Ловцы желаний - Сельдемешев Михаил. Страница 47

— Горюй не горюй, а ничего уже не поделаешь, — я поднялся на ноги. — Давай закончим здесь все дела и покинем поскорее это место. Здесь все напоминает мне о ней.

— Ну наконец-то, — Азамат оживился. — Теперь я снова узнаю старину Алфимова. Взрывчатку мы разделим на небольшие порции…

— Нет, мы рванем все сразу, — оборвал я его.

— Да ты с ума сошел — здесь почти целый ящик, Николай!

— Не дрейфь, Азамат. Чего нам тут возиться? Уйдем, погромче хлопнув дверью, — я бросил злобный взгляд в сторону Ее лагеря. — Устроим салют в честь попранной любви! — Взвалив тяжеленный ящик на плечи, я начал спускаться по пологому склону.

Взрывчатку мы заложили на дне обширной ямы в нескольких метрах от места, где еще недавно был наш лагерь. Оттащив заплечные мешки на безопасное расстояние, мы вернулись, чтобы произвести подрыв.

Я спустился в яму и поджег бикфордов шнур. Азамат стоял на краю ямы. Я начал карабкаться наверх. Он подал мне руку. Одной рукой я ухватился за нее, второй засовывал спички обратно в карман, пока мои пальцы не нащупали опал.

— Погоди-ка, я мигом, — я развернулся и бросился обратно к взрывчатке. — Прощай, любовь, — прошептал я и швырнул опал прямо внутрь ящика. — Заберите подарок назад, подземные духи, не пригодился.

Огонек на бикфордовом шнуре неспешно и неумолимо приближался к цели, зловеще шипя. Этот звук вызвал у меня в памяти образ Змеиной горы, та, в свою очередь, напомнила об эдельвейсе… В конце концов я снова грезил Катей.

«А может, остаться здесь? Это ведь самый простой выход», — промелькнуло у меня в голове…

Азамат что есть силы рванул меня за плечо и буквально поволок наверх из ямы. Оказавшись наверху, мы со всех ног кинулись прочь. Мне показалось, что мы бежим целую вечность, когда сзади что-то хлопнуло. Страшный гул, возникший вдалеке, в долю секунды достиг наших ушей, превратившись в нестерпимый грохот. Почудилось, что взорвался воздух! Мы распластались на земле, обхватив руками головы. Вскоре я не выдержал и обернулся: огромное облако пыли нависло над лагерем. Из облака на землю обрушивался град камней. Слышно почти ничего не было, так как уши заложило. К счастью, мы были уже достаточно далеко от опасной зоны.

Я посмотрел на Азамата — тот что-то эмоционально говорил — явно не слова благодарности в мой адрес. Мы подождали, пока слух восстановится, взвалили мешки на плечи и двинулись догонять остальных.

Пройдя метров пятьдесят, мы вдруг ощутили, что земля уходит из-под ног. В этот же момент где-то очень далеко что-то ухнуло.

— Что это было? — спросил я.

— Может, взрывчатка не вся сразу сработала? — предположил Азамат.

— Да ты что! — отверг я его мысль. — Да и звук был совсем издалека.

Мы постояли, теряясь в догадках, и снова отправились в дорогу.

— Я гляжу — от воспоминаний на тебя нахлынула тоска? — Голос Медлеса заставил меня в одно мгновение перенестись из Средней Азии в холодную сырость Зеленых Камней. Я почувствовал, что по щекам у меня стекают слезы. Как я все-таки любил эту девушку! Как больно отозвалась во мне разлука с Катей.

— Барышня, безусловно, стоит твоих слез, Коля, — хрипел Медлес. — Но чего будет стоить твоя печаль, когда я открою тебе правду?

— С меня и так достаточно, — защищался я. — Ведь сердце мое и так уже разрывается от горя!

— Горя? — Его сиплый смех больно отдавался в ушах, еще не пришедших в себя после взрыва. — Сейчас ты познаешь его в тысячекратной степени. Ты не просто хлебнешь его — ты захлебнешься в этом горе…

— Но чего еще тебе надо от меня?! — воскликнул я, отчаянно негодуя.

— Возмездия! — Голос Медлеса буквально пригвоздил меня к стене. — Возмездия за нарушение клятвы.

— Но какой? — бессильно отозвался я.

