Коварные умы (ЛП) - Жермэн К. Ф.. Страница 48

Он спас Джека и Элисон. Он спас мой кошмарный день рождения и подарил мне, возможно, лучшую ночь в жизни. Итак, любила ли я Грея Питерса?

— Да, — ответила я, делая глубокий вдох. — Да, ты очень мне... дорог.

— Это хорошо, — прошептал он, притягивая мой подбородок к своему. — Потому что я ненавидел быть в этом в одиночку. — Запечатлев на моих губах целомудренный поцелуй, он потянул меня за руку. — Давай вернёмся в дом. — Он начал засыпать костёр песком. — Я устал. А ты? — Он улыбнулся мне и взял свои принадлежности для рисования.

— Да, тот душ и правда очень вымотал меня, — сказала я, подавляя зевоту. — Могу спать дни напролёт.

Грей в шутку нахмурился и схватил меня за руку.

— У меня для тебя сюрприз.

Глава 38

Я вёл Сидни по крошечному домику. Мебель не меняли с шестидесятых, когда мои дедушка и бабушка купили её. Я любил эту мебель. Всё, даже поношенный клетчатый диван, хранило родной запах. С этим местом у меня были связаны несколько самых лучших моих воспоминаний, и я был рад поделиться ими с Сидни.

В конце коридора со скрипучими деревянными половицами я открыл дверь спальни.

Глаза Сидни радостно вспыхнули, и она завизжала.

— Двухъярусные кровати! — Выпустив мою руку, она побежала к лестнице из сосны, ведущей к верхней кровати.

Отдёрнув покрывала, она охнула:

— Простыни со Звёздными войнами!

Я лёг на нижней кровати.

— Сегодня ты спишь одна, Сидни? — спросил я, снимая покрывало, под которым были мои подростковые простыни с Черепашками-ниндзя. — Это кровать моего брата Элиота. Остерегайся стоящих носков.

— Сегодня я сплю с Ханом Соло, — пошутила она, и, лежа на нижней полке, я пнул сосновые планки, державшие её матрас. Думаю, она заплатила за ту шутку.

Повернувшись на бок, я слушал, как она ворочалась надо мной. В конце концов, она свесила руку с края матраса и пошевелила ею у моего лица.

— Возьми меня за руку.

Потянувшись, я взял её за руку, нежно поглаживая кончики её пальцев.

— Не уверена, что люди должны спать вместе в одной постели, — сказала она.

Сидни опустила другую руку, и я сдвинулся на край кровати, чтобы взять обе её руки. Я восхищался её игривостью. Маленький ребёнок в теле взрослой женщины. Я любил это в Сидни больше всего. Она была полна жизни. Всем стоит быть такими свободными.

— Я люблю спать по диагонали, как, думаю, и большинство людей. Когда выйду замуж, у меня будут две королевского размера кровати в одной комнате, и я буду спать отдельно каждый день кроме воскресенья.

Я ухмыльнулся, когда её тонкие пальчики стали отчаянно цепляться за мою руку.

— А что по воскресеньям?

— Супружеские визиты, конечно же!

— А как же удвоенная нагрузка? — спросил я, тут же пожалев о том, что раскрыл рот.

Я вклинился в фантазию Сидни о замужестве. Если она ещё не была напугана, то сейчас она вырубит меня стоящими колом носками Эллиота и сбежит. Я прикрыл глаза в ожидании её реакции.

— Ну, ты следи за тем, чтобы не отрастало пузо, и посмотрим, как всё сложится. — Она спрыгнула вниз с кровати.

Я цеплялся за каждое слово, надеясь, что мысли, которые я посеял в голове Сидни, укоренятся там и дадут плоды. Но, глядя в её улыбающееся лицо, я знал, что осталось сделать ещё одну вещь – разрушить её снова.

— Можем поработать над этим пузом прямо сейчас, — прошептала она и сняла свою футболку.

Когда она забралась на мою кровать, я обнял её.

— Что ты сказала? — Она начала расстёгивать мои джинсы.

Это было неправильно.

Имею в виду, всё, что относилось к Сидни и ко мне, казалось правильным. Но это – то, что Сидни не знала правду, убивало меня. Я думал, что если увезу её подальше от колледжа, она всё забудет. А на самом деле, именно я пытался забыть. От каждого нежного прикосновения. От каждой милой вещи, которую она говорила, мой желудок скручивало в узлы.

