Мужчина – подделка (ЛП) - Ашворт Бет. Страница 35
— Она больше не дышит, — плачет Элис, рот прикрыт рукой. — Я не хочу, чтобы она умерла. Не дайте ей умереть!
Схватив Элис за локоть, я выволакиваю ее из комнаты, чтобы позволить прибывшему врачу сделать свою работу. Но я чувствую, что уже слишком поздно. Электронный писк аппарата непрерывно ровный, что означает отсутствие сердцебиения.
Доктор стоит около бабушки и сверяет часы. Он бормочет что-то сестре, с которой я разговаривал, она кивает.
— Время смерти…
Услышать эти слова было достаточно. Голова закружилась, все заглохло в слепой панике.
Я игнорирую медсестру, которая прислоняет меня к стене и пытается помочь мне наклонить голову как можно ниже.
Я игнорирую крики младшей сестры возле меня. Я игнорирую ее голос, слова и даже кулаки, когда она бьет меня в грудь от огорчения и отчаяния.
Я был пуст.
Безучастен.
Потом я слышу, как мама бежит по коридору. Я пытаюсь не пустить ее внутрь, но это трудно сделать. Медсестры держат ее, потому что ее колени подгибаются. Они проводят ее в соседний кабинет и берут с собой Элис, но я не двигаюсь с места. Я остаюсь там, где был. Мое тело приковано к стене. Глаза смотрят прямо на комнату бабушки, пока медсестра не гладит мое плечо и не прикрывает дверь. Она говорит, что я могу войти или посидеть с мамой и сестрой в кабинете.
Я просто проигнорирую ее.
— Алекс, — слышу я голос Либби и закрываю глаза. — Алекс, ты меня слышишь? — Она берет мое лицо в ладонь и приподнимает. — Дыши. Дыши глубоко.
Я качаю головой.
— Оставь меня. — Вздыхаю я, плечом скинув ее ладонь, и направившись к двери в палату бабушки. Я толкаю ее и проскальзываю внутрь, жестко закрыв ее за собой.
На кровать я не смотрю.
Мой взгляд останавливается на тумбочке у двери, и я замечаю фотографию моей с Либби свадьбы. Я оказываюсь в водовороте воспоминаний.
Свадебное платье цвета слоновой кости без бретелек.
Драгоценный жемчуг моей бабушки.
Она была ангелом.
Моим ангелом.
Я прижимаю фотографию к груди и медленно иду к кровати. Бабушкины глаза были закрыты. Ее руки изящно лежат вдоль туловища. Она просто уснула, как обычно.
— Мне жаль. — Вздыхаю я, склонив голову и нежно проведя пальцами по ее коже. — Мне следовало быть усерднее. Знаю, ты думала, что я ошибся с ней.
— Не думаю, что время подходящее, — шепчет Либби, закрыв дверь и пройдя внутрь, чтобы сесть рядом.
Ее глаза опухли, тушь размазалась, но она все равно была красива. Она промачивает платком глаза и кладет свою руку поверх моей.
— Я очень любила Маргарет. Если бы я знала, что происходит… — Она затихает, когда видит фотографию, которую я держу.
Мое дыхание становится прерывистым.
Я пытаюсь уловить ее реакцию, но она надевает на себя маску такой силы, что это сохраняет ее истинные чувства от моего взгляда.
— Можно посмотреть? — Либби берет фото и отворачивается, чтобы скрыть лицо, но это не помогает ей спрятать от меня рвущиеся наружу рыдания. Поток слез и трясущиеся плечи немедленно ее выдают.
— Либби…
— Я не могу так, Алекс, мне нужно уйти. — Она резко встает, опускает фотографию на кровать и выбегает из комнаты без оглядки.
Я остаюсь один.
Опять.
Глава 13
Прошло две с половиной недели с тех пор, как моя бабушка скончалась, и я старался поддерживать свою семью и быть ей опорой. Мать была эмоционально разбита, сестра ушла в себя, и я остался один на восстановлении фундамента нашей семьи.
Похороны прошли несколько дней назад. Все было на том высочайшем уровне, который только можно купить за деньги, и я не стал бы ничего менять. Площадка до отказа была забита работниками и жителями дома престарелых. Оказывается, моя Гупи была довольно популярна. Элис сообщила мне, что Либби приезжала помочь с организацией похорон, но к тому времени, как я закончил обход гостей, она, кажется, уже уехала.
Пойди разберись.
