Спящие красавицы - Кинг Стивен. Страница 18

Это какая нужна сила, чтобы пробить стену головой человека? – задался вопросом Терри. Да, стены у трейлера тонкие, но тем не менее.

Он все сфотографировал, как положено, потом снял круговую панораму на один из айпадов управления шерифа. Задержался на пороге, чтобы переслать фотоулики Линни Марс, дабы та распечатала весь комплект фотографий для Лайлы и завела два дела, одно электронное, одно бумажное. Лайле Терри отправил короткое сообщение: Знаю, что вы устали, но вам лучше приехать.

Вдали послышался характерный приближающийся шум единственной полностью оборудованной «Скорой» из больницы Святой Терезы. Ее сирена не мощно ревела, а суетливо подвывала.

Роджер Элуэй натягивал желтую ленту с повторяющейся надписью «МЕСТО ПРЕСТУПЛЕНИЯ. НЕ ПЕРЕСЕКАТЬ». Из уголка его рта свисала сигарета. Терри крикнул ему со ступенек трейлера:

– Если Лайла застанет тебя на месте преступления с дымящейся сигаретой, она оторвет тебе все, что болтается.

Роджер вытащил сигарету изо рта, внимательно оглядел, словно никогда прежде не видел, затушил о подошву и сунул окурок в нагрудный карман.

– Кстати, а где Лайла? Помощник окружного прокурора уже в пути, он наверняка рассчитывает ее увидеть.

Подкатила «Скорая», двери раскрылись, Дик Бартлетт и Энди Эмерсон, фельдшеры, с которыми Терри пересекался раньше, выскочили из автомобиля, натягивая перчатки. Один нес носилки, второй – укладку со всем необходимым для оказания первой помощи, которую они называли «Первой сумкой».

Терри хмыкнул.

– Только помощник, да? У нас два трупа, но главного козла мы не заслужили?

Роджер пожал плечами. Бартлетт и Эмерсон тем временем сбавили взятый поначалу темп и остановились у трейлера, неподалеку от торчавшей из стены головы.

– Не думаю, что этому господину наши усилия принесут хоть какую-то пользу, – заметил Эмерсон.

Бартлетт указал затянутым в латекс пальцем на шею покойника:

– По-моему, у него вытатуирован мистер Хэнки.

– Рождественская какашка из «Южного Парка»? Серьезно? – Эмерсон подошел ближе, пригляделся. – Да. Так и есть.

– Приве-е-етики! – пропел Бартлетт.

– Эй, – крикнул Терри. – Это, конечно, здорово, парни. Вам следует попробовать себя на ютьюбе. Но сейчас у нас еще один труп в трейлере, а в нашем патрульном автомобиле сидит женщина, которой нужна помощь.

– Ты уверен, что хочешь ее будить? – Роджер кивнул на четвертый. Прядь тусклых, грязных волос прилипла к стеклу. – Подруга в отключке. Одному Богу известно, чем она закинулась.

Бартлетт и Эмерсон через замусоренный двор направились к патрульному автомобилю. Бартлетт постучал в стекло.

– Мэм? Мисс? – Никакой реакции. Он постучал громче. – Давай, просыпаемся, просыпаемся! – Тот же результат. Он взялся за ручку, попытался открыть дверцу, когда не получилось, повернулся к Терри и Роджеру. – Здесь нужна ваша помощь.

– Ох, – сказал Роджер. – Верно.

Он нажал кнопку на брелоке. Дик Бартлетт распахнул дверцу, и Тиффани Джонс вывалилась, как куль грязного белья. Бартлетт успел подхватить ее, прежде чем она ударилась головой о поросший сорняками гравий.

Эмерсон бросился к ним. Роджер остался на месте, на его лице отражалось раздражение.

– Если она откинет копыта, Лайла выпрыгнет из штанов. Она единственная свидетельница…

– Что с ее лицом? – спросил Эмерсон потрясенным голосом. – Что с ее чертовым лицом?

После этих слов Терри не мог оставаться в стороне. Он направился к патрульному автомобилю, где фельдшеры осторожно уложили Тиффани на землю. Сам не зная почему, Терри схватил ее за волосы, но торопливо отпустил, когда что-то склизкое зашевелилось между пальцами. Он вытер руку о рубашку. В волосах виднелось нечто белое, напоминавшее мембрану. Эта же белая дрянь покрывала лицо, черты Тиффани смутно проглядывали сквозь белизну, словно она накинула плотную вуаль, какие пожилые дамы носили на шляпах в церкви, даже теперь, в этой благословенной Иисусом стране.

