До неба трава (СИ) - Шишкин Артемий. Страница 34

  Справили тризну. И после сытного и вкусного обеда Свитовинг вновь раздал всем работу. Воеводу и Смеяна он отправил починять забор, Горазда мыть полы в доме и бане, а Раска принялся за стирку одежд всей братии. Шибану опять достался топор и учесть траворуба, а прихрамывающий Гудим, сам вызвался ухаживать за лошадьми. Так, в заботах прошёл ещё день. Ближе к вечеру, показались восины в небольшом количестве с явно разведывательной целью. Воины принялись уж было натягивать луки, но их остановил Свитовинг. Он объяснил, что у него в доме они в безопасности по давнему договору с летунами. Что пока люди находятся в пределах ограды его хозяйства - они могут не беспокоиться за свои жизни, как со стороны восин, так и со стороны других существ. Но и стрелять в восин лучше не стоит. Договор, он как чинжал, - остёр на обе стороны. Летающие существа недолго покружили над заимкой волхва и растворились в закате.

  А вечером была окрошка с остатками мяса тетерева, и свежие тихие сумерки, уже не столь плавно, но по-осеннему быстро, перешли в ночную прохладу. Воины дружины Светобора, наработавшиеся за день, легли рано и быстро уснули. Воеводу беспокоил варяжич, который до сих пор не вставал, и даже не приходил в себя. Последнее Свитовинг объяснил тем, что он поит раненого отваром сонного зелья. Поит специально, чтобы цельба шла лучше, и боль не мешала выздоровлению. Волхв сам варил Волену бульон, сам кормил его, сам же и лечил. Гудим, также как и оставшаяся дружина, ночевал под навесом. Он поблагодарил волхва за своё спасение и долго предлагал за это ему награду. Свитовинг от вознаграждения отказывался и лишь твердил, что рано ещё говорить о награде, коли ещё Волен не на ногах. Уговор свой волхв держал.

  Ночью разведчика разбудил его чуткий слух, менее иных натруженное за день тело и ноющая боль в ране. Кричала какая-то ночная птица. Кричала не просто, не от страха, или же подзывая друга верного. Крик был предупреждающим и тревожным. Шелест не обратил бы внимания на это, если бы крик не повторился ещё, а потом ещё раз, постепенно приближаясь к избе. Когда шорох и хлопанье крыл раздалось у приоткрытого окна, выходящего в горницу, Гудим уже не спал, но чутко наблюдал за полуночным гостем. То была крупная птица чёрно-белого оперения с прямым клювом и длинным хвостом, с виду схожая с обычной сорокой и сказочной птицей, что живёт в заморских странах и славится своим дивным, великолепной красоты хвостом, но гораздо крупнее.

  Птица мелькнула белыми боками и скрылась в избе. Почти тотчас же дверь скрипнула, и хозяин заимки вышел на двор. Самого волхва Гудим не видел, но слышал его шаги за избой. Разведчика заинтересовало всё это, и он хотел было разбудить воеводу, как вдруг середину ночи переломило неожиданное событие более шумного и значительного действа, которое само разбудило всех дружинников. Внезапно тьму и воздух над схороном волхва расчертили три большие фигуры, а эфир разрезал глухой гудящий звук. Одно из существ, летевшее чуть впереди и ниже прочих, мелькнув на серебряном фоне луны, легко приземлилось у избы там, где была дверь в сени и где сейчас стоял волхв. Гула полёта это существо почти не издавало, а, приземлившись, и вовсе вернуло тишину на двор. Затем раздался тихий голос волхва и явно сигнальный свист. Вскоре ущербный лунный диск пересекли другие две массивные фигуры. Они, издавая гул и мало скрываясь, также сели во дворе. Гудим не мог разглядеть в полёте этих существ, но ему показалось, что одно из них держало что-то большое под собой. Ни крыл, ни хвостов, никаких иных деталей разведчик не углядел. Тут справа от него потянул из ножен меч воевода, и его тихому скрежету завторила ещё пара мечей.

  - Воевода, - позвал со двора Свитовинг. - Сокрой меч и поди сюда.

  Уже спрыгнувший с сеновала Светобор, замешкался с обнажённым мечом в руке. Шибан схватил его за плечо и отрицательно замотал головою.

