До неба трава (СИ) - Шишкин Артемий. Страница 15

  Кошкой вывернувшись в воздухе и громыхнув мечом в руке, Вереск приземлился на лист. Несмотря на то, что на поверхность растения он мягко упал на четыре конечности, парень застонал от боли и не сразу выпрямился. Асилиса принялась вертеть головою, пытаясь усмотреть грозящую им опасность, но небо над ними было спокойно, и больших крыл не наблюдалось боле.

  - Кто сей был, Вереск? - прошептала она на ухо парню.

  - Вертень, - прохрипел Вереск и высвободил свою шею от объятий испуганной девушки. - На выю не дави...

  Его голос хрипел и обрывался. Вереск хотел было ещё что-то сказать княжне, возможно, что-нибудь о её заполошных объятиях, но вдруг под тем листом, на котором они остановились, зашевелился ещё кто-то. И, судя по звукам, нынешнее тело было гораздо массивнее и опаснее предыдущего. Клацнули клыки. Оба путника испуганно глянули вниз. Они стояли на самом нижнем листе растения, дальний край которого своим углом ложился прямиком на землю. Вереск передумал читать княжне мораль и учить науке передвижения верхом на касоге. Он убрал оружие в ножны и, подойдя к пырею, стал спешно взбираться по нему.

  Асилиса в очередной раз отметила, что касог лез не ровно по стеблю, а, словно бы нарезая невидимую резьбу, постоянно спиралью огибал его. На одном из таких кругов парень, высунув голову из-за поворота, вдруг вновь её спрятал и застыл на месте. Отсюда, из-за вересковой спины, княжне было непонятно, что явилось тому причиной: очередная опасность, или же просто парень выбился из сил. Но, малость повисев в таком положении, они скоро продолжили своё восхождение к верхушке травы. А там уже Вереск, найдя очередной длинный узкий лист, возобновил свой путь. И на этот раз не столь долгий.

  К тому времени, как молодые люди достигли означенного места, ночь полноправно вступила в пределы этого мира. Тьма, кутавшая Асилису в свои незримые пелены, обволакивала и размывала очертания окружающих предметов и растений. А преградившую им путь паутину, княжна не узрела бы и в пяди от своего носа. И лишь игравший на ней лунный свет, слегка её выдавал.

  - Ну вот мы и дома, - Вереск заметно повеселел. - Двери искать не станем. Дюже долго идти, да и тварей теменных повылазило,... Придётся сделать лаз.

  В руках касога появился нож. Отблёскивая в лунном свете сталью, он стал ловко срезать нити паутины. Выбирая лишь некоторые из вервей, дальние из них Вереск зацеплял выступами ножа, а ближние притягивал гардой. Резал он, предварительно смазав нить слюной, аккуратно отсекая одну за другой строго определённые из них. Вскоре образовался лаз, через который парень аккуратно, ничего не задевая, пронёс княжну. Далее он вновь, с помощью того же ножа и его длинных игольчатых выступов на гарде, залатал прореху в сети. Блеснув напоследок, нож скрылся в ножны, а его хозяин, широко шагая, двинулся со своей ношей дальше. Вскоре широкий шаг Вереска перешёл и вовсе в прыжки, которые под тяжестью двух тел получались шумными и неуклюжими. Приглядевшись, Асилиса увидела в паре ладоней от поверхности листа, по коему они двигались, натянутые серебряные нити. По всему листу была сплетена паутина и натянута над поверхностью так, что почти полностью сливалась с фактурой зелени.

  Однако Вереск по-хозяйски, уверенно, словно по собственному огороду, прошествовал до конца листа. Остановившись перед самой пропастью, он обратился к княжне:

  - Ну всё, Асилиса, слазь. Приехали, - он весело заулыбался ей.

  Вереск расстегнул пряжку ремня, и княжна спрыгнула на лист, разминая затёкшие чресла. Девушка, задрав голову, увидела пред собой черноту провала в ночь. И ещё она смогла рассмотреть впереди огромное пятно скрывавшего её растения. Только по широченным, разлапистым листам и толстенному стволу, она распознала в нём исполинский лопух.

  - Куда это ты меня привёз? - в голосе девушки слышались тревожные нотки. - Вы здесь живёте?

  - Летуем. А на зиму в кладь каменную уходим. - Ответил касог и махнул рукой на закатную сторону. - Там ряж древний, в землю наполовину ушёл. Там и старики наши живут... те, что на лето своих косцовий не строят.

