Сияй, Бореалис! Лоскутки (СИ) - "Liz Elzard". Страница 39

Шинан ещё ни у кого так тщательно не изучал биографию и ещё никогда не общался с таким большим количеством незнакомых людей. Чувствуя себя каким-то недоделанным сыщиком, он, черкая пометки в блокноте, важно расспрашивал всех людей из института, которые могли знать Холина. Один старшекурсник за банку дорогого пива охотно поделился тайной, что Холин участвует в нелегальных големных боях без правил и основной его пускай и небольшой, но заработок стекал с выигрышей. В тех кругах ходил слушок, будто бывший чемпион во время битвы отправил одного из своих соперников на тот свет. Каким-то немыслимым образом несчастный случай обошёлся Холину даром. Другой человек поведал о том, что Холин по совместимости занимается ремонтом компьютерных машин. Шинан встревожился ещё больше. Однажды он решился поговорить с отцом.

Он не любил это делать, зная, чем может закончиться простая беседа.

Этот человек никогда не звал своего сына по имени, словно был чужим. Чёрствый и холодный во всех проявлениях своего характера, он мог позволить себе выразить какую-то теплоту разве что к Аше. Шинан терпеть его не мог за сварливость, а мама всё говорила, что отец вовсе не желает никому зла. В её духе было обнадёживать.

— Всё на гитаре играешь? За ум когда возьмешься? — ворчал отец.

Учёба, учёба и только учёба — вот и все его приоритеты. Если человек, как считал отец, способен сделать вклад в науку, значит, он достоин истинного уважения. Бесполезный народ и немощи вызывали у него презрение. Шинан и сам не понимал, откуда в нём взросло столько высокомерия, но именно такие люди чаще всего пробиваются к высотам. В ущерб характеру.

— Ты занимаешься какой-то ерундой, — раздражённо процедил отец.

— Неужели тебя этот Холин нисколько не настораживает? — не унимался Шинан.

— Меня настораживает то, что ты тратишь моё время. Проваливай и готовься к экзаменам, — оборвал его тот. — Мне ещё не хватало обсуждать всяких Холинов, у меня впереди испытание проекта.

— Тебе настолько плевать?! — сорвался Шинан.

Воздух в кабинете зашевелился, разнеся электрический треск. Парень живо пришёл в себя и виновато потупился, подавляя всколыхнувшуюся прану. Отец грозно смотрел на него из-под тени бровей.

— Выйди вон отсюда, — хладнокровно проговорил он.

Шинан ушёл прочь. И никогда отец не станет выслушивать его. Потому что он, нерадивый сын, был тем, кто он есть.

Когда Ашу что-то тревожило, она приходила в гараж, клала ладонь на холодный полированный белый металл и как будто мысленно здоровалась. Ритуал всегда выглядел одинаково. В глазницах голема загорался бледный свет, и тогда Ленон опускал голову, пытаясь разглядеть хозяйку-коротышку. О чём сестра разговаривала с ним, Шинан не знал, видел лишь какую-то немую связь между ними, которую просто так не поймёшь и не почувствуешь. А не был ли ей голем настоящим другом, безмолвным и понимающим? Рядом с отцом Аша никогда не показывала оттенок неуверенности, потому что отец не признавал никаких сомнений. Любой намёк на слабину делал его взгляд стальным, как грозовые тучи. А ей не хватало того, кому можно было доверить любое переживание и оставить тайной. В своём холодном черепе Ленон хранил тысячи тайн, думал Шинан. Голем никогда не заговорит и не сможет выразить свою мысль, которая наверняка давно теплилась в проводках и микросхемах. В глазах Аши загорался какой-то огонёк, похожий на отражение неугасаемой улыбки Ленона. Однажды его рука нацарапала на пыльном полу что-то, отдалённо напоминающее сердечко, какие обычно рисуют на полях тетрадей девчонки.

В какой-то момент Шинан сник. Неужели отец ценил только выдающиеся данные Аши? Неужели так важно было, чтобы от собственного ребёнка было максимально больше пользы?