— Глупый мальчишка, она ведь тоже встретила в твоем лице того, о ком грезила в своих девичьих мечтах. Она желала быть рядом с тобою не меньше твоего. Но ты, обещавший ждать и не выполнивший сей клятвы, все испортил. Мало того — ты погубил ее. Тогда, на Змеиной горе, сама Смерть протянула тебе свой символ — белый цветок. И ты передал его по назначению той, которая была для тебя желанней всех, но стать таковой для кого-то ей было уже не суждено. Ведь ее избранник отвернулся от нее. Так познай же то, что заслужил. Смотри!

Обширная поляна, где покинувшие лагерь члены Русского ботанического общества сделали привал, растянулась на склоне холма. Все были сосредоточены на сборе семян многолетних трав. Катя тоже была здесь, но мысли ее были далеко. «Какой он все-таки чудной! — думала она. — Интересно, что он сейчас делает? Наверное, мучается вопросом: приду я или нет? Глупенький…»

Неподалеку от Кати находился Тимофей. Его мысли также были далеки от семян, но в отличие от Катиных эти мысли были безрадостными. Он слишком долго знал эту девушку и поэтому безошибочно все прочитал на ее лице. Прочитал и понял, что он теряет ее, теряет навсегда, так и не успев обрести.

— Много насобирали? — спросил он Катю.

— Что? — улыбнулась она. — Ах, да… Не будете ли так любезны — не принесете мой нехитрый скарб?

Тимофей подошел к поклаже, уложенной под деревом. Катин заплечный мешок опрокинулся, и когда Тимофей его поднял, из мешка что-то выпало и закатилось в траву. Запустив туда руку, он извлек на свет опал. Вот он — тот самый. Тимофей уже видел его вчера, но лишь издали, когда из-за деревьев тайком наблюдал за Николаем и Катей, ворковавшими на берегу Ак-Суу…

— Господа! — воскликнула Катя, когда Тимофей принес мешок и помог закинуть его ей на плечо. — Попрошу всех подойти ко мне!

— Нашли что-то интересное? — спросил ее руководитель группы. — Вижу, куда-то собрались?

— Прежде чем сообщить вам о своих намерениях, господа, — произнесла Катя, когда все собрались вокруг нее, — хочу выразить вам свое восхищение. Я так благодарна, что вы взяли меня в сей чудесный край. Мне было так с вами интересно, я узнала столько нового. К сожалению, вынуждена вас покинуть, но совершенно ненадолго. По возвращении домой мы всенепременно снова увидимся.

— Но куда вы? — изумился руководитель. — Не одна же, надеюсь? — он поглядел на Тимофея.

— Не извольте беспокоиться, — улыбнулась Катя. — Я присоединюсь к экспедиции геологов, с которой многие из нас имели честь познакомиться. В этой поездке я тешила себя надеждой своими глазами увидеть, как растут эдельвейсы. Да, я получила редкий цветок в свой гербарий, но увидеть его живым… Вы же меня понимаете.

— Ваша целеустремленность похвальна, — развел руками руководитель. — И нам, безусловно, окажется полезным ваш личный опыт. Только умоляю вас не задерживаться слишком долго — дома еще предстоит много работы.

— Сердечно обещаю вам, — заверила Катя.

— Что ж, в таком случае не имею возражений. Желаю удачи и обещаю передать привет вашему батюшке.

— Покорнейше вас благодарю, — улыбнулась Катя. — Прощайте же, господа!

Она легко зашагала в обратную сторону. Тимофей двинулся ее проводить. Через какое-то время девушка обернулась. Лицо Тимофея было мрачным.

— Разве вы не хотите, чтобы я была счастлива? — дружелюбно улыбнулась она. — Если я в чем-то пред вами виновата, простите. Такова уж жизнь, что человек не властен над своими чувствами. Не унывайте, у вас есть Любочка, она прекраснейший человек, вы это вскоре поймете.

Она пожала Тимофею руку и пошла дальше. Походка ее была легкой, ноги словно сами несли ее.

Придя на место, где еще недавно был их лагерь, Катя невольно испытала кратковременную грусть: только что здесь царило оживление, а сейчас она — одна-единственная среди этой тишины. Вот разве что еще стол. Его бросили на произвол судьбы, когда он исполнил свое предназначение. Она подошла и провела рукой по его неровно обтесанной поверхности. Внимание ее привлек какой-то мешочек, стоящий неподалеку. В нем оказалась крупа. Каша за время экспедиции всем уже настолько опостылела, что остатки даже не соизволили забрать с собой. Катя высыпала крупу на стол — пусть хотя бы птицам пойдет на пользу. Девушка порхала по лагерю. Вот здесь стояла ее палатка, здесь сушились травы, а здесь стояла ширма, за которой она переодевалась…