До неба трава (СИ) - Шишкин Артемий. Страница 35

  Омолочь - туман.

  Онамо - там.

  Пестун - заботливый воспитатель

  взерцать окрест - осматривать вокруг.

  Изоуст - самолично.

  Сежде - тоже.

  Савек - чаща, заросли.

  Коло - вокруг.

  Зерцало - нагрудная пластина доспеха.

  Осердечник - пластина, закрывающая левую сторону груди.

  Кроение - рана.

  Чевер - яд.

  Прозарные - прозрачные.

  Позобатиться - склевать, съесть (о птицах), набить зоб.

  Пясть - кулак.

  Стень, стегнь - бедро.

  Углядник - соглядатай, дозорщик.

  Злообстояние - беда, несчастье.

  Иззыбился - истончился, рассеялся.

  Влагалина - здесь, часть листа растения, черешком своим крепящаяся к стеблю. Имеет чашеобразный вид.

  Предтекать - идти впереди, предшествовать.

  Карачун - смерть.

  Язва - рана.

  Благорасленно - благоразумно, лучше всего.

  Остенити - защитить, загородить стеной.

  Щуд - исполинское чудовище.

  Зарок - предел, урок.

  Урас - капризы.

  Лепый - красивый.

  Сокрой - спрячь, убери.

  Глава 4

  BOROUG DAURU

  Туманная омолочь сходила, истончаясь и пропадая совсем. Постепенно она редела, словно разбавленное водой молоко для кошки. Туман опадал влагой на огромные листья и рваниной повисал на ветвях диковинного леса. Медленно, туман начал приоткрывать то, что доселе скрывал от взоров людских. Где-то в глубине чащи возникли звуки и пробились сквозь туман. Вконец он пропустил сквозь свою белёсую и влажную вату, выходивших на поляну одного за другим нескольких воинов.

  Последним из своего отряда Искрен сыскал Ярого. Он пришёл сердитый, прихрамывая. Ярый поведал, что он упал с коня и, подвернув ногу, долго бродил в густой омолочи. Животное он так и не сыскал, а когда услышал зов следопыта, пошёл на него...

  Искрен и впрямь после того, как оказался в незнакомом лесу и оправился после увиденного вокруг и нахлынувшего отовсюду, стал созывать воинов, приданных ему воеводой. Следопыт слышал их голоса, раздававшиеся где-то поблизости, и пошёл на них, периодически откликаясь. Вскоре он выбрел на место, где стволы удивительных деревьев, более схожих со стеблями трав, росли более редко и создавали широкие пространства. Места здесь было много больше, нежели в тех дебрях, куда он попал. Поначалу, туман не позволял разглядеть то сказочное место, куда угодил он и его отряд. Но затем, с уходом тумана, всё чётче и резче стала вырисовываться вся картина их невесёлого положения.

  Стебли трав-деревьев разного размера, побеги и длинные вьющиеся плети, цеплялись за поводья и стремена коней, не давали ходу. Искрен рубил самые цепкие и продирался сквозь податливые стебли. Наконец, выйдя на широкое место, разведчик повстречал первого своего воя.

  То был грек Диментис со своим былинным, аргивским жеребцом. Высоченный конь гнедой масти с роскошной гривой, по рассказам Диментиса, Арголид был привезён из далёкой Кирены, и прошёл со своим единственным хозяином уже не одну сотню поприщ. Когда ещё в Сарогпуле, Светобор кинул клич, ромей сам вызвался идти за беглецами. Но не по жестокосердию и не любопытства ради. И дело было не в том, что осерчавший на всех повинных в сём деле Великий князь сам бы выслал "эдакого нерадивого пестуна" за драгоценной пропажей. Но лишь по привязанности к своей ученице он отправился в этот опасный путь. Грек хорошо знал свою воспитанницу и сразу же догадался, куда она могла отправиться. Диментис был выписан Великим князем для обучения дочери этикету, поелику вознамерился выдать её за ромейского царевича и, кроме того, грек, в свою очередь, был и сам прислан ромейскими главами для изучения восточных земель, и людей на них живущих, да так и остался тут, на этих бескрайних просторах. По нраву пришелся ему быт "варваров" и природа восточных земель. Но своей веры и нравов он не растерял. Одевался на ромейский манер и оружие с доспехом носил своё, корсуньское. Правда, славянская погода всё же внесла кое-какие изменения в снаряжение ромея, и ныне под пластинчатой юбкой, что крепилась к широкому железному поясу, виднелись тёплые порты.

