Счастливчик (СИ) - Солодкова Татьяна Владимировна. Страница 115

— Самоуверенный выродок, — рычит. Что ж, кто выродил, тому и виднее. — Вилли, преподай-ка моему глупому сыну урок хороших манер.

Тот медлит, но всего секунду, а потом решительно направляется ко мне. Прелесть какая. Смотрю на него с насмешкой, не двигаюсь. Толку бегать?

Не убегаю и не пытаюсь даже увернуться, когда он с силой бьет меня в солнечное сплетение. Сгибаюсь пополам, хватая ртом воздух. Больно, черт. Удар у нашего "смельчака" поставлен что надо.

— Пока хватит, — командует Изабелла. Вилли покорно замирает возле меня, а его начальница милостиво ждет, пока я отдышусь и выпрямлюсь. — Ну, что? — спрашивает, когда это происходит. — Память прочистилась?

Снова игнорирую ее вопрос, и задаю свой:

— Может, ему и тебя стукнуть? Тогда вспомнишь и о своем вранье?

— Вилли, — короткий приказ, и я снова сгибаюсь вдвое.

— Гово… рила… бы… уже… "фас"… что ли, — бормочу.

— Что-что? — делает вид, что не расслышала. — Погоди пока, Вилли, — тот снова останавливается. — Ты о нашей так называемой сделке и свободе рабочих? Вилли рассказал, что ты откуда-то в курсе, но я так и не поняла, как ты узнал. Просветишь?

Усмехаюсь, заставляю себя встать прямо.

— Слух у меня хороший.

Чертов Вилли, он мне так что-нибудь сломает.

— Подложил мне прослушку? — догадывается мгновенно. — Хм. Недурно. Я не заметила… Ну, а чего ты хотел? — вглядывается в мое лицо, чтобы убедиться, что я внимательно ее слушаю. — Правда думал, что мы настолько глупы, чтобы выпустить отсюда сотни людей с провалами в памяти? Ты же умный парень, так пошевели мозгами. Слайтекс в таком количестве стоит половину нашей годовой прибыли. Мало того, что это колоссальные потери, так еще и куча людей с амнезией в любом случае привлечет к себе внимание властей. И к чему нам риски и убытки? А? Для того, чтобы один мальчик стал героем?

— Нет, — отвечаю. — Лучше убить сотни людей, чтобы одна "девочка" стала членом руководства.

— Ааа, — понимает Изабелла. — Вот что ты подслушал — наш разговор с Дорой Корденец.

— Ага, — подтверждаю. — Вы чудно поговорили, так что не трать свое время на россказни о материнской любви.

— Окей, — неожиданно соглашается. — Вилли, продолжай.

На меня обрушивается град ударов. Падаю на колени, прикрывая голову. Тяжело заставить себя не защищаться, но устраивать драку на потеху единственной зрительнице не стану, перебьется.

— Мордаху ему не порти, — окликает, когда охранник заряжает мне по лицу так, что в голове звенит. Меня еще никогда не избивали — надо сказать, не лучшие ощущения в моей жизни. — Я обещала Доре сохранить ему смазливое личико.

А при этих словах мне хочется вырваться и самому приложиться физиономией об пол. Спасибо за ценный совет, мамочка. Теперь я знаю, как можно отвадить от себя старуху.

Интересно, он сломал мне ребра, или просто так больно получать по ним ботинком?

— Хватит, — приказывает Изабелла, когда оказываюсь лежащим на полу, и уже явно мне: — Вставай.

Все, что скажешь, мамуля.

Поднимаюсь до сидячего положения и остаюсь на коленях. Смыл вставать на ноги, если экзекуция потом все равно продолжится?

Изабелла подходит ближе, настолько близко, что приходится задрать голову, чтобы не пялиться на ее блестящие сапоги. Протягивает руку, по-хозяйски берет за подбородок, поворачивает мою голову из стороны в сторону, рассматривает.

— Что, попортил-таки… мордашку? — интересуюсь, выворачиваясь и отдаляясь от нее. Сплевываю кровь на пол.

Изабелла улыбается.

— Ничего, мелочи: быстро заживет, — скрещивает руки, сама отходит на пару шагов, но продолжает рассматривать, будто я какой-то диковинный экспонат на полке в музее. — Знаешь, — вдруг признается с грустью в голосе, — я ведь семнадцать лет корила себя за то, что бросила своего сына. Думала, это карма — все мои несчастья из-за этого. И когда я увидела тебя там, среди рабов, подумала, что это знак свыше, возможность что-то исправить.

