Флаги над замками (СИ) - Фламмер Нат. Страница 78

— Здравствуйте, чем могу быть полезен? — почти сразу услышал он.

— Господин Като Такуми? Прошу прощения за столь поздний и несвоевременный звонок. Вас беспокоит Токугава Ёситада. Я бы хотел поговорить с господином Като Киёмасой.

— О?.. Что-то случилось? С ним все в порядке? Он ничего не… ох, прошу прощения.

Сердце Ёситады подпрыгнуло. Он попал в точку.

— Нет, все в порядке. Он сейчас в Нагое, вместе с господином Токугавой Иэясу, ведь так? Мне нужно задать ему несколько вопросов. Понимаете, не могу связаться с господином Иэясу и беспокоюсь. Извините, что вынужден вас так напрягать. Но я не знаю, где его искать.

— А, нет, что вы, вовсе нет. Конечно, разумеется. Сейчас я отправлю вам номер его телефона.

— Ох, даже не знаю, как вас и благодарить.

— Не стоит благодарности. Всегда готов оказать любую помощь семье Токугава.

Ёситада положил телефон. Сердце бешено колотилось. Он налил-таки кофе и принялся пить большими глотками.

Телефон снова пискнул. Ёситада схватил его и, поколебавшись всего мгновение, набрал присланный номер и нажал видеозвонок. Он хотел посмотреть, правда ли трубку возьмет именно тот человек с фотографий.

Повисла тишина. Ёситада сделал еще глоток кофе. Наконец он услышал:

— Это кто? — и на экране появилось удивленное лицо. Да. Это был он.

— Извините, господин Като, это вас беспокоит Токугава...

— Хидэтада?! — заорал в телефон человек на том конце. — Это ведь ты, Хидэтада! Ах ты... проклятый тануки... обмануть меня хотел! Хидэтада?! А...

— Послушайте, извините, вы, похоже ошиблись...

— Хидэтада!!! — проорал Киёмаса в трубку. Его трясло. Как можно было так его обмануть? Разумеется, Иэясу первым делом воскресил своего сына! Своего любимчика! И ничего не сказал ему.

...И это понятно. Знал, что сразу же сделает Киёмаса, если увидит этого выродка, — свернет ему шею.

Нет, второе. Сначала он его все-таки спросит. Спросит — зачем. Он уже открыл рот, чтобы высказать все, что он думает о семье Токугава, как вдруг в шею его что-то ужалило.

— Послушайте, извините, вы, похоже, ошиблись…

Киёмаса ударил себя по плечу и нащупал что-то твердое. Выдернул и поднес к глазам. В его пальцах была тонкая стальная игла.

Он растеряно повертел ее и открыл рот. Но ничего сказать уже не успел. Вокруг потемнело, пакет, который он нес из комбини, выпал из рук, телефон упал сверху, и Киёмаса медленно осел на землю. Все качалось. Он попробовал ползти, уже понимая, что отравлен. Ведь до его дома оставалось всего ничего — вот он, за поворотом. Господин. Надо успеть предупредить господина.

...Токугава?.. Неужели это Иэясу? Решил, что он больше не нужен ему.

Тело не слушалось. Он снова попытался подняться, но не смог, только перевернулся на спину. И последнее, что увидели его глаза — это лицо наклонившегося над ним Ёсицугу. Который рассматривал его с явным интересом.

— Вот так оно все и заканчивается, Като, — сказал он.

Кимура тихо, стараясь не издавать лишних звуков, вошла в храм. Было уже довольно поздно, никого не было. Лишь одну фигуру можно было разглядеть в полумраке свечей. Настоятель. Наставник. Это был именно он — Кимура бы узнала его даже в полной темноте. Было слышно тихое бормотание — судя по всему, он молился. Кимура прошла еще несколько шагов и остановилась.

— Вы... — тихо проговорила она и замолчала, больше не зная, что сказать.

— А, ты пришла... я не думал, что ты придешь. А ты пришла. — Он не повернулся. Только перестал бормотать молитвы.

— Вы... как? Почему? — только и вырвалось у нее.

— Я ни в чем не виноват. Меня заставили. Я не мог сопротивляться, — ответил он, — ты ведь это хотела услышать? Так?

— Нет... — она провела ладонью по лицу, — да, проклятье! Да!

— Тогда прости меня. Я не скажу так, потому что это будет ложь. Исида Мицунари убивал. Да. Но звонил тебе и другим жертвам, подбирал места, находил и заклеивал камеры я.