– Что это такое? – Терри продолжал вытирать руку о рубашку. Белое вещество казалось отвратительно липким, кожу пощипывало. – Паутина?

Роджер заглядывал ему через плечо, его глаза широко раскрылись от удивления и отвращения.

– Это дерьмо вылезает из ее носа, Тер! И глаз! Да что это за хрень?

Фельдшер Бартлетт ухватил щепоть белой мерзости с челюсти Тиффани и вытер руку о свою рубашку, но прежде чем он это сделал, Терри заметил, что неведомое вещество вроде бы начинает таять, как только отрывается от лица женщины. Он посмотрел на свою руку: кожа сухая и чистая. И на форме ничего нет, хотя несколько секунд назад было.

Эмерсон прижал пальцы к шее Тиффани.

– Пульс есть. Хороший, ровный. И дышит она нормально. Я вижу, как это дерьмо поднимается и всасывается. Доставай «МАБИС».

Бартлетт вытащил из «Первой сумки» оранжевый универсальный набор «МАБИС». После короткого колебания достал также две упаковки одноразовых перчаток. Одну протянул Эмерсону, вторую оставил себе. Терри наблюдал, жалея о том, что прикоснулся к липкой гадости на коже Тиффани. А вдруг она ядовитая?

Они измерили давление, и Эмерсон сказал, что оно в норме. Обсудили, очищать глаза от белой пленки, чтобы проверить зрачки, или нет, и, сами того не зная, приняли лучшее в своей жизни решение: не очищать.

Пока они говорили, Терри заметил то, что ему решительно не понравилось: затянутый белой паутиной рот медленно открывался и закрывался, словно Тиффани жевала воздух. Язык стал белым. Волокна вырастали из него и покачивались, как планктон.

Бартлетт поднялся.

– Если у вас нет возражений, мы лучше отвезем ее в больницу. Если есть, так и скажите, потому что состояние у нее стабильное… – Он повернулся к Эмерсону, который кивнул.

– Посмотрите на ее глаза, – сказал Роджер. – Они же белые. Меня сейчас вырвет.

– Ладно, забирайте, – решил Терри. – Сомневаюсь, что нам удастся ее допросить.

– А эти трупы? – спросил Бартлетт. – На них эта гадость тоже растет?

– Нет. – Терри показал на торчавшую из стены голову. – Этого вы видите сами. На Трумане, который внутри, тоже ничего нет.

– А в раковине? – уточнил Бартлетт. – В унитазе? В душевой? Я про места, где много влаги.

– В душевой телевизор, – вырвалось у Терри. Он не ответил на вопрос, сказал глупость, но ничего другого ему в голову не пришло. Кроме разве что еще одной глупости: «Скрипучее колесо» уже открылось? Рановато, конечно, но в такое утро человек имеет право на один, а то и два стакана пива. Должна быть такая привилегия после отвратительных трупов и жуткой гадости на человеческих лицах. Терри продолжал смотреть на Тиффани Джонс, которую медленно, но верно поглощало это странное белое вещество. Однако заставил себя ответить на вопрос: – Только на ней.

И тут Роджер Элуэй озвучил мысль, которая вертелась в голове у каждого:

– Парни, а если эта хреновина заразная?

Никто не ответил.

Терри краем глаза уловил движение и развернулся к трейлеру. Поначалу решил, что с крыши поднялась туча бабочек, но бабочки всегда яркие, а эти были коричнево-серыми. Не бабочки – мотыльки. Сотни мотыльков.

Двенадцатью годами ранее, в душный день позднего лета, в службу по контролю за бездомными животными поступил звонок о еноте, забравшемся под амбар, который местная епископальная церковь переоборудовала под пастырский центр. Тревогу вызывало возможное бешенство животного. Фрэнк приехал сразу. Надел маску и перчатки до локтей, забрался под амбар, направил луч фонаря на енота, который тут же метнулся в сторону, как и положено здоровому зверю. На том бы все и закончилось (бешеные еноты – серьезная проблема, но не здоровые), если бы красивая женщина двадцати с небольшим лет, которая показала Фрэнку дыру под амбаром, не предложила ему стакан синего «Кул-эйда» с распродажи выпечки, проходившей на автомобильной стоянке. Вкус Фрэнку не понравился – слишком разбавленный, маловато сахара, – но он выпил этой бурды на три доллара, чтобы постоять на жухлой траве церковного двора, болтая с этой женщиной, потому что внутри у него все трепетало от ее восхитительного заливистого смеха и манеры упирать руки в бедра.