Сирийский синдром (СИ) - Кравченко Ольга. Страница 6
Проходя по коридору, посмотрел в сторону комнаты Кира. И хотя под дверью было темно, он почему-то был уверен, что сын не спит, а лежит, вслушиваясь в еле слышные его шаги. Не включая свет на кухне, Пчелкин оторвал от холодильника листок с блокнота для записи необходимых покупок, и висевшим тут же карандашом написал несколько строк. Положив листок на стол, поднял глаза на освещенные луной часы.
«00.45»
Сняв с руки часы, кольцо, Пчелкин положил их в небольшой тканевый мешочек, туда же опустил медальон. Смотря на экран телефона, смог отвести взгляд от любимых глаз, лишь когда второй служебный телефон замигал сообщением о подъехавшей машине. Затянув веревку, Пчелкин поднялся, так же в полной темноте прошел в коридор. Закопав мешочек в недрах кармана куртки Кира, где чего только не было, Пчелкин одел свою и, закинув на плечо рюкзак, замер, прислушиваясь к звукам спящей квартиры.
«Я вернусь. Я обязательно вернусь.»
Последний брошенный в сторону родных окон взгляд. Захлопывая дверцу машины, он не видел, как приоткрылась штора в комнате Кира.
Ночное, почти черное небо нависало над Раменским подобно огромному куполу. Машина остановилась в нескольких метрах от стоящего на взлетной полосе самолета. Когда Пчелкин, захлопнув дверцу, повернулся к нему, то увидел спускающегося по трапу Введенского.
- Сейчас ребята дозаправятся, – подходя к нему, Леонидыч пожал протянутую руку, – и вылетаем. Пока все по расписанию. На месте должны быть к полудню. Как ты? – Вдруг пристально посмотрел на него.
- Ненавижу долгие проводы.
- Соврал про время вылета? – Понял Введенский, кивнув головой и посмотрел куда-то за спину Пчелкина. Проследив за взглядом командира, тот увидел приближающегося к ним со стороны ангара офицера с планшетом в руках.
- Приветствую. – Пожав руки им обоим, офицер отстегнул планшет, доставая бумаги. – Это Ваше согласие на передачу личных вещей и документов на хранение, подтверждение, что вы поставлены в известность о полной самостоятельности передвижения и отсутствии какого-либо прикрытия и Заявление о том, кого следует оповестить в случае, если вы в оговоренное время не вернетесь или возникнут какие-либо другие непредвиденные обстоятельства. – Дождавшись, пока оба подписанта вернут бумаги, повернулся к Введенскому. – Куда прикажете отправить вещи?
- На Лубянку. – Передавая следом за Пчелкиным рюкзак подъехавшему на уазике солдатику, полковник снова повернулся к офицеру. – Все необходимое в самолете?
- Да, – кивнул тот, – деньги, одежда, аптечка, вода, немного еды, оружие, как вы догадываетесь, – прищурив глаз, неожиданно усмехнулся офицер, переведя взгляд с Введенского на Пчелкина и обратно, – совершенно новое и нигде не зарегистрированное. Так что здесь не просекут. Ну, и… – повисшая в воздухе пауза, – парашюты…
- Не понял. – Без тени шутки проронил Введенский, Пчелкин лишь удивленно приподнял бровь.
- Изначально предполагалось, что вас доставят самолетом в расположение базирующихся на аэродроме Гунталай наших ракетчиков, а оттуда вы бы уже своим ходом. Но в последние сутки там палят не хуже, чем на салюте в День Победы, поэтому срочно переиграли. Вот приказ президента, – офицер протянул листок, который Введенский и Пчелкин, прочитав по очереди, вернули ему, – о высадке вас в районе горной цепи Джебель-Ансария. Места те еще, приземляться придется ювелирно. Карта местности, компас тоже в рюкзаках. Как только вы покинете самолет, вы будете полностью предоставлены сами себе, и с той самой минуты пойдет отсчет. Если через три месяца вы не появитесь в посольстве России в Дамаске…
- Можете не продолжать. – Прервал офицера Введенский, встретившись взглядом с Пчелкиным. Они оба, прекрасно зная эту кухню, понимали, что в этом случае будут начаты мероприятия по их поиску, ребята без сомнений будут рыть землю, поднимут на уши разведку и Интерпол, но до сих пор в подобных случаях находили лишь трупы, причем в таком виде, что и родным нельзя было показывать.
- Удачи. – Коротко кивнул офицер, вновь пожимая им руки, теперь уже на прощание.
