Счастливчик (СИ) - Солодкова Татьяна Владимировна. Страница 110

Врубаю в медблоке свет, вношу Гая в помещение, аккуратно, стараясь не встряхнуть, кладу на кушетку. На белой простыне тут же расплывается кровавое пятно. Боже, сколько крови.

Ди входит вслед за мной, замирает у двери, скидывает капюшон, обнимает себя руками. У ее ног тут же образовывается лужа, вода струями стекает на пол.

Бросаю на нее быстрый взгляд и отворачиваюсь.

Протягиваю руку, касаюсь шеи мальчика — кожа ледяная, но пульс есть. Выдыхаю с облегчением. Он потерял много крови, ее нужно остановить, но как? На рану не надавишь, в ней этот треклятый кусок железа. А вынуть — тогда точно умрет от кровотечения.

Так, надо что-то делать, пока не появится Джордж.

Хватаю со стола нож для бумаги, разрезаю на Гае куртку, чтобы можно было ее аккуратно снять, не задев рану. Ткань мокрая, я мокрый, вода с волос продолжает заливать глаза. Зачесываю пятерней отросшие волосы назад и продолжаю.

— Ди, помоги мне, пожалуйста, — прошу.

Девушка отмирает, делает шаг к кушетке.

— Что делать? — спрашивает.

— Поддержи его, — говорю. — Ага, вот так. Я сейчас сниму с него куртку.

Ди больше не произносит ни слова, помогает молча. Наконец сбрасываю остатки куртки на пол. Без нее все выглядит гораздо страшнее — рваные края раны продолжают подпитываться новой порцией крови.

Где этот чертов Джордж?

Честное слово, я сейчас пойду и вытащу его из постели за волосы.

— Что тут у вас? Что за шум? — заспанный медик появляется на пороге, как спал, в голубой пижаме в розовых слониках. Жесть.

— Шевелись, — рявкаю на него. — Гай поранился.

Дилайла, пятясь, отходит от нас и возвращается к двери.

Джордж выпучивает глаза, пялится сначала на мальчика на кушетке, потом на меня, затем на Ди, вновь превратившуюся в статую.

— Какого… — бормочет пораженно.

— Живо, — не выдерживаю. — Ты же доктор. Спасай его.

Медик отшатывается от меня, складки жира колышутся под тонкой тканью пижамы от резкого движения. Тем не менее семенит к кушетке, вглядывается, щурится. Я тем временем избавляюсь от своей куртки — слишком тяжелая от впитавшейся в нее влаги, неудобно.

— Рана глубокая, надо шить, — деловым тоном сообщает Джордж то, что я знаю и без него.

— Так шей, — цежу сквозь зубы. Я, может, и не врач, но даже я понимаю, что медлить нельзя.

— Ну да, ну да, — бормочет медик, обходит кушетку, останавливается с другой стороны, рассматривает рану под иным углом. Руки при этом заложены за спину, к пострадавшему он не притронулся и пальцем. Закончив осмотр, Джордж вдруг, вместо того чтобы что-то предпринять, отходит к столу, складывает руки на животе. — Я не могу, — выдает то, отчего я просто теряю дар речи.

— Как это — не можешь?

— А вот так, — медик абсолютно спокоен и равнодушен. — Прибор для сшивания сломался, а вручную я не умею. Просил же тебя зайти и помочь, а ты отказал. Вот, — взмах массивной руки с сарделькообразными пальцами в сторону все еще теряющего кровь ребенка, — пожинай плоды. В следующий раз подумаешь, прежде чем отказывать. Ну да, ну да.

Меня накрывает просто до искр в глазах. Бегом выскакиваю в коридор, хлопая дверью.

— Где тебя носит, черт тебя дери? — орет Вилли, едва вызываю его.

— Не ори и слушай, — обрываю, причем таким тоном, что тот и правда мгновенно затыкается. — Все отменяется. Бери флайер и мчись в барак рабочих, хватай Маргарет (это врач, спросишь, ее там все знают) и вези сюда. Скажешь, приказ Изабеллы.

— Ты спятил? — не верит своим ушам.

— Делай, Вил, — настаиваю.

— А что мы скажем…

— Я буду говорить, и я буду выкручиваться, — рявкаю в комм. — Быстро тащи сюда Маргарет. Гай серьезно ранен. Если поторопишься, Изабелла еще наградит тебя за спасение ее сына.

— Ладно, еду, — сдается Вилли.

Обрубаю связь и возвращаюсь обратно. Меня не было минуты две, а картина не изменилась: Джордж по-прежнему бездействует. Упираюсь в него убийственным взглядом.