  Он повернулся лицом к краю листа и издал замысловатый свист. Мелодичная трель понеслась по ночному воздуху, но была оборвана тихим голосом, исходящим откуда-то совсем близко:

  - Не свисти. - Спокойный и мужественный голос принадлежал молодому мужчине:

  - Итак от вашего топота вся округа лапы потирает.

  Асилиса и Вереск повернулись на звук. Вслед за голосом показался и его владелец. Из темноты выступил молодой, рослый мужчина. Телом и ликом походивший на Вереска, он был старше и крупнее его. Лицо мужчины красили короткая и аккуратная борода и такие же усы. Одет он был в обычные, как носят у княжны дома, штаны, короткую куртку и короткие же сапоги. В руках хозяин держал толстую плетёную верёвку, противоположным своим концом уходящую через пропасть, в ночь.

  - Сколь тебе можно седьморечать, дабы ты нож свой застил? - человек, не обращая внимания на княжну, приблизился к Вереску. - Сверкаешь так, ажно за поприще око колет.

  Подойдя вплотную к парню, он стал рассматривать что-то на облегающей тело касога одежде.

  - Асот... я... - под напором брата, Вереск несколько поутратил радость и гордость от содеянного:

  - Я деву от восин избавил.

  - Это их кровь? - удостоверившись, что повреждений на теле Вереска нет, мужчина, наконец, отступил.

  - Вертень ловительствовал. - Отмахнувшись, парень оглядел свою, забрызганную чужой кровью, одежду.

  - Добро, коли так. - Встречающий путников мужчина впервые взглянул на Асилису:

  - Ну, пожалуй в дом, супава.

  Встречающий, в коем, по рассказу Вереска, княжна признала его брата Асота, отвернулся и принялся тянуть за верёвку. Вскоре из темноты показался острый край длинного и тонкого листа-стрелки пырея. Именно к нему был привязан противоположный её конец. Поровняв привязанный лист с тем, на котором они все стояли, Асот сделал пригласительный жест рукой. Но прежде, чем пойти, Вереск снял с себя сапожки и одел их на княжну. Когда же, следуя за Вереском, Асилиса взошла на удерживаемый Асотом мост, она поняла, зачем отдал ей обувь касог. Вся поверхность узенького листа, по коему могли пройти лишь один-два человека рядом, была сплошь покрыта поперечными лезвиями. Княжна не могла рассмотреть внимательнее этот мост, но догадалась, что это дело рук самой природы. Ясно было одно: по мосту с незащищёнными ногами пройти было совершенно невозможно. Одетый в свой странный костюм Вереск, двигался спокойно и безбоязненно.

  На противоположном краю лиственного моста путников поджидала ещё одна, более плотная стена паутины, сплетённой из очень толстых и сложных нитей. На сей раз, чудо паучьей природы блестело не одномерным плетением его многоногого, мелкого собрата-мизгиря, а прямо дивило взор трёхмерной своей вязью. Узорочье паутины свивалось, связывалось, соединялось и переплеталось сложной, многомерной конструкцией. Перед ними выросла толстая и ажурная стена паучьих сетей.

  Прямо перед сходом с моста, в паутине, был проделан лаз. Княжна последовала за мелькнувшей в нём спиной Вереска.

  За её спиной внезапно послышался шелест, и пленницу обдало волной ночного воздуха. Княжна резко обернулась, и увидела покачивающийся после выпрямления мост и спрыгнувшего с него Асота. Он подошёл к паутине и привязал к ней верёвку. Ровно с этого же листа, он отвязал новую верёвку и предложив её княжне, указал рукой куда-то в темноту.

  Там, впереди и внизу, девушка увидела мелькнувший теплотой огонёк. Асилиса внимательно присмотрелась, и неожиданно огонёк этот открылся ей уже совсем-совсем рядом. То был огонёк ровного, спокойного пламени, да такого родного и доброго, такого милого, в сравнении с мертвенным светом бледно мерцающей над головой луной, что у Асилисы защекотало в носу, и глаза наполнились слезами. Она храбро схватила предложенную ей верёвку и помятуя детские свои игры, отчаянно ринулась вперёд. Ночной воздух тут же пробрался под хламиду и принялся щекотать нагое под ней тело девушки. Ладони же княжны, наоборот, начало жечь от трения о верёвку.