Птицы рождены летать (СИ) - Матвеева Ульяна. Страница 23

Когда он очнулся и вспомнил о том, что давно не проверял миску, я встала и подошла к широкому окну. Мой взгляд задержался на одном из небольших снежных склонов в той стороне, где вечерами скрывается солнце. На моих губах еще оставался вкус недопитого кофе, когда я встречала свежесть холодного альпийского ветерка на своем воодушевленном лице.

Несколько последних, самых трудных шагов, и я уже стою на вершине горы, маленькая и незаметная, утопающая в снегах и величии горных хребтов… Мне нужно было подняться именно до самого конца, пройти этот сложный путь, с которого весь мир словно лежал на моей ладони, хотя на самом деле это я была во власти стихии. Но она чувствовала мою безграничную любовь и не могла причинить мне зла. Я полностью доверяла ей и научилась доверять себе. Потеряв счет времени, я просто стояла и смотрела на небеса. Они стали ближе не только в буквальном смысле слова, но и в переносном, духовном. Я глядела на облака, но видела обрывки жизни. Я увидела себя еще совсем малышкой, с пухлыми щечками и большими голубыми глазами, которые смотрели на меня из зеркала с любопытством и восхищением. Тогда я любила себя и свое тело, тренируя его каждый день, каждую подходящую минуту, чтобы усовершенствовать, сделать гибче, сильнее. Я любила каждое свое несовершенство и принимала его, не пытаясь замаскировать или скрыть. Но в какой-то момент что-то изменилось. Что-то очень важное было утеряно, и я потеряла связь с собственным телом, а впоследствии и со своей самостью, первобытностью, тем стержнем, без которого моя физическая оболочка превратилась бы в воспоминание. Затем я увидела мамины ласковые руки, казавшиеся мне тогда очень большими. Это было мое любимое место на земле — в ее теплых руках. Когда я болела, они превращались в волшебные, способные унять любую боль. Я закрыла глаза и представила, как мама снова обнимает меня, как в детстве, бережно и нежно, будто я была из хрусталя. Слезы покатились по щекам, а губы шептали: «Мама…». Когда я вернусь в Москву, первым же рейсом отправлюсь домой. Пора признаться себе в том, что я невыносимо скучаю по ней, как и по отцу. Я вспомнила, как раньше часто любила сидеть у него на коленях и рассказывать о своих важных событиях в детском саду. Мама, как правило, при этом готовила вкусный ужин, а мы с папой вели беседы обо всем на свете. Время от времени мама поворачивалась и дарила нам улыбку, а иногда оставляла шипящие сковородки в одиночестве, подходила к нам и целовала по очереди. Когда я открыла глаза, мое лицо было совершенно мокрым. Неужели ничего нельзя вернуть? Да, я выросла, но ведь мы все те же, хотя и научились важничать. Похоже, все мы просто заигрались в неинтересную игру «Кто более независимый и равнодушный?». Может быть, и в родительских отношениях не все потеряно, и нужно просто им помочь? Я сделала пометки в своем новом мысленном ежедневнике и обвела в кружок. Это одно из самых важных дел. Нужно вернуть любовь в нашу семью, а уж она позаботится обо всем остальном.

Я заметила, что граница между небом и землей приобрела румянец первых минут заката и решила дождаться более ярких небесных красок, тем более, что у меня были лучшие места. Меня нисколечко не волновал вопрос о спуске в темноте, хотя, наверное, должен был. Желание продлить эти минуты было куда сильнее страха, и, не сомневаясь ни на минуту, я осталась стоять на том же самом месте. Вокруг меня возвышались куда более могущественные горные гиганты, в сравнении с которыми моя покоренная вершина выглядела очень скромно. Но дело было вовсе не в размерах. Я не альпинист и не психопат, не качок и не маньяк, я трезво оценивала свои силы, и единственной моей целью было возвращение к истокам. Вернуться к точке отсчета, с которой начинался мой путь, доделать начатое и бесстрашно охватить взглядом все ошибки прошлого, чтобы понять, как проводить работу над ними.

