Сирийский синдром (СИ) - Кравченко Ольга. Страница 5

- Может, «Селфи»? – Повернулся к нему Кир. Пока Ольга готовила ванну для Вики, Пчелкин с сыном расположились на диване в гостиной, выбирая фильм для завтрашнего просмотра. Вика смиренно сидела на коленях отца, не отлипая от его груди. Может, правду говорят, что маленькие дети все чувствуют…?

- Как вариант, – кивнул Пчелкин, поглаживая пушистые волосики дочери и вдыхая ее запах, – хотя я не понимаю это ваше стремление все выставлять на всеобщее обозрение. И ладно бы выставлять, так еще и жизнью рисковать.

- Ты знаешь, – оторвавшись от открытой в ноутбуке афиши премьер, посмотрел на него Кир, – что я не из таких. Просто фильм хвалят, говорят, Хабенский шикарен. – Полистав снова экран, Кир замер на очередном анонсе. – Или вот еще вариант, смотри. Спортивная драма «Лед». На первый взгляд нуднятина, но Макс был, говорит, торкнуло.

Пчелкин усмехнулся, торкнуть шестнадцатилетних парней не так-то просто, тем более спортивной мелодрамой.

- Ну, так «Лед» или «Селфи»? – услышав звук открывшейся в ванную дверь, снова посмотрел на него Кир, понимая, что отец сейчас уйдет вместе с мамой купать сестренку.

- «Скиф»! – Крикнул, не оборачиваясь, Пчелкин, с радостно верещащей на руках Викой направляясь к держащей двери ванной Ольге.

- История?

Хмыкнув, Кир полез было в ноутбук искать анонс фильма, но тут же его рука замерла над экраном. Отложив его в сторону, парень сполз на пол и сел, прислонившись к дивану. Брошенный на их совместную фотографию с выписки мамы и сестрёнки из роддома взгляд. Они вместе, вчетвером, счастливы. Какая по сути разница, что смотреть… Да и будут ли они с отцом вообще смотреть на экран. И пойдут ли вообще в кино. Кир вспомнил, как Макс и Жорка от удивления чуть не получили грушами по лбу, когда услышали, что он не поедет с ними в воскресенье на вот уже год ожидаемый бой за титул чемпиона мира по боксу, который впервые должен был пройти в Москве. Сие мероприятие обсуждалось и ожидалось ими еще с прошлого лета, когда, собственно, и было анонсировано. И тут такое заявление от друга, который три летних месяца убирал за лошадьми говно на ипподроме, только чтобы самому накопить на билет. Но как им объяснить, что день, проведенный с отцом, последний день перед его отъездом, ему дороже всех боев…

Стихший шум воды заставил его подняться и пойти на кухню. Пока мама будет кормить и укладывать Вику, есть время попить чай.

- Сообрази на двоих. – Появившись на кухне, Пчелкин подошёл к окну, метель еще больше разошлась, на наличие фонаря намекало лишь размытое светящееся пятно.

- Поедем в «Рио»? – Поставив на стол две дымящиеся чашки, Кир посмотрел на отца. – Там самое удобное расписание сеансов.

Здесь он не врал, хотя не этим руководствовался, выбирая кинотеатр. «Рио» был расположен ближе всего, и у отца потом оставалось еще достаточно времени побыть с мамой. Он понимал, что им и двух дней мало. Понимал это и Пчелкин, интуитивно разгадав план сына. И был благодарен ему за это.

Все оставшееся время они молча пили обжигающий горло и язык чай, после чего Пчелкин считал вдруг посыпавшиеся за окном крупные хлопья снега, пока Кир мыл посуду. Остановившись у двери комнаты Кира, Пчелкин не смог сдержать порыв и обнял сына, который, как в детстве сам и как сейчас Вика, уткнулся в его шею, с силой сжав плечо до хруста в суставах.

Спальня встретила Пчелкина мерно посапывающей Викой и сидящей за столиком у окна Ольгой, медленно расчесывающей волосы. Подойдя к ней со спины, Пчелкин наклонился и обхватил ее плечи, губы нашли волшебную точку за самой мочкой уха.

- Ты сильно устал? – еле слышно прошептала она, рукой нащупывая его руку.

- Не настолько… – Шелковый халатик упал с плеч.

И снова идеально спящий ребенок, полночи безумства и окутавшая тело приятная тяжесть послевкусия.

