Я не продаюсь (СИ) - Сергиенко Кристина. Страница 12

— Ты хотела меня видеть?

Вздрагиваю, услышав знакомый голос за спиной, и оборачиваюсь. Эрик стоит на входе и смотрит так пристально и напряжённо, словно загнанный в ловушку зверь. Хотя в ловушке скорее я. И все же я его понимаю: сейчас ведь не самый лучший момент для разговора. Но тянуть не хочу.

В горле пересыхает от волнения, я быстро сглатываю и говорю тихо:

— Нам нужно поговорить.

Несколько мучительно долгих мгновений он просто смотрит на меня, а потом выдыхает облегчённо и шагает со странной решимостью во взгляде.

— Я тоже не могу без тебя, Мила, — признаётся неожиданно.

А я отступаю, потому что всё ещё не доверяю ему. И, наверное, уже никогда не смогу. Так что друзьями остаться не получится.

Он настигает меня неожиданно быстро, притягивает, сжимая в стальном обруче объятий, и шепчет горячо на ухо:

— Я сегодня же скажу ей, что свадьбы не будет, и плевать, как отреагирует отец. Пусть ищут сестрёнке родовитого жеребца в мужья. Я не обязан отдуваться за всю семью.

Эрик проводит носом вдоль моей шеи и шумно вдыхает:

— Прекрасно пахнешь.

А у меня мурашки бегут от того, как он это произносит.

— Пусти, — прошу тихо и решительно.

Поставила точку в отношениях, называется. С чего он вообще взял, что я хочу всё вернуть? Он же пришёл на приём в честь моей помолвки!

Но он словно не слышит, а его руки жадно скользят по моему телу. На душе становится так противно и гадко. Никогда раньше не замечала за ним такого. И уже собираюсь призвать огонь, когда слышу голос Генри:

— Она, кажется, просила отпустить. Или у тебя проблемы со слухом?

И не успеваю даже моргнуть, как он буквально отдирает Эрика от меня, удерживая на весу за пиджак, словно нашкодившего котёнка. А ведь внешне Генри не выглядит таким уж сильным.

— Отпусти меня, придурок!

Эрик кричит на удивление тонким, полным злости и обиды голосом и пытается пнуть в ответ. Но промахивается, и по губам Генри скользит хищная предвкушающая улыбка.

— Кажется, кому-то нужно преподать урок.

Он говорит тихо, но от угрозы, скользящей в голосе, даже у меня по спине бегут мурашки. И я понимаю — будет драка. Но этого я сейчас хочу меньше всего, поэтому решительно шагаю вперёд и прошу:

— Не нужно, Генри, отпусти его. Он сейчас же уедет. Правда?

Перевожу взгляд на Эрика и вздрагиваю от ненависти в его взгляде. Он медленно кивает, кривя в презрении губы.

Генри переводит взгляд на меня, а я не пойму чего в его взгляде больше: злости или презрения. Только надеюсь, что чувства эти относятся не ко мне.

— Как пожелаешь. — Он отбрасывает его в сторону так легко, словно пушинку. Добавляя вдогонку: — Убирайся вон. И радуйся, что Мила за тебя попросила, щенок.

Эрик падает на пыльную дорожку и тут же поднимается с красным от злости лицом, но уходить почему-то не спешит. Вместо этого подходит ближе, а я не могу поверить своим ушам, когда слышу:

— Эй, женишок, на пару слов.

Генри хмурится, тяжело вздыхает и поворачивается, чтобы тут же получить удар в челюсть. Невольно вздрагиваю, сжимая кулаки. Я почти на сто процентов уверена, что в этот удар Эрик вложил всю силу.

Но Генри лишь медленно вертит головой, разминая шею. И Эрик тут же пятится, глядя на него большими от страха глазами. Правда, далеко уйти успевает. Генри оказывается рядом с ним на удивление быстро и одним ударом сбивает с ног. Эрик падает и больше уже не встаёт.

Но меня это не сильно беспокоит. Я лишь бросаю в его сторону быстрый взгляд и подхожу к Генри. Сердце замирает при виде разбитой губы и тонкой струйки алой крови. Тянусь, чтобы стереть её, и тут же отдёргиваю руку. Быстро озираюсь и выхватываю платок из кармашка его пиджака, осторожно промокая кровь. Платок жадно впитывает её, становясь алым.

— Нужно приложить лёд, чтобы не было синяка.