Вчера я потерялся в моменте. Сидни тоже. Я так сильно хотел её, что не подумал обо всём хорошенько. Я не только её шантажировал, но и написал письмо, дающее ей надежду. Глубоко внутри я знал, что она, возможно, никогда не оправится от этого. Мог ли я её винить? В письме было полно пустых обещаний, от которых она почувствовала себя особенной и талантливой. Она такой и была. Но того, что я считал её особенной и талантливой не будет достаточно. Когда она узнает правду, между нами всё закончится, не успев начаться.

— Так ты поможешь мне или как? — Она прокладывала вдоль моего подбородка дорожку из крошечных поцелуев, пока возилась с пуговицей моих джинсов. Я отодвинул голову, и она села на мои бёдра, хмурясь. — Что не так?

Я не займусь с Сидни любовью снова, чтобы потом развернуться на сто восемьдесят градусов и сказать ей, что дурачил её неделями.

Она доверяла мне, а я все просрал.

— Ничего, — сказал я, симулируя зевоту. Я провёл ладонью сверху вниз по её руке и в конце взял её за руку. — Детка, сегодня я хочу просто обниматься. — Сидни встала, и я снял джинсы. — Последние два дня мы были ненасытными. Тебе нужен отдых, — пошутил я.

Она внимательно посмотрела на меня, но я потянул её к себе на кровать.

— Просто хочу, чтобы сегодня ты спала в моих объятиях.

Во время завтрака я тщательно продумывал свой план. К несчастью, результат всегда был одинаковым.

Я был покойником.

Я не мог рассказать ей здесь. Мама разозлится, если приедет и увидит покрытый пеплом клочок земли у пляжа, потому что Сидни сожжёт домик её отца.

За городом. Вот где я ей расскажу. По дороге в кампус.

Я решил, что если отвезу её в какой-нибудь лес, никто не услышит, как она будет орать.

Да ладно, я не собирался её убивать!

Я просто знал, что если она не сможет поймать такси или сесть на 143 автобус, ей придется всё выслушать. Подождите, деревья... камни... корни... Лучше отвезу её в открытое поле.

К тому времени как мы уехали с побережья, чувство вины, которое я испытывал, усилилось. Крошечная рука Сидни ни на секунду не выпускала мою, и я чувствовал капающий пот – липкое напоминание о том, что я был засранцем – всё сильнее проступающий на моих ладонях.

Сидни, — скажу я, — позволь мне сначала сказать, что я безумно влюблён в тебя. Настолько, что планировал твою гибель последние шесть недель. Я знаю, ладно? Я такой осёл... Да, я прощаю тебя за то, что разгромила мою машину... Я целиком и полностью согласен с тобой, детка. Давай больше никогда не будем говорить об этом… Затем мы поцелуемся и обнимемся, так ведь? Потому что любая нормальная девушка будет всецело прощающей, если её парень признается в хорошо продуманной стратегии, как разрушить её жизнь и заставить её страдать от ужасного унижения.

— Я знаю, о чём ты думаешь, — нежный голосок Сидни пробился в мои мысли о неизбежном кровопролитии. Она, наконец, остановилась на джазовой радиостанции и открыла окно, чтобы проветрить пропитанный виной воздух.

— Я, правда, думаю, что не знаешь. — Искоса посмотрев на неё, я свернул к ближайшему городскому парку.

— Ты думал о первом курсе, да? — Она повернулась ко мне с самой очаровательной улыбкой. — Я тоже думала об этом. — Упершись ногами в приборную панель, она глубже устроилась на кожаном пассажирском сидении. — Я чувствую себя глупо из-за того, что солгала тебе. Я не сказала, что ты был моим первым, потому что не хотела, чтобы тебе стало неловко, и ты пошёл на попятную.

— Ты подумала, что я променяю тебя на кого-то ещё? Думал, по мне было видно, что я никуда не собирался.

Мы заехали на парковку редко посещаемого национального парка. Он был посередине между побережьем и кампусом, и я хорошо знал местность. Конечно, на случай, если придётся быстро смываться отсюда.