— Я правда хочу сделать что-то для этого мира, — говорила Ашаме с блеском в глазах. — Пока я могу…

***

Суть эксперимента заключалась в следующем: апробировать технологию перемещения прана-тела в энергоблок. До сих пор передача энергии осуществлялась с помощью специального аппарата, который забирал энергию эманатов напрямую. Рабочий садился в специальную кабину и, прикоснувшись руками к специальным рычагам, пускал прану в энергоблок для дальнейшего преобразования. Работа крайне утомительная и в буквальном смысле выжимает все силы, что значительно сказывается на здоровье. Вышестоящий оператор следит за тем, чтобы прана подавалась равномерно и не произошло никакого сбоя. Иногда бывает, что прана при поступлении в энергоблок может разрядиться и превратиться в нейтральный заряд, который может спровоцировать сбой системы. Причина оного чаще кроются в неполадках кабины эманата, и в задачу оператора входит отключить неисправную кабину.

Если вместо использования специальных устройств проникнуть в блок с помощью прана-тела, то можно полностью контролировать процесс самостоятельно. К тому же во время работы само тело погружается в сон, а это несомненный плюс. При прямом перемещении в блок поступает больше праны без ущерба здоровью, одновременно снижена вероятность возникновения нейтрального заряда. Сложность такого способа заключалась лишь в том, что работа требует как минимум два ведущих эманата: внешнего оператора, который будет следить за состоянием вне блока, и внутреннего, который будет наблюдать за процессом напрямую. В случае неполадок должен сработать механизм автовозврата.

Ашаме предстояло взять на себя роль внутреннего оператора. Работа непростая и требующая ответственности. Целый месяц шла подготовка энергоблока, устанавливалось всё необходимое оборудование, проводились ремонтные работы и предварительные испытания отдельных систем. И вот день эксперимента наступил в последние апрельские деньки. Наблюдать за экспериментом пригласили экспертов со всех уголков Силенора. Вся Намикана гудела о предстоящем испытании, новостные каналы ей вторили. Если бы у Шинана было разрешение на присутствие там, он бы обязательно пошёл поддержать сестру. Днём, когда она уходила с отцом, на ней не было лица. Складывалось впечатление, будто Аша не сильно желала проводить эксперимент, чего нельзя было сказать об отце. Тот исполнился необычайной бодрости, будто стал на одну ступень выше всего мира.

Шинан засел в гараже у Барислана, и оба смотрели прямую трансляцию на старом маленьком телевизоре. Товарищ разучивал новую мелодию, под его аккорды Шинан пытался внимать экрану и, с пиццей во рту, душой застрял внутри телевизора. Вон Ашаме, а вон отец, но парень совершенно не слышал, о чём там говорят. Комментарии и интервью прошли сквозь восприятие, и Шинан понял, что наблюдает не за ходом эксперимента, а пристально следит за каждым, кто попадает в кадр.

На момент эксперимента блок с новым оборудованием отключили от общей сети. Ашаме заняла своё место в кабине оператора, прикрепила на голову устройство, похожее на изрешечённую шапочку для плавания с проводками, и сомкнула веки. Приборы показали, что перенос прана-тела прошёл успешно. Процедуру повторила группа эманатов. В кабинном отделении застопорилась тишина, в кадры попали сонные лица участников эксперимента. Команда внешних операторов, которую возглавлял отец, зафиксировала активное поступление праны в энергоблок. Показатели в норме. На одном из мониторов фиксировалось движение прана-тел, которые на фоне выглядели, как размытые светящиеся силуэты. То, что происходило внутри блока, напоминало какую-то детскую игру: движения прана-тел были построены таким образом, что вырабатываемая энергия поступала равномерно. Силуэты на мониторе двигались по кругу, а центр этого хоровода занимало прана-тело внутреннего оператора. Тем же временем отец, с непривычной торжественностью в голосе, отметил, что первый этап эксперимента прошёл успешно и показатели вырабатываемой энергии действительно высоки, как и предполагалось. На экране телевизора показались какие-то, понятные исключительно продвинутым эманатам. Следующим этапом должно было стать измерение максимальной энергетической мощности нового эманат-блока.