Только где его взять посреди сада летом? Рядом ни фонтана, ни пруда, чтобы заморозить воду. Правда, общий курс целительства был и на моём факультете, а училась я по всем предметам достаточно хорошо. Поэтому убираю платок и тут же прикладываю ладонь, пытаясь сосредоточиться и вспомнить нужное заклинание. Но сделать это под обжигающим пристальным взглядом чёрных глаз не так уж просто.

— Спасибо, Мила, — выдыхает он хрипло и осторожно берёт мою ладонь, подносит к губам и целует. И всё это, пристально глядя в мои глаза. — Если для того, чтобы ты была такой нужно драться, я готов делать это хоть каждый день.

А мне вдруг становится жутко неловко. Жар бросается в лиц, а сердце бьётся всё быстрее. И я выдёргиваю руку, отступая, и не нахожу ничего лучше, чем сказать:

— Спасибо.

Второй раз за этот день.

Глава 8

Я стою в галерее второго этажа, прислонившись к стене, чтобы не было видно гостям и напряжённо вслушиваюсь в гомон десятка голосов. Руки дрожат, так что приходится соединять их в замок за спиной. А я подсознательно жду скандала, что вот-вот устроит Элизабет де Рэйн — невеста Эрика. Не знаю, что с ним сейчас. Генри отправил меня в дом практически сразу, обронив тихо:

— Я обо всём позабочусь, Мила.

Прозвучало довольно двусмысленно. Позабочусь, то есть поговорю с его невестой? Или спрячу труп?

При мысли об этом нервный смех срывается с губ. И я на миг прикрываю глаза, поражаясь собственному спокойствию. Впрочем, Эрик, кажется, был жив. Да и не возможно же убить человека одним ударом? Особенно, если ты не профессиональный боец. Нет. Всё наверняка хорошо.

И тут же усмехаюсь. Неужели я переживаю из-за Генри? И понимаю — да. Переживаю. Потому что как бы мне не была неприятна его настойчивость и упрямство, наглая самоуверенность, но он пришёл на помощь, и за это я благодарно ему.

Однако время идёт, но ничего не происходит. И от этого я завожу сильнее. Или дело не только в этом? С минуты на минуту Генри скажет о помолвке, и я должна буду спуститься вниз. Перейду свой Рубикон. Впрочем, кажется, я перешла его ещё вчера, когда изучала брачный договор. А менять решения я не привыкла.

Я так глубоко погружаюсь в мысли, что не сразу замечаю воцарившуюся тишину. Нервно сглатываю, прислушиваясь, но сердце бьётся слишком громко. Наверное, поэтому не слышу его шагов, лишь вздрагиваю, когда вижу Генри, стоящего на лестнице. Он напряжённо вглядывается в моё лицо и протягивает на раскрытой ладони мерцающую алую розу. А ведь это я должна была спуститься после его объявления и взять или отвергнуть цветок. Тем самым как бы принимая предложение или отказывая ему. И при этом не важно, какой это цветок — роза, лилия, тюльпан или хризантема — важен лишь цвет. С помощью его жених как бы говорит о своих чувствах. Обычно принято дарить что-то белое, знак чистой любви и невинности. В то время как красный означает любовь и страсть. И если во второе я могу поверить, то в первое — нет.

И всё же, вместо того, чтобы сразу взять розу, я невольно смотрю на его губу и скулу, но не вижу и следа от полученного им удара. Вздрагиваю, когда слышу незнакомый мужской голос:

— Кажется, она всё-таки сбежала от тебя, дружище!

И только сейчас понимаю, почему Генри так смотрит. С трудом отлипаю от стены и шагаю навстречу, послушно забирая цветок. И он тут же рассыпается снопом искр, опадая на наши ладони. И там, где касается кожи, проступает особая магическая руна — причудливое сплетение линий, символизирующее слияние женского и мужского начал.

Вот теперь точно всё. Потому что избавиться от этой руны будет непросто.

Вздыхаю и вкладываю ладонь во всё ещё протянутую им руку. Он тут же сжимает её, поглаживает большим пальцем тыльную сторону.

— Всё будет хорошо, — говорит так тихо, что я еле слышу.

Только вот я бы поспорила с ним, но сейчас явно не слишком подходящее для этого время.

Он поворачивается к гостям, поднимает наши сплетённые и мерцающие ладони вверх, и объявляет громко:

— Итак, дамы и господа, позвольте представить вам мою невесту — Камиллу Фэйрис!