— Классно исправляешь, — огрызаюсь.

— Значит, считаешь, это я виновата? — передергивает плечами. — Я пыталась, тебе ли не знать. Заботилась о тебе, познакомила с Гаем, оставила при себе, предоставила все условия — все с единственным условием: не перечить. Но рабы оказались тебе дороже собственной матери. Я искала в тебе черты Александра, ведь внешне ты его точная копия. Я любовалась тобой. Да-да, любовалась, — повторяет, когда в ответ на ее слова я корчу насмешливую гримасу. — Мне казалось, что ты похож на него и характером, но нет: сходство лишь внешнее. Всех ему жалко, всех надо спасти… Ты же знаешь, чем занимался твой отец?

— Догадываюсь.

Но Изабелла решила во чтобы то ни стало меня просветить. Затыкаюсь. Глупо было бы спорить — пока она болтает, убивать меня никто не станет.

На самом деле, потянуть время — отличная идея. Вот только до чего? В коридоре охрана, на улице тоже, тут Вилли с его кулаками и Изабелла с "пушкой". Чего мне ждать? Куда бежать? И так, и эдак прикидываю варианты, как выкрутиться, но в голове звенящая пустота.

— Диверсии, заговоры, тайные операции, — продолжает Изабелла. — Думаешь, он не пачкал руки? Не убивал? О, поверь мне, убивал и не раз. Но Александр всегда ставил долг превыше всего.

Не сдерживаюсь, растягиваю губы в улыбке.

— Считаешь, убивать рабов — твой долг?

— И твой тоже, если ты хочешь здесь выжить, — восклицает. Ого, да она действительно верит в то, что говорит. — Так что ты сам во всем виноват, — подытоживает. — Я сделала все, чтобы наладить с тобой отношения. Знаешь, — заглядывает в глаза, — во мне даже пару раз что-то екнуло по отношению к тебе. Особенно когда ты сказал о том, что представлял меня балериной, — надо же, запомнила. — Но это все сентиментальная чушь, — заканчивает решительно. — Говори, что ты сделал с роботами?

Хмыкаю от такого резкого перехода к делу.

— Все, исповедь закончена? — уточняю.

Блин, быть не может, что не выкручусь. Думай, думай…

У Изабеллы даже глаза наливаются кровью.

— Вилли, — рычит.

Тот не заставляет себя долго ждать: получаю новый удар под дых.

— Дурак, — хриплю, — ты слишком много слышал.

Неужели он надеется выслужиться и выйти отсюда живым? Вилли, да включи же ты голову.

— Заткнись, — бросает мне сквозь зубы.

Черт-черт-черт. Если бы Вилли был на моей стороне…

— Итак, — Изабелла возвращается к нашим баранам. — Роботы. Что ты с ними сделал? Вилли говорит, ты заложил в их программу что-то, что не позволит нам ими воспользоваться в твое отсутствие. Верно, Вилли?

— Да, — подтверждает с готовностью. — Он сказал, что есть какой-то сюрприз, и роботы не заработают.

Морщусь. И кто тянул меня за язык? Дать бы самому себе втык. Впрочем, мне и так тут весьма успешно "навтыкают".

— Я жду, — Изабелла опять приближается.

Так я и выложил единственный козырь, который у меня есть, ага.

Задираю голову и выдаю самую отвратительную улыбку, на которую способен.

— Это же сюрприз: если знаешь заранее — неинтересно.

Изабелла в бешенстве заносит руку, намереваясь дать мне пощечину лично, но на этот раз перехватываю ее конечность за запястье. Миг глаза в глаза, и она вырывает руку, а я не пытаюсь ее удерживать.

Я мог бы дернуть ее на себя, вывести из равновесия, вывернуть руку, если она не успеет среагировать раньше и выхватить пистолет… Но здесь еще Вилли, и он ни фига не на моей стороне. Вилли размером с Эда, а мне уже здорово досталось — не вывезу.

А стоит попытаться и проиграть — еще хуже. На мне ответственность не только за жизни рабов, но и в первую очередь за Ди, которая сейчас находится в окружении людей Изабеллы. Кто знает, не взяла ли она еще ее под стражу, чтобы перестраховаться?

Нет, надо пытаться выкрутиться без открытого сопротивления. Думай, думай…

— Что с роботами? — настаивает, на всякий случай отступив подальше (видимо, на моем лице таки красноречиво отразились крутящиеся в голове варианты ее устранения). — Требуется какой-то код отмены?