Твои не родные. ДНК (СИ) - Соболева Ульяна "ramzena". Страница 48

– Она жить будет?

– Будет. Мы все для этого сделали, и операция прошла благополучно. Но вы ведь хотите знать о последствиях, верно? Вот тут я вам пока ответить на ваши вопросы не могу. Набираемся терпения.

– Ну исходя из вашего опыта…

– Исходя из моего опыта — жить будет, как я вам уже сказал.

Сутки я просидел в реанимации, просто смотрел на датчики, слушал их дурацкое пиликанье, смотрел на кривые линии на мониторах. Трогал ее руку, всматривался в бледное до синевы лицо и думал о том, что мне уже не важно, что там было в прошлом. Все это теперь не имеет никакого значения. Я хочу ее в настоящем. Рядом со мной. Хочу начать с ней все сначала. Хочу банального человеческого счастья… я готов дать ей шанс, нам шанс. Попробовать поверить ей. Попробовать допустить в своих мыслях, что произошла серьезная ошибка и она не виновата. Я хотел так думать. Особенно сейчас, трогая ее тоненькие пальчики, поглаживая каждую фалангу. Можно быть счастливым даже вот так – всего лишь прикасаясь к ее шелковистой коже и зная, что она жива.

И больше меня не сжирала проклятая тварь-ненависть вместе с ее гнилой подружкой ревностью. Они скулили где-то на задворках. Голодные, полудохлые и намертво связанные железными канатами. Впускать их обратно я не собирался. Это было так странно – видеть ее вблизи, вот так вот. Беспомощной, такой маленькой, хрупкой. С этими бинтами на голове и подбородке и ссадиной на скуле. Когда смотрел на эту ссадину, у самого внутри появлялось тысячи таких ссадин, и каждая кровоточила и нарывала. Стало жутко, что мог потерять ее совсем. Что какая-то мразь могла ее у меня отобрать. Я бы не смог смириться с этой потерей. Даже думать об этом не хотел.

Наутро я допрашивал охранника насчет того джипа. Понятно, что менты ни черта за это время не нашли. Да и Петька видел только, как тот резко выскочил из-за угла и словно шел на таран. Врезался в них сбоку и впечатал в стену здания, потом резко дал назад и скрылся. Судя по всему, джип был довольно внушительных размеров, возможно, даже бронированный. Вряд ли таких могло быть много по городу. Я позвонил своим людям, дал указание просмотреть все камеры наблюдения. Если они есть на самой улице и, возможно, наружные камеры в клинике. Найду тварь – урою, сам лично живьем закопаю. Авария была спланирована. Кто-то это сделал намеренно. Мы с Денисовичем, начальником моей личной охраны, обдумали со всех сторон, что именно могло произойти, и пришли к выводу, что кто-то поджидал машину, кто-то точно знал, что наша машина подъедет к зданию, так же знал примерно в какое время.

Вот это и было странным. Никто не знал, что Аня поедет туда. Никто, кроме нее самой, врача сурдолога и, возможно, кого-то из ее персонала. Но кому надо было вредить Ане? Может, это личная месть Артему? Что больше похоже на правду. Я дал задание Денисычу пробить все связи и знакомства Артема и второго охранника – Петьки. Хотел поехать снова в больницу, как раздался звонок от Регины.

– Я не могу найти девочку. Весь дом обыскала, нет ее негде. Камеры просмотрели – она никуда не выходила. Ворота были постоянно закрыты. Никто не приезжал и не уезжал.

– Сколько времени вы уже не можете ее найти?

– С ночи. Вначале она бегала по дому, заглядывала в глаза охранникам, прибегала ко мне. Есть отказалась. Я ее спать уложить пыталась, но она просто смотрела в потолок и не реагировала на меня. Я вышла, чтобы принести ей чай с мятой, а когда вошла, ее уже в комнате не было. Мы всю ночь ее искали и все утро.

Я поехал домой. Не знаю почему, но внутри все сжалось в какой-то отвратительный узел. Мы ведь совсем о ней забыли – о маленькой девочке, которая не может разговаривать, кричать, громко плакать. Никто не сказал ей, где ее мать, никто не успокоил ее. Я понятия не имел, как сказать ей об аварии. Я вообще не знал, как с ней общаться и что ей говорить. Я никогда раньше не проводил время с детьми. После развода с Аней я вообще их избегал, как только мог.

