Никто об этом не узнает (СИ) - Навьер Рита. Страница 23

— Ну что? — повернулся Шилов к своим. — Пойдёмте уже…

Алёна отстала от них. Не хотелось идти вместе. Да, сегодня они обращались с ней сносно, но, хоть убей, в их взглядах, улыбках, интонациях ей постоянно мерещился недобрый подтекст. Может, она уже становится параноиком или, обжёгшись на молоке, дует на воду, но избавиться от этого свербящего чувства не получалось.

В холле её тут же поймала Алла Геннадьевна, засыпала вопросами: как самочувствие, где справка, не обижают ли одноклассники, в частности, Максим. Отпустила её буквально за пару минут до звонка.

В аудиторию Алёна входила как в пыточную, зная уже, что от этих ожидать можно чего угодно. Одна надежда, что Максим теперь не даст её в обиду. Ведь вступился же он за неё в пятницу. А после субботы и вовсе не должен позволять им…

Максим стоял в проходе, рядом с её партой. Точнее, рядом с партой Шилова, и вид имел самый воинственный, точно рвался в драку. Однако между ними вклинился Ренат. Тут же крутился и Лужин. Ник и впрямь выглядел ужасающе с огромными кровоподтёками и повязкой на носу. Мда, крепко она его приложила. Но сам же виноват!

Все они что-то оживлённо обсуждали, правда, что именно — Алёна сквозь гвалт не слышала. Проходить на место она робела, пока сзади её не подтолкнул историк, ворвавшийся в класс со звонком.

Остальные тоже стали рассаживаться. Шум и разговоры постепенно стихли. Алёна подошла к своей парте.

— Явницкий, Мансуров, вам, господа, особое приглашение нужно? Или звонок не слышим? А ну по местам все! — поторопил их историк.

Максим развернулся, бросил взгляд на учителя, затем — на Алёну.

— Привет, — тихонько поздоровалась она и улыбнулась.

Но он вдруг отчётливо бросил: «Да пошла ты» и, проходя мимо, грубо задел её плечом.

Класс загоготал, не реагируя на окрики учителя. Алёне же показалось, будто её вдруг ударили под дых и весь воздух выбило из лёгких. Ошарашенная опустилась на стул.

За что он с ней так? Скулы, уши, веки нестерпимо горели. Смех одноклассников, их язвительные реплики, голос учителя слышались гулко и отдалённо, как сквозь толщу воды.

Зато его «Да пошла ты» до сих пор пульсировало в голове, мощно и оглушительно…

Глава 9

Ренат умел развеяться сам и знал, как приободрить ближнего. Такой друг на вес золота. К тому же, безотказный и у него всегда можно было перекантоваться, если дома становилось слишком напряжённо, что, собственно, Максим и делал время от времени.

Почему его так взбесил приезд отца, он и сам толком сказать не мог. Знал же, что тот должен нагрянуть в воскресенье.

Но вот особенно неприятно стало, когда Алёна, только что мило щебетавшая с ним, тут же обо всём забыла и со всех ног ринулась к отцу. Знала бы, для чего она ему понадобилась и что, по большому счёту, плевать он хотел на неё. Да какой плевать! Уж как его корёжило перед её приездом — это надо было видеть.

Впрочем, она и сама хороша — вон ведь какое представление устроила. Разыграла такую тёплую дочернюю любовь, как будто знает его не две недели, а всю жизнь и видит от него только хорошее.

В общем, понятно, что отец, что она — два сапога пара. Пусть друг перед другом свой театр показывают, а Максу от этого притворства противно до тошноты.

С Ренатом они запаслись пивом и скоротали вечер очень даже неплохо. А утром вместе поехали в школу.

— Что с Лужиным делать будем? — поинтересовался Ренат.

— Пытать, — криво улыбнулся Максим.

— Что-то наших не видно, — протянул Ренат, глядя на крыльцо. — О! А это не твоя ли сестра треплется с бэшками?

Конечно, это была она! Стояла и мило беседовала. И главное — с кем? С Шиловым, который ему второй год как кость в горле. О чём ей вообще с ним говорить? Проходя мимо, заметил, как все они на него уставились.

В груди тотчас зажгло от едкой злости. То ли она совсем дура, то ли такая вот приспособленка, которая вовсю старается и нашим, и вашим угодить? Хотя, может, она и не в курсе их гражданских войн…

В холле Максима поджидал Никита Лужин. Кинулся к нему с покаянным лицом:

— Макс, Макс, вчера сто раз тебе звонил. Ты трубку не брал.