  Вторым на зов Искрена и Диментиса вышел пешим бродяга Деян, что бился о двух мечах и слыл шебутным, да шалым. Младший сын знатного семейства, он звался в дружине так же ещё Пустельгой. Его лошадь напоролась всем своим корпусом на огромную лесину и была споро пожрана какой-то неведомой тварью. Третьим и четвёртым приехали верхом два брата - Градислав и Бронислав. Они завсегда ходили парно, и сейчас разведчик не удивился, увидев их вместе. Затем появился, ведя лошадь под уздцы, пожилой, но опытный и верный вой Светополк. Его лошадь сильно хромала, и он, жалея животное, шёл пешком. Оружий дядька осмотрел подвёрнутую ногу своей лошади, а затем, когда к ним присоединился Ярый, взялся за цельбу его ноги. Старый боевой дядька поспел как раз к разгоравшемуся спору. Однако, присоединившись к отряду, будучи здравым, степенным и рассудительным, он не влил свой глас в общий воинский гомон обсуждения предположений о том, что с ними произошло. Всех поразил обступавший их травяной лес. Всех беспокоила их участь и судьба отряда воеводы. И посему, они долго спорили о том, что им дальше делать.

  Деян Пустельга, оспаривая решение воеводы о назначении старшим следопыта, предлагал повернуть в сторону прежней дороги, с коей они недавно съехали. Довод его был прост - выйти из пропадшего места и, переступив черту заповедную, вновь обрести прежний облик. И даже если они не встретят там воеводу, уже с полученным опытом, постараться начать всё заново. Искрен же, имел другое мнение. Рассудительным своим разумом, чутким сердцем и многоопытным чувством лесного охотника, которое подкреплялось чудесным его даром, следопыт понимал одно: "Обратной дороги уж боле нет. Ни для них, ни для воеводы, ни для пары беглецов. Коли уж никто не возвращался из тенёт этого зачарованного места, то и им не суметь. А спасение у них ноне одно - двигаться вперёд, и тем самым обрести и сведения, и сыскать воеводу, и даже исполнить зарок".

  Рассказав отряду все свои доводы и предложив план действия, Искрен взял паузу в споре. Отойдя в сторону, он отдал всё на попечение Рода и волю дружей. И тут ему на помощь пришёл Светополк. Он встал подле следопыта и предложил каждому выбирать свою судьбу. Все, кроме Деяна, встали на сторону Искрена, и тому ничего не оставалось бы делать, кроме как подчиниться большинству,... если бы Пустельга не был бы Пустельгой. Он горделиво ухмыльнулся, дал слово, что вытащит всех оставшихся из этого пропадшего места и, пожелав не сгибнуть до того, начал собираться в путь на дорогу. Его пытались отговорить, но бродяга и шалый Деян только улыбался и шутил над остающимися. Ему отделили часть воды и снеди, предложили коня, а Искрен даже обещал начальствование над отрядом. Однако Деян из всего предложенного взял только еду и дополнительный колчан со стрелами. Пообещав "кланяться" Светобору от всех оставшихся упрямцев, он махнул рукой и сгинул в зарослях лесотравья.

  Так, с утратой одного члена отряда, всеми был признан за главного следопыт. Быстро приняв общее решение двигаться далее, отряд скоро собрался и тронулся в путь. Прихрамывающего Ярого, чью лошадь так и не сыскали, следопыт посадил на своего коня и повёл его под уздцы. Местность то разрежалась до больших прогалин в зелёном куполе травяного леса, то смыкала стебли-стволы трав-деревьев так, что сию плотную стену приходилось объезжать стороной. Искрен несколько раз отправлял то одного, то другого брата взбираться на вершины травин, но это ничего толкового не принесло. Стало ясно только то, что либо травины, выбранные для дозора, оказывались не самыми великими, либо отряд находился в низине.

  Сделав привал в полдень, дружина обрела свою пропажу. Искрен, чьё чутьё в эти опасные дни было напряжено и раскрыты все чувства следопыта, услышал позади, в чаще, далёкое конское ржание. Направившись туда в надежде сыскать кого-либо из местных, он нашёл бредущего вслед за ними, коня Ярого. Эта находка обнадёжила дружину и вселила в них уверенность в счастливом исходе. После чего, отряд вновь выступил в дорогу и шёл до вечерних сумерек, пока не возникла необходимость устраиваться на ночлег. Дружинники разожгли большой костёр и, наскоро поужинав, разошлись спать. Ночь рычала, шептала, ломилась в чащобе и глазела на пришлых дюжиной своих очей. Но, в целом, прошла достаточно спокойно. Несмотря на то, что Искрен распределил между воинами время дежурства, ненароком так вышло, что в эту ночь дежурили все сразу. Сон не шёл и не вёл за собою отдых и успокоение.