Когда приехал, меня встретила бледная, как стена, Регина. Ее лихорадило от волнения и от страха. Она знала, что будет, если девочку не найдут. Читала это в моих глазах и нервно кусала губы.

– Я ни на минуту ее не оставляла. Вышла только сделать чай.

– Где вы ее искали?

– Везде искали. Весь дом перевернули… но ее ведь трудно найти, она… она ведь не слышит нас, и кричать, и звать ее бесполезно.

Потом мы искали вместе. И я убедился, что мы действительно перевернули весь дом. Ее не было нигде. В полном смысле слова. Ребенок просто растворился в коридорах этого дома.

– Быть такого не может. Если она не выходила отсюда, то она в этом здании. Ищите. Надо будет – стены разломаете. Что на камерах? Не снаружи, а внутри вы камеры смотрели?

– Смотрели.

– И?

– То ли что-то зависло там, то ли не знаю. Она из комнаты вышла, а дальше не записано или не видно из-за темноты в коридорах.

Я сдавил пальцами переносицу и напрягся всем телом. Где она могла быть? Куда мог пойти маленький пятилетний ребенок? Что в этом доме могло ее привлечь? И ни одного ответа. Откуда я знаю, что может привлекать детей. Понятия не имею. Я выдохнул и вошел в комнату Ани, прикрыл за собой дверь. Малышка всегда спала именно здесь. Не в своей комнате, а чаще всего с Аней. А Регина пыталась уложить ее именно там. Я заглянул под стол, под кровать, посмотрел за шторами. Наверное, выглядел как полный идиот, но мне казалось, что девочка должна быть именно здесь. Именно в этой спальне. Никуда больше в доме она бы не пошла. Особенно без мамы. Но нет. Ее здесь все же не оказалось. Я обессиленно сел на кровать и закрыл лицо руками. Откинулся на спину и сгреб Анину подушку пятерней, и прижал к лицу. Даже наволочки клубникой пахнут. Или у меня этот запах ассоциируется именно с ней. Закрыл глаза, вспоминая, как когда-то по долгу валялись с утра в постели, она у меня на груди, а я гладил ее живот и с ума сходил, когда мне в ладонь толкалась… наша дочь. Тогда я считал, что это наша дочь. Сейчас кажется, что все это было в прошлой жизни… внезапно откуда-то послышался шорох, и я резко открыл глаза. Замер. И снова услышал легкий шорох в шкафу. Осторожно встал с постели и подошел к нему. Какое-то время постоял и потом резко распахнул дверцы.

Она сидела внизу, обняв Анину кофту и обхватив колени тонкими руками. Сидела и смотрела на меня своими невыносимыми глазами, полными слез. Заплаканная, несчастная и такая… такая маленькая. Сам не знаю, как протянул руки и, вытащив ее оттуда, прижал к себе, поднял на руки. Она начала вырываться, упираясь кулачками мне в грудь, а я не мог ее выпустить. Не знаю почему. От нее пахло Аней. От нее пахло тем самым прошлым. Я уселся вместе с ней на край постели и посадил ее к себе на колени, заставил смотреть себе в глаза.

– Успокойся. Слышишь? Я тебя не собираюсь обижать и никогда не обижу.

Она вроде затихла и вдруг снова попыталась вырваться, а когда я удержал, укусила меня за руку. Больно. Вот же ж маленькая ведьмочка… но я руки так и не разжал. Снова повернул ее к себе.

– Твоя мама в больнице. Попала в аварию на машине.

Маша тут же затихла, и ее глаза широко распахнулись, а губы побелели.

– Она живая. С ней будет все хорошо. Врачи ее лечат.

По бледным щекам снова потекли слезы, и я... я просто не мог на них смотреть. Со мной творилось что-то ужасное и совершенно мне непонятное.

– Неее. Не плачь. Все, и правда, хорошо.

Она отрицательно покачала головой.

– Ты мне не веришь?

Нет, не верит.

– Я завтра возьму тебя с собой в больницу, и ты увидишь, что с ней все хорошо, договорились?

Вот теперь неуверенно кивнула слегка, прижимая к себе кофту еще сильнее. И это выглядело так трогательно, так щемяще, что мне, взрослому мужику, было не по себе.

– Давай я сейчас отведу тебя к Регине. Ты умоешься, причешешься и сядешь обедать. А завтра мы поедем в больницу вместе.

Отскочила в сторону и вжалась спиной в шкаф. Отрицательно опять головой качает. От бессилия хочется постучать головой о стену.