— Вколи ему что-нибудь, — рычу.

— Что, например? — уточняет ехидно и очень самодовольно, с четким осознанием своей власти надо мной в этот момент.

— Почем я знаю? Обезболивающее, кровоостанавливающее — что угодно, что не даст ему умереть, пока не приедет Мэг.

— Ну да, ну да, — кивает медик, — пожалуй, поможет. Ну да, ну да, — а потом расплывается в ликующей улыбке. — Ну, так попроси меня как положено. Или лучше нет, — кивает в сторону Дилайлы, — дашь ее мне на одну ночь, и, так уж и быть, помогу твоему брату.

Да он бесстрашный совсем, что ли?

Вынимаю из-за пояса парализатор и направляю ему прямо в лоб.

— Ты же врач, — говорю, — знаешь, что если пущу максимальный заряд тебе в лицо, будешь неделю блевать. Хочешь?

В глазах Джорджа появляется запоздалый испуг.

— Ладно-ладно, — вскидывает руки перед собой, будто они смогут его защитить в случае выстрела. — Я просто пошутил, пошутил, ну да, ну да, — после чего наконец начинает открывать дверцы шкафчиков и доставать препараты и инъекторы.

Немного расслабляюсь, но убирать парализатор не спешу.

— Ди, — говорю через плечо, так как не хочу выпускать из виду Джорджа, — тебе лучше пойти в комнату. Изабеллу наверняка уже вызвали, не стоит тебе с ней сталкиваться.

Дилайла не отвечает, только слышу за спиной шаги, а затем мою свободную кисть крепко сжимают ее пальцы. Она так и не произносит ни слова, просто показывает свою молчаливую поддержку и быстро выходит из медблока.

— Убери парализатор, я нервничаю, — жалобно просит Джордж, когда звук шагов Дилайлы затихает в коридоре.

Пожалуй, он прав. Я покалечу этого неповоротливого тюленя и голыми руками.

Ставлю оружие на предохранитель, убираю обратно за пояс.

В этот момент в коридоре раздаются быстрые шаги. Оборачиваюсь: Вилли пропускает Маргарет вперед. У нее растерянный вид, спутанные влажные волосы.

— Мэг, — выдыхаю, — я еще никогда в жизни не был так рад тебя видеть.

Мне она просто кивает, а потом замечает Джорджа в его чудо-пижаме, и ее брови ползут вверх.

— Это что еще за розовый слон? — интересуется с отвращением в голосе.

— Я врач, — визгливо возмущается тот, выпятив грудь вперед.

— Ой, фу, — машет Маргарет рукой в его сторону. — Сгинь с глаз моих, — больше она не обращает на крупное тело в голубой пижаме никакого внимания, подходит к кушетке. — Что случилось? — спрашивает уже серьезно.

— С крыши упал, видимо, в полете напоролся, — рапортую сперва бодро, потом сдуваюсь: — Мэг, не знаю, нашел уже на земле и с этой штукой в боку.

— Ладно, не паникуй, — похлопывает меня по плечу. — Посторонись-ка, — командует, — вынимает шпильку из нагрудного кармана, закручивает волосы в тугой пучок на макушке, чтобы не мешали, закалывает, затем идет к раковине мыть руки. — Эй, розовый слон, халат и перчатки выдай.

— Да я… да вы… — Джордж задыхается от возмущения и покрывается испариной, от подмышек по голубой ткани со слонятами заметно расползаются влажные круги.

— Парализатор еще при мне, — напоминаю. — Дай все, что она просит.

— Да я вас… — бурчит Джордж себе под нос, но теперь откровенно трусит, поэтому бормочет так тихо, что слов не разобрать.

— Тайлер, ты можешь подождать в коридоре, — кивает мне Маргарет. Поглядываю на Джорджа с сомнением. — Брось, пока он поднимет на меня руку, я уже воткну ему в глаз скальпель, — успокаивает. — Мне с этим слоником ничего не грозит.

— Хорошо, — соглашаюсь. — Я за дверью, зови.

Выхожу, выталкивая обмершего Вилли из медблока. Закрываю дверь, чтобы не мешать.

У моего личного охранника лихорадочно блестят глаза, на щеках выступили красные пятна.

— Выдохни, — говорю, опираюсь плечом о стену. — Ты молодец, быстро сработал.

Вилли издает какой-то странный звук, то ли стон, то ли вой, сминает огромной ручищей ворот футболки у меня под горлом и подтаскивает меня к себе.

— Ты хоть понимаешь, как мы из-за тебя влипли? — рычит прямо мне в лицо. — Мы все покойники.