— Свалил нахер от меня, урод, пока я прям тут тебе тоже руку не сломал. После уроков разбираться будем.

— Макс, — просительно лепетал Ник, семеня за ним следом: — Прости, брат. Это всё тот придурок, водила наш. Мы его уже уволили! Батя как узнал про тебя, он его реально чуть не пришиб. Отмудохал по полной и прогнал. Ну, прости! Я вообще не ожидал, что он встрянет. Ну хочешь — ввали мне тоже за этот косяк. Но я не просил его лезть. Я вообще думал, что мы с тобой просто перетрём ту темку и всё. Я сам не понял, как всё так вышло. Батя хочет твоему отцу теперь…

— Вот только не надо отца сюда приплетать! — приостановился Максим. — Пусть даже не думает к нему соваться.

— Ладно, ладно. Я скажу… Только прости, а? Ну, хочешь…

— Да отвали ты от меня, — уже спокойнее отмахнулся от него Макс, заходя в аудиторию.

Класс встретил их дружным гиканьем.

— О! Раненые!

— Это вы друг с другом так?

— А, нет! Нику-то нос свернула деревенщина. А тебе, Макс, неужто руку сломала тоже она?

— Дебилы, — хмыкнул Максим, усаживаясь рядом с Кристиной.

— Максик, правда, что у тебя с рукой? — заворковала она.

— Поскользнулся, упал, очнулся — гипс.

— Да ладно гнать, Макс, — засмеялся Кирилл Ладейщиков. — Поди выгнал нас в пятницу и тоже решил потискать доярочку?

— Она его сестра, извращенец, — с укором заметила Кристина.

— А между прочим, никакая она ему не сестра, — вдруг подал голос Шилов. Сидел он полубоком, лицом к Максу, и смотрел с ухмылкой, с прищуром, так, будто знает о нём некую тёмную тайну. — И она, кстати, реально дочка губернатора. А вот Макс-то, оказывается, нифига… Макс-то у нас всего лишь ублюдок, которого мамаша нагуляла хрен знает от кого.

В классе тотчас воцарилась тишина. Все оглянулись на Максима, а тот от потрясения и слова-то вымолвить не мог.

— Эй, Шило, ты чего там куришь? — крикнул ему со своей парты Ренат.

— Макс, скажи ещё, что я вру? — Шилов пропустил мимо ушей комментарий Рената.

— Не, ну ты точно обдолбался. Кто тебе такую чушь сказал? — не унимался Ренат.

— Птичка на хвосте принесла, — хихикнул Стас, взглянув на Макса многозначительно. — Так что, ашки, Явницкий ваш у-блю-док. Именно так ведь тебя отчим называет, а? Ты ему: «Отец», а он тебе: «Ублюдок».

Нагуляла, ублюдок, птичка… всё это сплелось в тугой ком, вставший колом в груди. Пульс тревожным набатом стучал в ушах. Боль и гнев затопили разум так, что в глазах потемнело.

Максим кинулся на Шилова, в последний момент заметив, как самодовольное лицо его исказил страх. Стас увернулся, и удар кулаком пришёлся в ухо. Шилов покачнулся и рухнул со стула в проход, но тотчас вскочил и бросился на Максима. Но тут уже подоспел Мансуров и встал между ними.

— Уйди, Ренат. Я эту суку сейчас ушатаю! — рвался Максим.

— Кого ты ушатаешь со сломанной рукой? — пытался его урезонить Ренат.

— Да похер!

— Мансуров, свали, — с другой стороны орал Шилов. — Это наши разборки.

— Да какие разборки, Шило?! — не сдавался Ренат. — Ты дебил, что ли? У него рука сломана и звонок уже скоро. Хочешь помахаться, давай после уроков. Только я буду вместо Макса.

— С хера ли? — взвился Максим.

— Или я! — с готовностью выступил Никита Лужин.

— Ты-то куда лезешь? — усмехнулся Шилов. — Ты…

— Короче, всё! — оборвал его Ренат. — Встречаемся в раздевалке спортзала после уроков. Там и решим, кто с кем махаться будет.

— Я тебе всё равно, сука, за ублюдка язык вырву, — бросил Максим Шилову.

— За правду и языка лишиться не жалко, — посмеивался Стас — его уже отпустило, хотя ухо всё ещё горело пунцовым.

Окончательно их перепалку прервал звонок.

Максим нехотя повернулся к своей парте, когда увидел Алёну. Она шла по проходу и таращилась на него своими младенчески-голубыми глазами. Ещё и посмела поздороваться как ни в чём не бывало! Вот же дрянь! Вот трепло!