Их ночное сумасшествие не шло ни в какое сравнение с тем, что устроила в воскресенье погода. Плотно падающий снег поставил Москву в известную всем позу. Стояло все, «Яндекс.Пробки» зашкаливало в прогнозах. Поездка в «Рио» грозила капканом длиною в целый день. Но Пчелкин не намерен был сдаваться. Он обещал сыну время вдвоем, и должен был сдержать обещание. Небольшой кинотеатр у метро стал местом их уединения. Единственные зрители в зале, они видели только заставку и финальные титры. Все остальное время просто сидели, потягивая колу и хрустя поп-корном, и вспоминали смешные и трогательные эпизоды прошлых лет.

- Когда ты вернешься, – повернулся к нему Кир, едва они вышли из кинотеатра, казалось, даже не допуская иного варианта, используя известный психологический метод, он словно программировал себя и отца только на благоприятный исход, – надо будет сходить еще раз.

– Обязательно. – Приобняв сына за плечи, Пчелкин как мог ободряюще сжал их. Когда они проходили мимо Макдональдса, приветливо светящегося огнями сквозь снежное безумие, он остановился, посмотрев на Кира. – Может, по вредности?

- И не забыть «Хэппи Мил» для Вики. – Кивнул Кир, стряхивая с волос снежную шапку и заходя следом за отцом навстречу пьянящему аромату кофе.

Воскресный ужин был копией субботнего с той лишь разницей, что держать в себе мысли о стремительно приближающейся разлуке никто из них уже был не в состоянии. Остолбеневший у давно уже выключившегося чайника Кир, выпавшая из рук Ольги пачка молока, категорически не слушающаяся его ручка окна – отчего то стало так душно, что захотелось вдохнуть морозного воздуха. И взгляды. Бросаемые ненароком друг на друга, скрывающие проскальзывающую боль и грусть.

- Попрощаться?

Когда тонкая полоска света под дверью превратилась в светящуюся дорожку, Кир даже не обернулся, продолжая сидеть на кровати и сжимать одетую на руку боксерскую перчатку. И только когда кровать рядом примялась, он нашел в себе силы повернуть голову.

- Я обещаю тебе, – Пчелкин посмотрел на сына, – обещаю, что сделаю все, чтобы вернуться.

Кир молча кивнул, снова вставший в горле ком не давал сказать ни слова. Он отчаянно дубасил перчаткой по свободной руке, а потом вдруг повернулся к отцу и порывисто обхватил его за шею. Пчелкин так же молча обнял сына в ответ, чувствуя дрожь его тела. Завтра утром тот проснется главой семьи, а сейчас он его маленький мальчик, которому нужна поддержка, опора и любовь отца.

- Утром тебя уже не будет… – Нехотя отодвинувшись, Кир поднял на него глаза. Не вопрос, горькая правда, хладнокровная реальность.

- Чтобы мама ничего не заподозрила, – Пчелкин даже не стал отвечать, сын и так все понял, – я оставлю телефон, медальон и кольцо в кармане твоей куртки.

- Я все сохраню, обещаю, – кивнул Кир, из прикушенной губы на месте еще не затянувшейся ранки снова проступила кровь, – и когда ты вернешься… Ты вернешься. Запомни это! Понял!? – С каждым словом его голос дрожал все сильнее, неимоверным усилием он сдерживался, чтобы не перейти на крик. Мама не должна услышать. Маму надо…

- Маму береги… – Прочитал его мысли Пчелкин, сжав руку, понимая, что каждая следующая минута, сокращая оставшееся время, только усиливает боль от разлуки, снова обняв его, медленно поднялся.

- Я буду ждать. – Прошептал Кир, когда комнату рассекла все та же дорожка света, стремительно обернувшись, смотрел вслед удаляющейся по коридору спине отца все время, что дверь медленно закрывалась.

Убедив Ольгу, что ляжет, как только Вика уснет, Пчелкин ходил и ходил с дочкой на руках вдоль окна, пока не услышал обоюдное мерное посапывание двух своих девочек. Сходившая с ума все выходные погода к вечеру воскресенья взялась за ум, яркая луна в чистом небе обещала, как говорится, мороз и солнце. Тихо провибрировавший телефон высветил сообщение от Введенского, что машина, как и было оговорено, приедет за ним к часу.

И вот, уложив Вику в кроватку, Пчелкин стоял и смотрел на нее, сохраняя в памяти, в сердце эти последние перед разлукой секунды. Проходя мимо кровати, побоялся садиться, Ольгин сон в последнее время отличался поразительной чуткостью. Опустившись перед ней на колени, протянул руку, но замер в миллиметре от ее лица. Какое-то время просто смотрел, наконец, медленно поднявшись, вышел, тихо прикрыв за собой дверь.