё дальше, чем отошли при первом известии об откачке магии.

Деревья и ручьи опять чудесным образом уползают следом за эльфами и обустраивают их стоянку. Ветки растопыриваются так, чтобы дать больше тени.

Интересно было бы рассмотреть магов других стран, драконов, архивампиров и некромантские войска, но моё дело — щит. Щит, который на первый взгляд выглядит совершенно безумным и нечитаемым переплетением цветных линий.

— Лера, у тебя всё получится!

Вновь киваю: какой бы сложной ни была структура, она должна быть. Это понимаю я, этим успокаивали себя тысячи видящих до меня, то же самое говорила Ланабет.

— Я превращусь в дракона, так мне проще тебя прикрывать, — напоминает Арен.

— Я справлюсь, — слабо улыбаюсь ему.

— Не буду мешать.

Во вспышке золотого света из человека рождается дракон. Вдвоём с отцом они кружат рядом. Пушинка парит ещё выше.

А я начинаю облёт щита.

Он сложный, но повторяющийся, а значит, надо уловить его ритм и пропорции. Тогда проще будет выделить основу, по образу и подобию которой создано остальное полотно щита. В художественной школе нас учили подмечать размеренности в объектах, тут… почти то же самое. Так я себя успокаиваю, прежде чем полностью сосредоточиться на изучении невероятного плетения.

Время бежит быстро, и ощущение это усиливается текущей в Пат Турин магией: бесконечные потоки, словно таймер на бомбе, напоминают, что надо торопиться. Слишком близко Арен подлетать не даёт, так что разбирать структуру внутри шестиугольных кластеров приходится через подзорную трубу.

Я внимательно изучаю щит. В той части, где смыкается с землёй, он делится на триста шестьдесят фрагментов. Из них он выстраивается, их всё уменьшающиеся копии закручиваются по площади щита спиралью и доходят до точки в самой вершине купола. Он был бы идеальным, если бы не «дырки» под потоки магии.

Моя надежда на волшебную бумагу умирает быстро: ни по первым, ни даже двадцатым штрихам направляющих магические печати не дорисовываются. Для заговорённого предмета мешанина линий, наверное, слишком сложна.

Приходится всё делать вручную. Я несколько раз проверяю, правильно ли всё поняла и зарисовала, сравниваю свои изображения с фрактальными элементами в разных частях щита. Убедившись, что всё сделала правильно, обращаю взор на сектор имперской армии с холмами-драконами.

Шатёр для совещаний мерцает золотым шпилем. Рядом полыхает магией Саториус. Надеюсь, ему с его искусственными частями тела откачка магии пока не вредит.

Пикирую к нему, окунаюсь в жар раскалённой солнцем земли и запахи палаточного городка. Тихо гудят голоса, бряцают доспехи.

Сквозь дымку магии на висках магистра поблескивают капли пота. Даже если Саториусу плохо, он этого не показывает.

Между установленных вокруг шатра палаток выходит серо-дымчатый архивампир.

С противоположной стороны выступает эльф в серебряной узорчатой броне, сияющий так ярко, что кажется зелёным. На груди у него герб с деревом и кругом под ним, на котором одна восьмая часть заполнена густым узором изумрудов, а большая часть — бриллиантами. Следом за ним идут ещё пятеро эльфов в облачении чуть попроще. Совсем чуть-чуть.

Архивампир подходит первым, медленно кивает.

— Доброго дня, леди Валерия, — судя по бесцветному голосу, его мне представляли перед «свадьбой», но я совершенно не помню ни его имени, ни даже названия кантона.

От эльфа веет свежестью и ароматом свежескошенной травы.

— Леди Валерия, — эльф протягивает мне руки (из-за свойств гогглов кажется, что мы стоим лицом к лицу) и, поймав ладонь, наклоняется и прижимается к ней прохладным лбом. — Я наместник Беарион, властитель северо-западных лесов, кровно обязан вам за спасение моей дочери Алиэнель и моей свободы. Она две недели была пленницей Культа, и благодаря вам мне не пришлось делать страшные вещи и предавать родину.