Рисунок по памяти (СИ) - Воробьёва Татьяна. Страница 73

— Спасибо, — смутилась Хадижа, — Я пойду.

— Да, конечно, — улыбнулся мужчина, отступая на шаг, но стоило Хадиже пройти мимо и сделать несколько шагов в сторону двери, как он окликнул её.

— Да?

Мельер быстрыми шагами подошел и протянул Хадиже маленького, сложенного из бумаги, журавлика.

— На счастье, — улыбнулся он, — В Японии есть традиция, в основе которой лежит красивая легенда: «Если с любовью и тщательностью свернуть тысячу бумажных журавликов, подарить их окружающим, и получить в ответ тысячу улыбок — исполнятся все желания».

Девушка осторожно взяла бумажную фигурку:

— И какое у вас желание?

— Как и у всех, кто решился на то, чтобы сворачивать журавликов, невыполнимое, — грустно улыбнувшись, ответил он, — Все наладится, не печальтесь.

— Да, спасибо, — кивнула Хадижа, — До свидания, мсье Мельер.

— До завтра, мадемуазель Рашид.

Хадижа вышла из аудитории. Остановившись в холле, она подняла голову вверх, любуясь небом через необъятную стеклянную крышу.

«Все наладится. Всего будет хорошо», — мысленно повторила она.

Легко было уйти из дома на эмоциях, убеждая себя, что она сильная, что привыкла быть сама по себе, что справится. Сейчас, когда хотелось есть, когда нужно было где-то переночевать, а денег в кармане было разве что на круассан и чашку кофе в ближайшем кафе, уверенность в правильности своего поступка таяла на глазах.

Выйдя на крыльцо, девушка осмотрелась. Ни других студентов, ни знакомого автомобиля видно не было. Хадижа резко выдохнула, закусив губу. Хотела свободы? Получай. Ни друзей, ни мужа, ни даже попытки вернуть беглянку. Хотя Зейн ещё не мог ни узнать, ни понять, что Хадижа не намеревается возвращаться домой. Сейчас девушка сама себе напомнила ребёнка, который, обидевшись на родителей, вышел за порог дома, и стоит в ожидании, когда к нему прибегут уговаривать вернуться назад. Это разозлило и придало решимости сделать то, о чём думала с самого утра. Вприпрыжку спустившись со ступенек, Хадижа отправилась по узкой, но уютной Rue Bonaparte в сторону Сен-Жермен-де-Пре — ближайшей станции метро.

Хадижа, наверное, уже минут пять стояла у знакомой двери, не решаясь постучать. Можно было просто оставить пакет с вещами у двери, а самой уйти восвояси, но возвращение одежды Оди было лишь предлогом, чтобы попытаться извиниться и объяснить произошедшее. Хотя бы Жак должен был её понять и простить. Только она решилась и подняла руку, как дверь сама отворилась, и нос к носу с девушкой оказался Луи.

— Ух, ты! Приветствую вас, мадам, — ехидно ухмыльнулся он, выделяя последнее слово, — Какими судьбами к нам? Неужели, муж отпустил?

— Кто там, Луи? — раздался звонкий голос Одетты.

— Наша маленькая врунишка, — ответил он.

— Я принесла одежду, — кивнула Хадижа на пакет, уже собираясь всунуть свою ношу парню и, развернувшись, уйти.

— Пригласи гостью, — снова раздался голос Оди, — Выяснять отношения на лестничных клетках круто только в слезовыжимательных мелодрамах.

Луи распахнул дверь шире, и сам отошел, позволяя Хадиже войти.

В гостиной на диване сидела Одетта, щелкая пультом каналы. Жака не было видно. Хадижа подошла к дивану и поставила пакет.

— Спасибо за наряд, — коротко сказала она и развернулась, уже намеревалась идти обратно к двери, как Одетта схватила ее за руку и потянула к себе:

— Милая мордашка, куда собралась?

Хадижа от неожиданности потеряла равновесие и плюхнулась на диван, удивлённо смотря на подругу.

— Не знаю, — пожала она плечами, — Я из дома ушла.

— Чёрт! — подпрыгнула на месте Оди, пододвигаясь все ближе, — Все чудливее и странноватее! * Давай рассказывай с самого начала, кто ты такая, мадам Хадижа Рашид? Или это не твоё настоящее имя?

— Нет, это как раз настоящее, — поджала губы девушка, — Не настоящее я носила раньше, так как настоящего просто не помнила.

