Никто об этом не узнает (СИ) - Навьер Рита. Страница 22

Жанна Валерьевна с Артёмом приехали ближе к вечеру.

Алёна колебалась — надо ли спускаться и встречать их или можно обойтись без этих церемоний. Они ведь ей не будут рады, так зачем лишний раз мозолить им глаза?

Из своей комнаты она слышала, как папа говорил с мачехой на повышенных тонах, а потом они и вовсе поругались, но из-за чего именно — разобрать не удалось. Впрочем, за ужином это прояснилось.

Сначала все ели молча. Отец был явно раздражён, Артём угрюм, Жанна Валерьевна обижена. Максима же до сих пор где-то носило, но его отсутствие, похоже, замечала только Алёна.

— Как ты себя чувствуешь? — вдруг поинтересовалась у неё мачеха, правда, посмотрела при этом так, словно взглядом убить желала.

— Спасибо, уже хорошо, — пробормотала Алёна, уткнувшись в тарелку, хотя есть совершенно не хотелось.

И тут отец не выдержал:

— В пятницу надо было думать, как она себя чувствует, — вскипел он.

— Я… — начала было Жанна Валерьевна, но отец не дал ей и слова молвить.

— Ты оставила больного ребёнка одного! Ты отпустила прислугу. А если бы с ней что-то случилось? А если бы с домом что-то случилось? Пожар, наводнение, грабители, да мало ли! Как можно было вот так беспечно всё бросить и уехать? Это и само по себе в голове не укладывается, а то, что она при этом болела…

Алёна хотела заверить его, что всё в порядке, что ей действительно стало лучше, и одной быть, собственно, давно не привыкать, но почему-то вдруг подумалось, что встревать не стоит. Возникло ощущение, что любое её слово лишь ещё больше накалит обстановку. Потому сидела и помалкивала, ожидая, когда наконец закончится этот тягостный ужин.

Жанна Валерьевна всхлипнула.

— Но тут же Макс ещё оставался… — подал голос Артём.

— Ах, Макс! — саркастично хмыкнул папа. — О, тогда, конечно, не о чем беспокоиться! Я же ведь не знаю, на что этот подонок способен!

Потом повернулся к ней:

— Алёна, скажи честно, он тебя обижал?

— Нет, совсем нет, — замотала головой она. — Мы хорошо ладили.

— Ладили, говоришь? Алёна, дочка, послушай меня, не общайся с ним, избегай его по возможности. Я вот даже подумал и решил — права ты была, когда в другую школу просилась. Зря я тебя в его класс устроил. Он, понимаешь… от него всего можно ожидать. Это такой мерзавец.

— Дима, зачем ты так? — со слезами в голосе спросила Жанна Валерьевна.

— А я не прав? — вскричал он. — Напомнить, может, что твой расчудесный сын учинил хотя бы только в этом году? Забыла его пьянки, его выходки? Забыла его девок бесчисленных, которых он не стесняется сюда приводить и заниматься у нас под носом всяким непотребством? А ты в курсе, как часто моему секретарю звонили и продолжают звонить из школы? От него все там воем воют!

Алёна сидела оглушённая. Как больно всё это было слышать. Внутри точно всё сжалось в тугой узел. Бесчисленные девки? Непотребство?

А она-то размечталась: какой сказочный день был вчера! Как она вообще могла подумать, что такой, как он, может заинтересоваться ею всерьёз? Как же она была наивна! Какой же дурочкой сама себе теперь казалась!

— Зачем я так?! — продолжал негодовать отец. — Это я тебя хочу спросить, зачем ты оставила этого распутного подонка с девочкой наедине? На целых два дня? Чем вообще ты думала? Скандалов, говоришь, боишься? А тебе не приходило в голову, что из этой ситуации мог бы получиться замечательно грязный скандал?

— Я звала его поехать с нами, — шмыгнула носом Жанна Валерьевна. — Он не захотел.

— Конечно! — деланно хохотнул отец. — Что ему там делать? Интересны ему, что ли, твои старики?

— Он любит своего деда… — вяло, сквозь всхлипывания возразила мачеха.

— Любит? Любит?! Да он вообще никого не любит. Он в принципе не способен кого-то любить. Разве что себя.

И тут же вновь обратился к Алёне:

— Не надо с ним общаться. Совсем. Поверь, я прекрасно знаю, что у него на уме. А ты такая… наи… чистая, неиспорченная. А вы, на самом деле, с ним даже не брат и сестра…

— Я знаю.

— Откуда? — нахмурился отец.

— Максим сам сказал.