— Но… почему?.. Что мы вам всем сделали? Что? Вы же учили меня! Спасли меня, я была близка к тому, чтобы окончить свои дни в психиатрической лечебнице. Вы направляли мою руку. Помните, помните, как я первый раз зажгла лампочку, не прикасаясь к выключателю? Помните? Как вы подарили мне брелок с женщиной-молнией? Как я звонила вам ночью, плакала? А вы меня утешали и приехали через весь город? Как же так? Вы что, уже тогда задумывали убить меня?

— Нет... тогда я понятия не имел, что все вы будете убиты.

— Все? Сколько нас было?! — по лицу Кимуры потекли слезы. — Сколько?!

— Пятеро. Кроме вас, остался еще один. Ему сейчас двенадцать лет. Его не отпустили родители. Думаю: поймали, когда он пытался сбежать ночью.

— Как?... Вы.. даже ребенка?!.. Зачем мы были вам нужны? Если не для того, чтобы накормить монстра?! Для чего вы нас обучали?

— Вы не поняли? Я готовил армию. Я думал, что все вы станете его армией.

— Кого — его?!

— Исиды Мицунари. И на этот раз его армия растоптала бы Токугав. Уничтожила весь этот проклятый род. Но все изменилось, когда появился Токугава Иэясу. Все изменилось. Все.

— Вы хотели... Так вот оно что!

— Он пришел, когда мне было пятнадцать лет. И в моей жизни появился настоящий смысл. Я должен был стать человеком, который поможет переиграть величайшую битву в Японии! Но чертов Токугава опять, опять выиграл... это он, он заставил Исиду Мицунари убивать. Он. Ничего бы этого не было, не появись он в этом мире. Ничего уже не исправить. Ничего. Это он его таким сделал. Это он... — настоятель медленно повернулся. По его лицу текли слезы. В руках блеснуло лезвие ножа. Он занес его над головой.

— Стойте! — закричала Кимура.

— Нет... нет. Нет! Я больше никогда не позволю пользоваться моим телом! — он схватился на нож обеими руками и силой ударил себя в грудь.

...Лезвие остановилось в миллиметре от его тела. Только одежда слегка примялась. И настоятель застыл как изваяние.

— Не волнуйтесь, господин Исида, — Укё шагнул под своды храма, — ваш достопочтимый предок больше не тронет вас. Он больше не мононоке, его душа обрела наконец покой. Я сам это видел. И, я надеюсь, — навеки. Вам же будет оказана надлежащая медицинская помощь. Сержант Кимура. Наденьте на него наручники и зачитайте права.

— Хорошо, — она кивнула, вытерла слезы и достала наручники. Нож со стуком выпал из рук настоятеля. А она подошла и защелкнула наручники у него на запястьях. — Вы арестованы за пособничество в совершении преступления и укрывательство преступника. Вы имеете право хранить молчание. Все, что вы скажете, может быть использовано против вас.

Очнулся он резкого приступа тошноты. Казалось, что не только желудок, он сам сейчас вывернется наизнанку. Стиснув зубы, он замычал, голову пронзила резкая боль. Киёмаса попытался перевернуться на бок, чтобы хотя бы не захлебнуться рвотой, если не сможет удержаться. И понял, что не способен на это. Тело не слушалось. Он дернулся еще раз — и тут обнаружил, что связан. И сознание вернулось к нему. Голова все также трещала. Он попытался разлепить веки, но перед глазами была лишь мутная пелена. Где он? Кто его связал?

Снова подкатила тошнота. Киёмаса глубоко вздохнул, выдохнул и постарался дышать глубоко и ровно. Стало легче.

Сколько же он выпил вчера?

...Заснул он на рассвете, точнее, не заснул даже, а впал в забытье. Очнулся уже после обеда, лежа на полу...

Стоп. Он очнулся дома. И долго не мог даже встать, пока Юкита не принес ему воды. Стало легче. Что было потом? Да, он попытался смотреть с господином Хидэёси какой-то фильм. Какой — он не смог вспомнить. Помнил только, что Юкита постоянно приносил ему чай.

Да, чай он пил, а от еды отказался. Зато нашел еще полбутылки водки.

А нет, не так. Водку спрятал Юкита, пока он спал. А Ёсицугу сказал, где. И тогда стало лучше. Точно.

Киёмаса снова попытался пошевелиться. Да нет же, он не связан. Он скован. Запястья и лодыжки явственно ощущали холод металла. Что это все значит? Он в плену?