  - Поспеши, воевода. Ночь, как и смерть, не будет ждать, - торопил волхв. - Иначе утро вновь будет хоронить твоего собрата. Здесь нет врагов.

  Светобор приказал оставаться всем на месте и, вложив меч обратно в ножны, отправился на зов. Гудим неслышно подкрался к углу избы, за которым скрылся воевода и, присев, посмотрел во двор. Там, на столбе у двери в сени висела горящая лампа, свет от которой давал глазам людей видеть всё, что происходит в его небольшом круге. Роились насекомые и летели на огонь своей смерти. Глянув на воеводу и на лампу, у разведчика возникли нехорошие сравнения. За кругом света была непроглядная ночная тьма, и лишь неясные силуэты построек и травяного леса своими, более тёмными пятнами разукрашивали чёрный цвет этого времени суток. Тусклый свет озарял лежащего на земле человека, завёрнутого в нечто вроде широкой и длинной материи. Пелены были наполовину распутаны, и виднелись его голова, плечи и грудь. Это был явно мужчина, но лица и иных деталей Гудим разглядеть не мог. Также было непонятно - жив человек или мёртв. Подле него на корточках сидел Свитовинг и развязывал повязку на груди лежащего. За спиной волхва стояла, скрестив руки на груди, молодая, стройная и очень высокая девушка. Её облик был настолько необычен и удивителен, что взгляд Гудима оставался надолго к ней прикованным. Тут над головой разведчика послышался вздох - это Горазд, также занявший место дозорного, неотрывно взирал на деву-воина. Комбинированные латы, красивый "птичий" шелом, крепкое телосложение и длинный меч на боку, давали всем понять, что это именно воин, а красивые формы и величественный лик выдавали в юной особе решительную и высокородную девушку. Сам волхв выглядел пред ней сущим отроком, играющим в ногах у матери.

  Немного поодаль, за пределами союзного человечьему глазу круга света, там, где чернилами ночи были облиты сени и крыльцо с большим навесом, виднелась высокая крупная фигура неведомого существа.

  Всю дорогу, от угла избы до позвавшего его волхва, воевода также не отрывал взгляда от сказочной воительницы, но стоило ему вступить в круг света, как он тотчас бросился на колени пред лежащим человеком. Фигура, вытянувшаяся на таком знакомом и сейчас сильно заляпанном кровью плаще, была ему известна. Отлично известна.

  - Ярый... - прохрипел Светобор, тормоша лежащего. - Друже, Ярый.

  Первым не выдержал Шибан. Он услышал имя воина своей дружины и вылетел из-за угла с мечом в руке. В этот краткий миг произошло сразу несколько событий, которые разведчик едва смог спокойно воспринять, так как иные из них поражали разум своей нереальностью. Воительница рванула свой, превышающий любой меч дружины Светобора вдвое, клинок и встала в боевую стойку. Воевода вскочил и кинулся останавливать друга, а Свитовинг встал между девой и Шибаном и что-то закричал на незнакомом Гудиму языке. Краем глаза разведчик увидел движение сбоку от себя, быстрое и едва заметное, а где-то сверху, над их головами раздался тихий рык и скрежет когтей по дереву. Ворвавшись в круг света, Шибан встал, как вкопанный. Но остановил его вовсе не приказ воеводы, не окрик волхва и даже не грозный меч девы. И Шибан, и Светобор, и все дружинники во все глаза, с потрясением и великим удивлением смотрели, как из тени выступает гигант-воин с длинным рогом на голове. Шелом, панцирь, оружие, рост и рог - всё в этом величественном воине было диковинно и поразительно взгляду людей. На нём не было ни единого участка, не закованного в латы. Два шага - и великан закрыл собой деву, вытянул руку в останавливающем жесте, направленном в сторону Шибана и воеводы.

  - Остановись, воевода, - прозвучал молодой и красивый низкий голос из-за забрала. - Мы не враги тебе, Светобор, тебе и твоим людям.

  Вся дружина словно бы во сне наблюдала, как рука, закованная в латную перчатку, потянулась к шелому и откинула фигурный наличник наверх. На людей смотрел молодой, с короткими бородой и усами, ясноглазый, улыбающийся человек.

  Словарь непонятных слов и выражений:

  Аир - камыш, тростник, стебель.

  Ситник - трава речная