- Не помешает. – Взлетевшая в полете рука Введенского отдала честь, офицер, ответив, развернулся и поспешил обратно к ангару.
- Еще десять минут и будем готовы. – Бросил, пробегая мимо них, механик, обслуживающий самолет.
- Что с тобой? – Заметив, как Пчелкин то и дело высматривает что-то в темноте, повернулся к нему Введенский.
- Который час? – Не отвечая на вопрос командира, тот остановил пробегающего уже в обратном направлении механика.
- Почти четыре двадцать. Небольшая задержка, доливали масло, но не беспокойтесь, нагоним в полете. – Решив, что Пчелкин волнуется из-за срыва графика, успокоил его механик.
- Кого-то ждешь? – Затягиваясь напоследок, Введенский выпустил в воздух струю дыма.
- Хотел попросить кое-кого… – вздохнул Пчелкин, качая головой, – о важном…
- Понимаю. – И он действительно понимал. Пройдя ни одну подобную операцию, зная, что их может ждать, сам попросил своего помощника Влада в случае чего лично все сообщить Маше. И почему-то сейчас готов был поспорить насчет того, кого ждал Пчелкин.
- Значит, не смог… – Заметив призывающий их жест одного из пилотов, выдохнул тот, направляясь к самолету.
- Кто-то может быть и не смог бы, но только не…
Последние слова утонули в нарастающем визге тормозов. Стремительно обернувшись, Пчелкин увидел, как практически на ходу из машины выскочил Белов и побежал к ним.
- Ребят, пять минут. – Обратился к уже обеспокоенно смотрящим на часы пилотам Введенский, остановившись на верхней ступеньке трапа.
Те понимающе кивнули. Задержка — это, конечно, плохо, но кто знает, увидятся ли когда-нибудь еще те двое, что замерли напротив друг друга на пустынной взлетной полосе.
- Уроды… – Немного отдышавшись, Белов поднял глаза на Пчелкина. – Нельзя! Не по рангу! Охраняемая территория! Черти крючкотворные! Полчаса уговаривал!
- Спасибо.
Резко замолчав, Белов несколько секунд смотрел на друга, ища подходящие слова. После чего, отчаянно махнув рукой, просто обхватил его за плечи и притянул к себе.
- Ты это… – сжимая холодный флис куртки Пчелкина, он даже не пытался поймать враз покинувшее его ораторское дарование. – Короче… Чтоб вернулся… Понял?
- Пообещай, – отпрянув от Белова, Пчелкин пристально посмотрел на него, – что, если со мной что-нибудь случится, она узнает это не от чужого человека.
- Ты чего удумал?! – вырвавшийся из его рта возмущенный клуб пара взвился подобно перекипевшему чайнику.
- Пообещай! – Оглянувшись на окликающего его Введенского, заметив его недвусмысленный жест пальцем о запястье, Пчелкин поспешил к трапу, то и дело оборачиваясь на оставшегося стоять Белова. – Пообещай, что сам скажешь ей!
Ловя замерший на нем взгляд друга, пытающегося перекричать разгоняющиеся двигатели, Белов, отрицая саму возможность озвученного Пчелкиным сценария, тем не менее, не мог позволить тому улететь, не будучи уверенным, что друг выполнит его просьбу. Кричать уже не было смысла, поэтому, отступая под вихрем поднимающегося снега, Белов успел поднять вверх сжатую в кулак руку, прежде чем Пчелкин скрылся за закрываемой на ходу дверью.
Одиноко стоя посреди пустого аэродрома, Белов смотрел вслед тающему в небе следу. Показалось ли ему, или Пчел успел улыбнуться, заметив его жест.
====== Глава 4. Неожиданные гости. ======
Детский плач, поначалу тихий, еле слышный, но с каждой секундой становящийся все более требовательным, вырвал Ольгу из ее сна, в котором они с Витей шли по их любимой аллее небольшого парка рядом с домом, останавливаясь и целуясь в свете фонарей, смеясь, смахивали снег с ресниц друг друга. Невольно привыкшая к тому, что, если Витя ночевал дома, то всегда первым реагировал на проснувшуюся Вику, Ольга не сразу сообразила, что к чему, даже машинально рукой стала елозить рядом с собой. И вдруг резко подскочила в кровати. Бешено бьющееся сердце чуть ли не перекрывало дочкин плач. Смотря на пустое и даже не примятое место рядом с собой, Ольга вырвалась из охватившего ее оцепенения, лишь когда дверь спальни отворилась.