Дошла очередь и до той ошибки, которая коснулась не только моей жизни, но и другого человека, возможно даже в большей степени. Отправляясь в это незапланированное путешествие, я преследовала одну цель — найти его и, по возможности, исправить то, что натворила с нами. Конечно, я надеялась, что увижу его здесь, такого же, каким я его помню, улыбчивого доброго паренька… Но нашла лишь несколько его следов и бесценных подарков, которые стали той самой протянутой рукой помощи, о которой он когда-то говорил. Все они приобретали особое значение еще и потому, что были именно от него, от невероятно терпеливого человека, который любил меня любой: и доброй, и злой, и рассудительной, и глупой… И хотя я называла наши отношения дружбой, они всегда были чем-то большим для нас обоих. В нашей с ним истории не было выразительных вздохов и тайных взглядов, нежных прикосновений и прогулок под луной по крышам сонных домов… В наших отношениях было мало романтики, но кого из нас это волновало? Мы были счастливы и любили друг друга по-другому. Каждый из нас жил своей жизнью, но при этом наши корни глубоко под землей были сплетены морским узлом, и уже невозможно было их разделить. Даже расстоянием и неизвестностью.

На лиловом небе зажглись первые звезды. Очнувшись от воспоминаний, я подумала, что давно пора поместить себя поближе к камину и потрескивающим поленьям, с кружкой горячего глинтвейна. Мне удалось спуститься до наступления темноты, на сей раз без приключений. Уже подойдя к дому, я обернулась. Моя первая покоренная вершина скрылась из глаз и утонула в объятиях ночи. А впереди уже заждались новые, куда более важные.

Глава 22

Всего шесть занятий по основам владения сноубордом, и я уже уверенно лечу по снежному горному склону, не боясь падений. После окончания обучения у меня оставалось еще несколько дней до отъезда, и я решила каждый день тренироваться самостоятельно. После нескольких спусков, я, похожая на снеговика, заходила погреться в ближайшее кафе и заказывала чашку мятного чая с парой круассанов. Как-то раз ко мне за столик подсел русский мужчина средних лет и начал разговор:

— Давно наблюдаю за Вами… У Вас отлично получается!

Я поблагодарила его и продолжила свой скромный обед. Вскоре меня осенило, что, наверное, по правилам этикета я тоже должна что-то сказать. Мужчина все еще сидел рядом и наблюдал за мной.

— Я была так увлечена обучением, что никого и ничего не замечала. Не думала, что кататься на сноуборде — так весело!

Я мысленно хвалила себя за смелость общения с незнакомцами и даже почувствовала желание подружиться со своим собеседником, но тот продолжал безотрывно смотреть на меня. По правде сказать, один из кусков круассана едва не встал мне поперек горла при таких условиях.

— Вы очень красивая, — вдруг выпалил мужчина.

— Благодарю за комплимент, хотя я с Вами не соглашусь. Никогда не была красавицей. Но все равно приятно слышать.

Я начала не спеша одеваться, чтобы мягко закончить разговор и поскорее возобновить тренировки. Мужчина тоже галантно поднялся и подал мне вещи.

— Может быть, в какие-то общепринятые и, признаться, надоевшие, стандарты красоты Вы и не вписываетесь, но только таких сияющих глаз я еще не видел… Меня зовут Михаил. Мне хотелось бы узнать Вас поближе, если Вы не возражаете…

Я криво улыбнулась извиняющейся улыбкой и как можно теплее ответила:

— Простите меня… Но я люблю другого человека.

Две недели подошли к концу, а я все так же ждала появления Андрея. Я не хотела верить в то, что на этом все закончится. В последний вечер перед отъездом я медленно упаковывала вещи обратно в чемодан и пыталась представить, что же будет дальше. Но едва стоило задуматься о будущем, как в мысли проникал туман и мешал что-либо рассмотреть и понять. Я так и не нашла обратного билета, о котором он писал в письме, и забронировала авиарейс сама на завтрашнее утро. С каким удовольствием я осталась бы здесь подольше, но послезавтра должны были вернуться настоящие жители этого дома, а мне вовсе не хотелось им мешать.

Вдруг послышался стук в дверь. Я вздрогнула и не сразу поняла, что произошло. Когда в дверь постучали снова, меня охватило страшное волнение, но мне удалось взять себя в руки и спокойно открыть дверь. На пороге стоял мужчина в какой-то синей униформе и протягивал мне конверт. Вероятно, это был почтальон, потому что он попросил меня расписаться и с той же учтивой улыбкой пошел дальше. В письме лежал билет до Лос-Анжелеса на завтрашний рейс и записка, имеющая следующее содержание: