Не единственная (СИ) - Миленина Лидия. Страница 21

— Ты осознаешь, что даже, если все получится, то лишь спустя годы ты сможешь быть с ней? — Рональд убрал меч в ножны и кивнул Эдору на его меч, показывая, что тренировка окончена.

— Осознаю, — поморщился Эдор. — Ты каждый раз об этом спрашиваешь… И осознаю, что может ничего не получиться. Она может просто не полюбить меня.

— И ты можешь не полюбить ее, — заметил наставник. — Чем отличается та любовь, что ты должен почувствовать, от огня, горящего в тебе?

Эдор задумался. Конечно, наставник Эль часто раздражал его, будил в нем агрессию. Но он уважал учителя. И чем дальше — тем больше. За время, что Рональд учил его владеть собой, Эдор понял: любой вопрос, любое действие учителя направлено на достижение какой-либо цели. Все, что он делает, наполнено смыслом. На его вопросы не стоит бравировать. Лучше отнестись к ним серьезно, и со временем получить результат.

— Не знаю, — признался Эдор.

— Тогда скажи, почему в тебе горит этот огонь? — спросил Рональд.

— Потому что в ней наша кровь, — удивился Эдор. — Она проявилась так, что девочка родилась Сокровищем.

— Верно, — согласился учитель. — Но ваша кровь — это всего лишь гены, дающие особые свойства ее телу. Запах, внешний вид, звучание голоса… Все то, что сводит тебя с ума. Но это только тело. А полюбить ты должен ее душу. Она — твою.

— Сложно, — признался Эдор. — Точно я знаю только то, что не хочу ее убивать. Она такая… — Эдор попробовал подобрать слово. И удивился, таким сентиментальным оно было. — Такая нежная… И, мне кажется, хочет жить. Поэтому я учусь всему этому.

— Уже неплохо, — усмехнулся Рональд. — Садись. Дальше медитация.

Медитацией учитель называл упражнение, когда нужно было сидеть, положив пятку одной ноги на бедро другой, сложить пальцы кольцами (или в какую-нибудь другую хитрую фигуру, каких наставник знал великое множество) и… сначала проживать свои эмоции, потом наблюдать за ними, потом — отрешаться от них. Это упражнение получалось у Эдора хуже остальных. Наверное, потому что его деятельной натуре было сложно даже просто сидеть на месте, не говоря уж о путешествиях внутрь себя… Но медитация была неизбежна в конце каждого занятия. А сам Рональд считал ее эффективным и полезным упражнением.

Пока Эдор размышлял о неизбежности медитации, Рональд думал, что, раз мальчик не хочет убивать девочку, раз ему жалко ее, то шансы у них есть. Эдор немного, совсем чуть-чуть, но ощущает другую живую душу, прячущуюся в теле, которое затмевает для него все.

И еще он думал, что нужно уделить внимание девочке. Ей явно его не хватает. Недаром ведь она шпионила за ним прошлым вечером. Но тут нужна тонкость… Чтобы избежать влюбленности в него самого. Хотя, похоже, это уже неизбежно…

А заодно он хотел кое-что проверить.

Спустя несколько дней после шпионажа за хозяином Аньис долго и мучительно решала уравнение. Оно ей никак не давалось. Учитель Шмальер вздыхал, с нетерпением ожидая, когда, она наконец справится. Обычно Аньис щелкала примеры как орехи. А тут что-то не сходилось. Или, может быть, она просто устала… Все же ее разум не привык постоянно работать, а Шмальер учил ее так же серьезно, как когда-то принцев. Правда, был еще один момент, из-за которого ей могло быть сложно. Все же девочки отличаются от мальчиков.

Часы учебы подходили к концу, когда вошел Парм и сказал, что Аньис вызывает хозяин.

Аньис встала, поправила платье и растерянно пошла за ним. Даже не испугалась, только удивилась. Интересно, чего это он вдруг? С тех пор, как поговорил с ней в самом начале, ни разу не вызывал. Может быть, передумал..? А до этого просто пожалел, дал время осмотреться. Аньис и боялась, и хотела встречи с ним! Но как не вовремя! Как раз вчера у нее начались те женские дни, что доставляют столько неудобств. И что делать? Она понятия не имела…

Или, может быть, он решил как-то наказать ее за шпионаж? Раньше руки не доходили, а теперь одумался… В общем, когда Парм привел ее к огромной двери его кабинета, сердце громко колотилось от волнения, а больше всего ей хотелось оказаться у себя в комнате, закрыться, остаться одной. Да ее вообще все раздражало! Пример, который не решается, хозяин, который вызвал так не вовремя, Парм, который постоянно молчит…

В просторной комнате с гобеленами на стенах были только кресла по бокам, а в центре на ковре лежала большая деревянная доска с разноцветными клеточками. Сбоку на ней красовались две изящные фигуры всадников на гарцующих конях — черная и белая. Господин Рональд, скрестив руки на груди, стоял возле доски.

— Приветствую, Аньис, — едва улыбнулся он.

— Здравствуйте, господин, — Аньис привычно опустила взгляд.

— Я просил тебя не опускать взгляд. Я понимаю, что тебя научили, но мне не нравится эта привычка, — сказал он, и Аньис пришлось посмотреть ему в лицо. Такое же спокойное, как всегда. Только глаза горят необычно ярко. Она уже знала, что, стоит ей взглянуть на него, все остальное перестанет существовать.

— Присаживайся, — сказал он, опустился на колени и сел на пятки прямо на ковер возле доски. Аньис, удивляясь все больше, устроилась напротив. Подвернула юбку, села на пятки, сложила руки на коленях.

— Помнишь, ты сказала, что тебе нравилось играть? — лукаво улыбнулся он уголком рта. — Предлагаю сыграть в старинную игру «парти». Возможно, ты ее знаешь, разные ее варианты широко распространены…

Аньис кивнула. Конечно, она много раз видела, как старики, разложив доску, играли в парти на окраине базарной площади. А ей играть в нее запрещали родители, она считалась слишком азартной…

— Правила очень просты, — продолжил господин. — Вот каменные палочки, — он положил на доску две шестигранные белые палочки, до этого зажатые в руке. На каждой из граней были изображены точки от одной до шести. Сейчас сверху были грани с четырьмя и двумя точками. — Они называются парти. У каждого из нас есть фигура, — он указал на всадников сбоку доски. Мы по очереди кидаем парти. Сколько точек выпадет в сумме — на столько клеток нужно сдвинуть свою фигуру. Выигрывает тот, чья фигура первой окажется в центре…

Были еще дополнительные правила о том, что некоторые клетки задерживают или, напротив, ускоряют путь фигуры по полю, но Аньис без труда все поняла.

— Играем? — улыбнулся ей хозяин. А она с удивлением заметила, что ему действительно интересно. Не то что бы он просто хочет развлечь ее. Но кое-что ее смущало…

— Что тебя смущает, Аньис? — снова улыбнулся он.

— Господин… Понимаете, все знают, что вы маг! — искренне сказала она. — И ведь, наверняка, вы можете заставить парти упасть так, как вам нужно… Вы точно выиграете, игра лишена смысла.

Господин Рональд рассмеялся.

— Да, я могу повернуть их так, как мне нужно. Но я не буду делать этого. А судьба, случай — то, что управляет палочками на самом деле, неподвластны даже мне… Что еще тебя смущает? — спросил он, разглядывая ее растерянное лицо.

— А что будет ставкой в нашей игре? — спросила Аньис. Она знала, что при игре в парти всегда делали серьезные ставки. А ей просто не на что играть… Все, что у нее есть и она сама — и так принадлежит хозяину.

— А просто игра тебя не устраивает? — улыбнулся он. — Ну что ж… Тогда моя ставка. Если я выиграю, то ты все же выберешь себе служанку. Тиарна говорит, ты тратишь слишком много времени на малозначительные дела, которых можно избежать.

— Но… — удивилась Аньис. — Ведь ставкой должно быть что-то, чего хотите вы! Что-то, важное для вас, а не для меня!

— Скажем так, я хочу этого, и для меня это важно. Такова моя ставка, Аньис. Ты же можешь назначить, какую хочешь.

Аньис задумалась. Природное озорство и детский азарт подсказывали, что в этой игре можно достичь многого. Она перестала волноваться. Когда он предложил поиграть, напряжение стало отпускать, постепенно она успокоилась. Теперь было просто хорошо и радостно рядом с ним. И интересно как никогда.