— Алекс? Хочешь сока? — Элис высовывает голову из-за двери моего кабинета и показывает стакан апельсинового напитка, который выглядит воплощенной мечтой моего пересохшего горла.
— Да, пожалуйста.
Я улыбаюсь, когда она ставит его на подстаканник рядом со мной.
— Ты все еще хранишь это фото? — спрашивает она, указав на свадебную рамку, которую я забрал из комнаты бабушки.
Она хотела ее взять, но я успеваю перехватить прежде и бросаю в ящик стола.
— Ничего серьезного, — бурчу я, пожав плечами. — Просто кое-что из комнаты Гупи.
— Ладно, — говорит она тихо, — оставляю тебя тут. Мы с мамой собираемся посмотреть фильм.
Она закрывает дверь, оставив меня отвечать на рабочую почту.
Сестра с матерью жили у меня последние пару недель, поэтому я мог следить за обеими сразу. Но, как результат, страдала моя работа. И сильно страдала. К счастью, Шон и Бенедикт взяли на себя часть моих обязанностей, но этого было недостаточно. Я никогда ничего не задерживал.
К тому же, это ведь совместный бизнес с Либби и ее компанией. Этот злобный кусок дерьма, ее брат, все еще играл в кости. Меня это раздражало, но я пока не имел ни одной компрометирующей его улики от своего Наблюдателя. Такое чувство, будто Либби и Дэвид не виделись с глазу на глаз тысячу лет, и это приводило меня в жуткое бешенство.
Черт.
Надо заняться своей жизнью.
Она сказала мне в лицо, что не имеет отношения к той маленькой схемке, но я все равно не могу выбросить это из головы. Она была так взволнованна смертью Гупи, а потом увидела фотографию нас двоих, так что я не уверен — вина это, или что еще.
Я связывался с ней пару раз, чтобы это выяснить, но она не ответила на звонки. Идея снова обратиться к ней приходила мне в голову, но я не был уверен, что смогу это сделать. Несомненно, она приложила все усилия, чтобы не оставаться одной. В смысле, ее бывший муж ее преследует! Я бы тоже переживал.
Пэнг.
Мой лэптоп издает сигнал, сообщая о новом письме. Я провожу пальцами по тачпаду и открываю последнее извещение от человека, которого я называю Наблюдателем.
К моему удивлению, много фотографий сегодня не было, поэтому я решаю, что или все исчезли с лица земли, или я плачу этому типу слишком много денег за просиживание задницы.
— Так, что у нас сегодня?
Я открываю первое из четырех фото, и мой взгляд оказывается прикован к стройной женщине, стоящей спиной к камере. Она была миниатюрной, с длинными светлыми волосами, в симпатичном маленьком летнем платье, частично прикрытом джинсовой курточкой.
— Кто это? — бормочу я, увеличивая масштаб.
Она прислонилась к открытой водительской двери компактного Fiat 500, пока Дэйл выжидал на тротуаре в метре или около того.
Его девушка?
Я нетерпеливо щелкаю на следующие два фото, надеясь на фронтальный или боковой снимок, или на что-то, что помогло бы мне идентифицировать личность загадочной блондинки.
Я имею в виду то, что Дэйл выглядел чертовски довольным, значит, у него с ней своего рода связь.
— Ну, давай же, четвертая, — умоляю я, открывая последнее фото.
Я увеличиваю масштаб, пока изображение не заполняет весь экран. И когда это произходит, мой рот широко раскрывается, как от зевка, но на самом деле — от чертова чрезвычайного шока. Глаза оживленно мигают, пока я пытаюсь обработать увиденное.
— Невозможно, — шепчу я, охватывая взглядом миниатюрную блондинку, которая теперь сидела за рулем авто, улыбаясь во весь рот, — невозможно абсо-нахрен-лютно.
Телефон вибрирует на столе, вырвав меня из шока. На дисплее высвечивается имя Шона, и я нетерпеливо принимаю вызов, но говорю не первый.
— Ты можешь в это поверить? — ревет он мне в ухо, — ты в самом деле веришь в то дерьмо, которое видишь? — Я отодвигаю телефон от уха, пока он продолжает разглагольствовать, — прямо под нашими чертовым носами, Алекс. Как мы это пропустили?
Он прав. У меня нет ни одной мысли о том, как нам удалось пропустить такую всеобъемлющую путаницу. Но я больше думаю о том, что части пазла начинают складываться в картинку. Все становится более понятным.