И Хадижа начала рассказывать обо всем: побеге матери от её отца, про аварию, амнезию, больницу и детский дом, — прерываемая лишь возгласами Одетты, да тихой руганью Луи. Когда Хадижа начала рассказывать про возвращение в Рио и Самата, из комнаты вышел Жак. Лицо у старого друга было мрачным. Он ничего не сказал, лишь сел неподалеку.

Когда Хадижа дошла до эпизода со сватовством, то Жак впервые подал голос:

— Убил бы этого Самата! Сволочь он!

— Становись в очередь, — фыркнула Хадижа.

— Так ты решилась выйти за этого Зейна? — потребовала продолжения истории Одетта.

— Да, — кивнула Хадижа, — Это был, так сказать самый оптимальный вариант. Самат остается ни с чем, позор не грозит ни моей семье, ни мне.

— А что получил сам Зейн? — с хитрой улыбкой спросила Оди.

— Не знаю, — пожала Хадижа плечами, — Мне рассказывали, что он когда-то был влюблён в мою мать, и даже женился на ней фиктивно.

— О, это клиника! Не получилось с матерью, так решил переключиться на дочь, — высказался Луи.

— Нет, Зейн не такой, — тут же встала на защиту мужа Хадижа, чем вызвала хитрую улыбку у Одетты, — Просто он хотел помочь. Привез меня сюда, дал возможность поступить…

Чем дальше она говорила, тем большей идиоткой чувствовала себя. Зейн действительно не сделал ничего плохого, а просто о ней заботился.

— Так ты ушла из-за вчерашнего приключения? — спросила Оди, — Или он выгнал?

— Сама ушла, — тихо сказала Хадижа, — Я удивилась, когда он появился в дверях полицейского участка, хотя уже сама хотела звонить ему. Дома выяснилось, что ко мне приставлено двое телохранителей, — при этих словах Хадижа почувствовала, как мурашки побежали по коже, а у в душе снова зажглась обида, — Он утверждает, что это из-за Самата! Этот псих пытался похитить меня в Фесе, но где Самат, а где я?!

— И что теперь? — спросил Жак.

— Даже не знаю, — пожала плечами Хадижа, — Честно, возвращаться назад не хочу, но денег на съём хотя бы комнаты, или номера в отеле, у меня нет.

— Слушай! — с горячими глазами наклоняется к ней подруга, — Хочешь, поживи с нами, займёшь этот диван, — она похлопала софу, на которой сидела.

— Правда? — удивлённо распахнула глаза Хадижа, попеременно посмотрев на всех, — но я вас обманывала… вы меня прощаете?

— Мы само милосердие и всепрощение, — обозначив руками вокруг своей головы нимб, проговорила Одетта, — Да, у всех у нас тут свои скелеты в шкафах, а у кого-то и не по одному, — девушка многозначительно посмотрела на Луи, — В общем, я не злюсь. Только в толк не могу взять: почему ты не рассказала обо всем раньше?

Хадижа смутилась:

— Всю жизнь, которую я помню, в меня постоянно тыкали пальцем «девочка с амнезией», «она не помнит совершенно ничего, даже своего имени и дня рождения!», «она какая-то умственно отсталая». Жак подтвердит, — девушка указала в сторону друга, тот согласно кивнул, — Так что, когда я познакомилась с вами, мне захотелось быть просто девчонкой. Обычной студенткой.

— Ну, хорошо, допустим, детвора тебя задразнила, — кивнул Луи, — При том, помнишь ли ты во сколько лет первый раз села на горшок или нет — это твое личное дело. А про замужество? Боялась, что если мы узнаем, то задразним тебя «женушкой»? «Замужней мадам»?

— Возможно, — фыркнула Хадижа, — Но главное, это всё равно уже провело некую черту между нами. Замуж рано обычно выходят по залёту или из-за корысти, и…

— Ага, а ещё если ты мусульманка с охренеть какой религиозной семьей, повернутой на традициях, — рассмеялась Оди, — Ну, что, прощаем нашу врунишку, мальчики? — обратилась она к Луи и Жаку.

— Прощаем, — хором откликнулись те, хотя в глазах старого друга Хадижа всё же заметила холодок обиды.

— Обнимашки! — кинулась к ним Одетта, сгребая всех в охапку.

Хадижа всегда удивлялась, откуда столько сил в этой хрупкой на вид Оди. И сейчас, буквально прижатая с одной стороны к Одетте, с другой — к Луи, а с третьей — к Жаку, она еле-еле могла дышать, но снова чувствовала себя счастливой. Теперь она не одна. Теперь рядом с ней — друзья.