— Ясно, — кивнул он. — И всё равно я тебя прошу, не связывайся с ним. А вопрос с гимназией я скоро улажу, так или иначе.

Алёна еле сил в себе нашла кивнуть, а затем, как только стало возможно, сбежала к себе.

Максим ночевать домой так и не пришёл. Может, он и позвонил своей матери, сообщил, где и с кем, но Алёна, пока не уснула, так и томилась в неизвестности и ожидании.

За завтраком все сидели в тяжёлом молчании, и не скажешь, что за столом собрались близкие и родные люди.

Алёне очень хотелось спросить про Максима, но знала — не стоит. Да и отца одно упоминание о нём сразу же выводило из себя. А он и так нервничал. У него ещё и на работе что-то с замом не клеилось — вчера за обедом, когда они были наедине, рассказывал ей. Точнее, с бывшим замом. Теперь, когда отцу пришлось подать в отставку, чтобы участвовать в выборах, зама назначили врио. И вместе с этим назначением между ними начались разногласия. Так что лишний раз огорчать папу не хотелось.

Потом водитель отвёз её и Артёма в гимназию. По дороге они не разговаривали — Артём демонстративно отвернулся от неё, но уже у ворот школы он спросил:

— Правда, что ли, вы с Максом поладили?

— Ну да, — кивнула она и, поколебавшись, всё-таки задала так терзавший её вопрос:

— А где он сегодня ночевал?

Артём неопределённо дёрнул плечом:

— Без понятия, у кого угодно мог. У Рената или у подружки своей.

Ещё один болезненный укол.

Но почему тогда, если у него есть подружка, он целовал её? И смотрел так, что сердце замирало?

— Алёна! — окликнули её.

Она повернулась на голос. На крыльце школы стояла горстка старшеклассников, а среди них парень, с которым она сидела за одной партой. Стас Шилов, кажется.

Алёна нехотя подошла к ним, внутренне сжимаясь. После той встречи, какую ей устроили одноклассники, она вообще не хотела идти в школу. Попросту боялась новых издевательств. Но отец сказал: «Пока ходи». Как с ним поспоришь? Да и не рассказывать же ему про то, что они ей здесь устроили. Он и так весь издёрганный. А ещё она надеялась хоть в классе увидеть Максима. Не для чего-то там, заверила себя, а чтобы просто знать, что с ним всё в порядке.

— Привет, — поздоровался Стас неожиданно дружелюбно.

Но Алёна всё равно держалась настороженно, готовая к подвоху. К тому же остальные разглядывали её пусть не враждебно, но с каким-то нездоровым любопытством, словно диковинную зверушку.

Стаса можно было бы назвать симпатичным — высокий, статный, темноволосый. Да, он мог бы вполне считаться даже красавчиком, если бы не чересчур близко посаженные глаза и непропорционально крупный, тяжёлый подбородок.

— Выздоровела? — спросил Стас.

— Да, — кивнула она.

— Слушай, а ты реально Лужина вырубила? Говорят, нокаутировала его, ещё и сломала то ли нос, то ли челюсть. — Глаза его горели неподдельным интересом.

— Кто говорит? — нахмурилась Алёна.

— Да все! Ещё бы — такая новость, — хохотнул Шилов.

— Все сильно преувеличивают…

— О! Гляньте-ка! — оборвав её, воскликнул Стас, показывая в сторону ограды.

Все тотчас повернулись — от ворот к школе трусил Никита Лужин, высоко подняв воротник куртки и вжав голову в плечи, будто озяб.

— Эй, Лужин! Знатный шнобель, а фофаны вообще отпад! — окликнул его Стас.

Тот нервно выдернул руку из кармана, продемонстрировав средний палец, и скрылся за дверями. Остальные покатились со смеху.

— Круто ты его украсила! — Стаса аж распирало от удовольствия, но затем улыбка его потухла. — О, Явницкий тащится…

Алёна обернулась, чувствуя, как тут же зачастило сердце.

Максим подходил к школе вместе с Ренатом. Значит, не у подружки ночевал, мелькнула мысль, неожиданно принёсшая небольшое облегчение.

Алёну он, конечно же, заметил, полоснул стальным взглядом, точно бритвой, и сразу отвернулся. Отчего-то ей стало не по себе. Стас ещё её о чём-то спрашивал, вроде о доме, об отце, она что-то отвечала на автомате, не вдумываясь, может, даже и невпопад, потому что мыслями потянулась следом за Явницким. Как его рука? Почему он всё-таки не ночевал дома? Почему он так посмотрел на неё неласково? И ещё сотни вопросов так и роились в голове.